Джей Кристофф - Предатель рода [litres]

Почти.

Чанк-чанк. Чанк-чанк.

Но он представил Аянэ, избитую, окровавленную, свернувшуюся. Вспомнил, как она дрожала еще несколько часов после землетрясения. Как она просыпалась среди ночи с криком и смотрела в никуда, пока не рассветет. И он понял, что всегда знал, чем это закончится. Инквизиторы показали ему всё.

Ему было всего тринадцать лет. Он вдыхал сладкий иссиня-черный дым, и перед ним вставало его Предназначение. Предназначение, от которого ему, как ни старайся, никогда не сбежать. Теперь он это знал. Как бы быстро он не бежал. Как бы глубоко не копал. Как бы истово не молился.

Чанк-чанк. Чанк-чанк.

Чанк-чанк. Чанк-чанк.

Чанк-чанк. Чанк-чанк.

Аянэ отказалась отпускать его руку.

Тени сошли с поезда на станции Киген, затерявшись в толпе и клубах дыма. Среди них были и Кин с Аянэ. Железнодорожная станция состояла из нескольких широких бетонных платформ, залитых черным дождем, окруженных забором из колючей проволоки и ржавыми остовами товарных вагонов. Над Кигеном, как второе солнце, парил величественный силуэт «Плавучего дворца» Феникса. В почерневшей бухте покачивались парусники Дракона. Вдали слышались звуки работающего завода: свист пара, шипение дыма, уплывающего в закатное небо.

Кин и бойцы Кагэ стремительно двигались по улицам – тени в толпе. Жители Кигена уже вовсю праздновали, из каждого саке-бара, ночлежки и борделя Даунсайда неслись звуки пьяного разгула. Императорская свадьба, даже если ее устроили на скорую руку, должна была продлиться несколько дней. По традиции, накануне церемонии жених и невеста встречались с семьей и друзьями. А на следующее утро, как только Богиня Солнца появится из-за горизонта, они свяжут себя брачными узами.

Если, конечно, ничего не случится.

– Вы в порядке, Кин-сан? – спросил Даичи через плечо, стуча новой тростью по булыжнику.

– Всё хорошо, Даичи-сама.

– Держись поближе, – прохрипел он. – Вряд ли местные Кагэ вам обрадуются.

Кин взглянул в широко распахнутые испуганные глаза Аянэ.

– Скоро они изменят свое мнение, – пробормотал он.

Они несколько раз возвращались назад, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Каори и другие Кагэ шли разными маршрутами. Но наконец все встретились у грязного дома в западных трущобах Даунсайда, недалеко от трубопровода. Даичи четыре раза стукнул, закашлялся, приподнял угол косынки и сплюнул черную слизь на булыжник, потерев ребра. Кин следил за улицей, внимательно изучая каждого нищего, каждую шлюху на углу, каждого пьяницу, выходящего из таверны или бара. В животе у него стучали крыльями железные бабочки. Ладони были покрыты потом. Пальцы одной руки переплелись с дрожащими пальцами Аянэ.

Дверь открыла маленькая жилистая женщина и пригласила их внутрь. Она носила темную одежду, а волосы заплела в косу. Бровей у нее не было, а розовая и блестящая кожа на лице выглядела так, как будто ее недавно ошпарили.

– Даичи-сама. – Она низко поклонилась. – Для нас большая честь принимать вас.

– Серая волчица. – Даичи накрыл свой кулак ладонью и тоже поклонился. – Это Кин-сан и Аянэ-сан.

Кин почувствовал, как старуха смотрит прямо сквозь него.

– Гильдийцы…

– Я ручаюсь за них, – сказал Даичи. – Они рисковали больше всех, чтобы оказаться здесь сегодня вечером.

Женщина закусила щеку изнутри, повернулась и пошла по узкому коридору. Троица последовала за ней мимо захламленной кухни, где над литой раковиной стекала кровь с подвешенных тушек крыс-трупоедов. Затем она спустились по винтовой деревянной лестнице в подвал. Даичи сильно хромал.

Почти всё пространство занимал широкий дубовый стол, на котором лежала карта города Киген, а по ней, тут и там, среди лабиринтов улиц, расположились фигурки из трех или четырех разных шахматных наборов. Каори стояла у лестницы и разговаривала с человеком размером с небольшой дом. Вокруг них толпилось еще несколько десятков людей – молодые и старые, мужчины, женщины и даже дети. Когда Даичи вошел в комнату, все замерли и уставились на него с нескрываемым обожанием и облегчением в глазах, накрыв кулаки ладонями.

– Друзья мои, – улыбнулся старик. – Мои братья и сестры.

– Отец. – Каори указала на стоящего рядом большого человека. – Это друг Юкико, Акихито-сан.

– Даичи-сама. – Здоровяк, хромая, выступил вперед и низко поклонился. – До нас дошел слух, что вы ранены. Мы рады, что вы с нами.

– Акихито-сан. – Даичи похлопал его по плечу, и его голос немного задрожал. – Юкико-чан часто рассказывала о тебе.

– Как она? Почему не с вами?

В комнате послышались перешептывания. Многие закивали в знак согласия.

– Танцующая с бурей занята на севере.

Кин заметил: Даичи так сформулировал фразу, что она не выглядела явной ложью.

– Я уверен, что мысленно она с нами. Но одной ей не вытащить эту страну из пропасти. Когда вы слишком сильно верите в кого-то одного – в меня, в Танцующую с бурей, в кого бы то ни было, – вы упускаете из виду силу внутри себя, друзья мои. Каждый из нас должен рискнуть всем. Ведь каждому из нас есть что терять, если мы проиграем. – Он закашлялся и вытер губы тыльной стороной ладони. – Мы потеряем всё.

Даичи оглядел комнату, посмотрел в глаза всем – каждому мужчине, каждой женщине и ребенку. В их взглядах Кин видел неуверенность, какую он и сам чувствовал. Еще отчаяние. Даже страх. Они понимали, что старик слаб. Эта болезнь. Трость. Рука, прижатая к разбитым ребрам.

– Мужайтесь, братья и сестры, – сказал Даичи. – О сегодняшнем дне вы будете рассказывать своим детям. Сегодня вечером мы сделаем еще один шаг, чтобы сбросить иго чи-монгеров и освободить эту нацию раз и навсегда. Мы принесем рассвет после долгой черной ночи. Мы принесем огонь в самые темные уголки мира. Они говорят, что лотос должен цвести. Мы говорим, что он должен гореть.

– Гореть, – раздался в ответ нестройный хор голосов.

Даичи облизнул губы. Взгляд его серых холодных глаз переходил с одного члена Кагэ на другого.

– Повторите, – сказал он громче. – Лотос должен гореть.

Теперь к хору присоединилось больше голосов. Ответ прозвучал сильнее:

– Гореть.

Даичи покачал головой, голос стал жестче, и в нем зазвенела сталь.

– Произносите это слово так, будто от этого зависит ваша жизнь.

Теперь они зазвучали в унисон. Голоса всех, кто был в комнате, кроме Кина и Аянэ.

– Гореть.

Теперь закричал и Даичи, черпая силу у них, а они у него – идеальный круг пламени, воли и ярости.

– Представьте, что только вы и отделяете эту страну от полной гибели!

– Гореть!

– Рабство ваших детей!

– Гореть!

– Конец всему , что вы знаете и любите!

– ГОРЕТЬ! – взревели они, сжав кулаки, оскалив зубы, плюясь слюной. – ГОРЕТЬ!