Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

Я стал есть. Мясо квасфи оказалось жестким, и жевать его пришлось долго. Странное и непривычное на вкус, оно было вполне съедобно, хотя понравилось мне меньше, чем корни. Главное, оно не вызывало отвращения, и, глядя на обилие квасфи вокруг, я решил, что голод нам не угрожает.

Пустые раковины Орсия не выбросила, а сложила обратно в сетку, аккуратно разместив их внутренней стороной наружу и переложив камешками, чтобы они не перевернулись. Покончив с этим, она встала:

– Ты готов?

– Куда нам теперь?

– Туда, – махнула она рукой, и я уже не мог определить, какое это направление – север или юг, запад или восток.

Тщательно прикрепив сетку к поясу, Орсия вошла в воду. Я последовал за ней и заметил, что, как только сетка погрузилась в воду, из нее полился призрачный свет, – в воде раковины словно зажглись.

Мы поплыли дальше. Впереди было меньше скоплений квасфи и больше темных участков. Через некоторое время я ногами нащупал дно, оно стало отлого подниматься, и вскоре мы уже шли по пояс в воде. В полумраке с двух сторон замаячили стены пещеры, и я понял, что это подземная расщелина, ведущая дальше, вглубь горы.

Вода была уже по колено, Орсия сняла сетку с пояса и потащила ее за собой по воде, чтобы раковины продолжали освещать нам путь. Расщелина стала расширяться, в воде опять появились сияющие скопления живых квасфи. Но… я остановился как вкопанный.

Здесь квасфи держались не на камнях, но по краям постаментов, на которых возвышались высеченные из камня фигуры, стоявшие в два ряда, образуя галерею, в конце которой смутно виднелась какая-то темная масса.

Вода плескалась у ног статуй, по пояс облепленных рядами раковин, – должно быть, раньше фигуры были наполовину погружены в воду.

Тела у них были человеческие, у иных – закутанные в длинные балахоны, скрадывавшие их очертания. Да, тела были человеческие, но… лиц не было! Головы – едва обработанные круглые глыбы с глубокими глазницами – такие же, как на скале снаружи.

– Пойдем! – Таща за собой сетку с раковинами, Орсия двинулась по галерее. Она шла, не глядя на фигуры, направляясь прямо к маячившей впереди темной массе.

Я не отставал от Орсии, у меня было такое ощущение, что через эти глазницы за нами наблюдают – безучастно, но неотступно.

Я споткнулся и понял, что передо мной лестница; она вела на широкую площадку, посреди которой возвышалось какое-то строение: в сумраке трудно было определить его размеры. В стенах неясно виднелись темные бреши, судя по всему – окна и двери, но выяснить это без света было невозможно. Я сказал Орсии, что, похоже, ее светильник действует только в воде.

– Ты прав, – согласилась она, – но жди и смотри.

Мы вместе поднялись по лестнице, и… я ахнул от изумления. Стоило нам ступить на площадку, как от нее полился слабый свет, не ярче мерцания раковин, но его было достаточно, чтобы осветить нам путь.

– Здесь какая-то магия, – объяснила Орсия. – Нагнись, приложи ладони к камню.

Я сделал, как она велела, и она сама сделала то же самое. Там, где мои руки касались каменной поверхности (да и был ли это камень? На ощупь, во всяком случае, – нет), свет становился ярче.

– Попробуй босиком! – Орсия прыгала на одной ноге, стаскивая с ног гибкие чехольчики, служившие ей обувью. – Так еще ярче.

Я стоял в нерешительности, но Орсия уверенно пошла вперед и вопросительно оглянулась на меня. Я стащил свои легкие башмаки и взял их в руку. Орсия была права: когда мы пошли по площадке босиком, свечение усилилось, и мы смогли разглядеть сооружение, темневшее перед нами.

Стоя перед пустыми окнами и зияющим проемом дверей, я пожалел, что при мне нет меча, который остался на берегу реки. У меня был нож с восьмидюймовым, хорошо отточенным лезвием, но в таких местах воображение сразу рисует опасности, встречать которые нужно с более серьезным оружием.

Вокруг пустых проемов не было ни резьбы, ни какой-то другой отделки – ничто не нарушало сурового вида голых стен. Когда же мы отважились войти внутрь, свет у нас под ногами вспыхнул вдвое ярче. Мы очутились в пустом помещении. В длинной противоположной стене было десять дверей, все они оказались плотно запертыми, но никаких запоров я не заметил. Орсия подергала одну из них, но дверь не поддалась.

– Раньше я не заходила сюда, – сказала Орсия. – Тогда на этих стенах лежало древнее заклятье, сейчас оно исчезло.

– Но ведь мы безоружны! – Меня возмутило, что она чуть не привела нас в ловушку.

– Это было очень старое заклятье, – отозвалась Орсия, – и оно отвечало на наши, а не на их защитные слова.

И тут мне пришла в голову мысль. Окинув взглядом ряд запертых дверей, я произнес два слова из тех, что узнал в Лормте.

Это были не те Великие Слова, на которые я однажды получил ответ, но они служили для испытания и оберегали от зла.

Они эхом прокатились по тесному помещению, где мы стояли, и свет у нас под ногами засиял так ярко, что Орсия негромко вскрикнула. Вслед за эхом раздался оглушительный треск и отдаленные раскаты грома. При ослепительном свете я увидел, как дверь, которую до этого дергала Орсия, раскалывается и распадается на куски. Орсия отскочила в сторону, и обломки, рухнув на пол, рассыпались в прах.

Это произошло только с одной дверью, словно прикосновение Орсии послужило каналом для магической энергии. Мне даже показалось, что дверь раскололась как раз в том месте, которого коснулись пальцы Орсии.

Затем последовал ответ – что-то вроде пения; оно быстро оборвалось, и я не разобрал ни слова.

– Что это?

– Не знаю. – Орсия покачала головой. – Но это такая древность! Некоторые звуки… – Она снова покачала головой. – Нет, не знаю. Тут была какая-то защита, теперь она снята. Мы можем идти, бояться нечего.

Я не разделял ее уверенности. Орсия сделала шаг к дверному проему, я не успел удержать ее, и она решительно пошла вперед. Мне ничего не оставалось, как идти следом.

Нас окутало облако золотого сияния, пронизанное яркими отблесками. Мы оказались в квадратном помещении, в центре которого на возвышении в две ступени стоял трон с высокой спинкой и широкими подлокотниками; на троне кто-то сидел. В памяти всплыла история о том, как мой отец, Корис и другие уцелевшие при кораблекрушении гвардейцы обнаружили в горах Карстена пещеру легендарного Вольта, который вот так же сидел на троне, держа на коленях свой огромный топор. Кориса охватило желание обладать топором, и, когда он взял его, останки Вольта рассыпались в прах, словно он только и ждал прихода отважного сильного воина, способного владеть оружием, выкованным не для обычного человека, но для того, кто почитался полубогом.

Сидящего перед нами мы не могли разглядеть – его окутывал столб голубого света, за которым лишь угадывалась неподвижная, словно окаменевшая, фигура. И я понял: это склеп, такой же как пещера Вольта.