Саймон Хоук - Заговор Алого Первоцвета [litres]

В тележке стоял Арман, одетый в простые черные штаны и белую рубашку, которая была открыта у шеи. Его руки были связаны позади него, а глаза остекленели. На пустынной площади быстро становилось темно. Лошадь остановилась почти перед нею, и Арман, двигаясь медленно, величественно, спустился с тележки и начал подниматься по ступенькам на платформу. Она хотела что-то сказать, позвать его, побежать к нему и остановить, но не могла ни двигаться, ни говорить. Арман остановился. Он встал на колени, затем медленно наклонился, опустив голову…

Она крутнулась, отворачиваясь от этой картины, и увидела толпу. Вся площадь была заполнена людьми, держащими факелы. Сотни, тысячи людей, и все они смотрели на нее. Она узнала Шовлена. Он улыбнулся, а потом вытолкнул вперед другого человека. Мужчина подошел к ней, держа перед собой лист бумаги. Она опустила взгляд на бумагу, которую он ей протянул, и увидела, что это письмо Армана. Подняв глаза, она поняла, что мужчина, державший письмо, – маркиз де Сен-Сир. И тут она услышала звук опускающегося лезвия. Она закрыла глаза. Что-то стукнуло по ее ногам. Она открыла глаза и увидела лежащую у ее ног голову Армана. Его глаза были распахнуты и смотрели прямо на нее, обвиняя. Пока она в ужасе на него смотрела, его рот открылся, и он произнес: «Почему, Маргерит? Почему ты мне не помогла?»

Она закричала и села на кровати, сжимая свое горло. Потом слетела с кровати, набросила халат и побежала вниз. Один из слуг попробовал подойти к ней, но она пробежала мимо него в столовую. Перси там не было. Из столовой она бросилась к кабинету Перси и распахнула дверь. Комната была пустой. Она зашла в кабинет, дико оглядываясь вокруг, как будто он где-то спрятался. Он же жаворонок, конечно же он не мог еще спать! Он обещал, что… она посмотрела на стол. Потом наклонилась над ним и опрокинула чернильницу. Чернила были красными. На поверхности стола лежал перстень с печатью. Она подняла его. На печати был вырезан цветок. Она обмакнула кольцо в чернила и прижала его к лежащей на столе бумаге. Отпечаток оказался таким же, как тот, что она ненадолго увидела на записке, сожженной Эндрю Ффаулксом. Это был знак Алого Первоцвета.

Дверь в кабинет немного приоткрылась, и слуга, который пыталась заговорить с ней несколько минут назад, просунул голову внутрь.

– Простите, леди Блейкни, но здесь один джентльмен…

– Зайди, – сказала Маргерит, отрешенно, не расслышав его слова.

– Миледи, вас хочет видеть джентльмен с посланием. Он настаивает на разговоре с вами. Я оставил его ждать в приемной… О, боже, я вижу, тут у вас небольшая неприятность. Вы позволите, миледи…

Он вытащил носовой платок и начал вытирать пролитые чернила.

– Джентльмен, говоришь? – сказала Маргерит, словно в оцепенении.

– Да, миледи. Он настаивал на том, что будет разговаривать только с вами. Я заметил ему, что вы еще не встали, но он сказал, что подождет.

Он взял кольцо с печатью, которое она уронила на стол, и начал его вытирать.

– Передай ему, что к нему выйду, – сказала Маргерит.

– Будет сделано, ми… ой !

– В чем дело?

– Кажется, я укололся, – сказал слуга. Он держал кольцо. – Там крошечная игла… – он упал на пол.

– Жиль! Маргерит оказалась рядом с ним в одно мгновение. Она послушала его сердцебиение. Он не был мертв. Казалось, он спал. Осторожно, она взяла кольцо и осмотрела его. Верхняя часть кольца была слегка сдвинута от центра, и теперь из нее торчала маленькая игла. Осторожно, она попыталась надавить кольцо сбоку. Когда ее палец коснулся одного выступа, верхняя часть кольца встала на место, и игла исчезла. Она завернула кольцо в носовой платок и положила его в карман, затем вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Она подозвала слугу.

– Ты видел моего мужа? – спросила она.

– Да, миледи. Он уехал рано утром, незадолго до рассвета.

– До рассвета! Он сказал, куда направляется?

– Он не сказал мне, миледи. Может быть, конюхи знают?

– Ступай и выясни немедленно, – сказала она.

И поспешила в приемную. Смуглокожий мужчина встал на ноги, когда она вошла.

– Леди Блейкни?

– Да, что вам угодно?

– Мне приказано передать вам это от джентльмена по имени Шовлен, француза…

– Да, я знаю его, дайте его мне!

Он вручил ей письмо. Она быстро сломала печать. Это была записка Шовлена, а вместе с ней и письмо Армана. В записке Шовлена значилось: Вы освобождаетесь от обязательств, гражданка Сен-Жюст. Вашему брату ничто не грозит. Этим утром я убываю в Дувр. Прощайте. Шовлен .

Она продолжала всматриваться в записку, забыв о присутствии мужчины.

– Мне уже заплатили за мою службу, леди Блейкни, – сказал он через минуту. – Позвольте откланяться.

Он помедлил и, когда она не ответила, отвесил ей легкий поклон и ушел. По пути ему встретился слуга, которого она послала, чтобы допросить конюхов.

– Миледи, конюхи говорят, что ваш муж уехал в Дувр вместе с мастером Лукасом и мисс Андре.

Она скомкала письмо в руке. Значит, они все заодно, подумала она. Ффаулкс и Дьюхерст, Гастингс, Лукас, Андре, все они. Лига Алого Первоцвета… и она их предала. Она рассказала Шовлену о встрече, которую Ффаулкс провел с Первоцветом в МИДе, спустя долгое время после того, как большинство гостей уехало, а те немногие, кто остался, собрались в гостиной. Шовлен видел, как Ффаулкс встретился с Первоцветом, и теперь он едет его задержать, как только тот ступит на землю Франции. Они направлялись прямиком в устроенную ею ловушку…

– Прикажи конюхам немедленно седлать мою лошадь, – сказала она.

– Вашу лошадь, миледи? Разве карета не была бы…

– Да, мою лошадь, черт возьми! И побыстрее!

Благодаря хроноплате Кобры им не пришлось тратить время на плавание по Английскому каналу и поездку в Париж. Они переместились из Дувра, где агент организовал временную конспиративную квартиру, прямо в Кале.

– Что ж, текущая ситуация следующая, – сказал Кобра. – Один из моих людей находится в табачной лавке Лафита на случай, если Мангуст или мальчик вернутся туда. Никаких следов мальчика с тех пор, как мы забрали его брата. Более того, старик тоже пропал.

– Что, табачник? – спросил Лукас. – Дядя Жана?

Кобра кивнул.

– Возможно, он тоже работает с Мангустом. Чего вы не знаете, так это того, что перед тем, как стать руководителем полевых операций, Мангуст был начальником секции в Париже в этом временном периоде. Это только предположение, но вполне возможно, что Лафит мог быть одним из его индигенных полевых сотрудников.

Финн вскинул руки.

– Господи, все становится безумнее и безумнее!

– Но в этом есть смысл, – сказал Лукас. – Мне было интересно, как Мангуст смог нарядиться старухой и смыться с Лефортом, а потом найти время, чтобы вернуться на конспиративную квартиру и под личиной Фицроя встретиться с нами минут этак через десять. Я думал, что он мог доставить Лефорта прямо на конспиративную квартиру и спрятать его из виду после усыпляющего укола, но это все равно было бы совсем впритык. На самом деле, учитывая все, что ему удалось совершить, будет разумным предположить, что он получал помощь не только от 12-летнего мальчика.