Павел Химченко - Дитя Зла

Алистер стал замечать в толпе стариков, женщин, детей, калек, изъянных и даже одомашненных животных. Чем дольше он смотрел на эту толпу, тем больше понимал, что это не войско, нет… Это… Это переселение! Все эти люди идут не воевать, но заселять землю!

«Кто же вас всех ведёт? Кто захватит нашу землю и предаст в ваши руки?» — немой вопрос, который медленно, но настойчиво заполнял разум паладина полностью.

Непреодолимая сила заставила его повернуть голову вправо, где он увидел рыжую лисицу. Она стояла на том же расстоянии от дороги, что и Алистер и смотрела на него, будто бы она не зверь, а человек.

«Я покажу тебе кто.» — прозвучал голос в голове паладина. Он не смог определить пол говорившего.

С этого момента Алистер чётко понял, что спит, но он не мог понять, что его держит и как ему выбраться из этого сна.

Лисица развернулась и рысью побежала в глубину леса, откуда двигалась колонна дикарей. Алистер побежал вслед за лисой и обнаружил, что на нём нет его доспеха, лишь только льняная рубаха и шерстяные штаны. Босые ноги оказались тяжелы́, словно он пытается бежать по вязкой грязи. Излишне наклонившись вперёд, Алистер не удержался и упал ниц, ударившись носом о мягкую почву леса. Он сразу же попытался подняться на ноги, но и это далось ему с трудом. В конце концов он преодолел тяжесть своего тела и встал на колени. Перед его взором открылось ужасное зрелище: он стоит на краю Оврага Изгнанников и видит глубокое дно, полное костей, ещё свежих тел селян и некоторых княжеских воинов с пограничных фортов. По краю оврага стоят факелы, создающие какое–никакое освещение. Алистер почувствовал, как на его усах скопилась жидкость и дотронулся до них языком — вкус солёного железа. Кровь.

Внезапно раздались крики слева от него. Паладин повернул голову и увидел людей, стоящих на коленях в ряд на краю обрыва. За каждым человеком стоял дикарь с ножом, приставленным к горлу пленника. За спинами дикарей стояли люди похожие на шаманов или жрецов, которые били в свои бубны и пели горловым голосом ужасающие песни, заставляющие сердце биться быстрее. Алистер почувствовал, как из–за музыки участилось его сердцебиение ещё больше, чем после бега; усы промокли насквозь, и кровь потекла по губам и подбородку, капая на землю.

Паладин стал всматриваться в пленников и обнаружил, что они все — его отряд, а ближе всех к нему находился Завид, который с каменным лицом смотрел прямо перед собой. Остальные бойцы по–разному реагировали на близость смерти: кто–то плакал, кто–то пел песни, кто–то молился, но только не капитан. Капитан стоял на коленях твёрдо, на лице ни капли страха и сожаления.

«Его мужеству и стойкости позавидовал бы сам Перун.» — подумал про себя паладин.

«Не гневи Бога, глупец!» — раздался в ответ тот же голос, что и привёл его сюда.

Алистер опустил глаза и обнаружил возле себя ту самую лисицу, которая стояла мордой к пленникам. Он вернул взгляд на Завида и попытался окликнуть его, но из раскрытого рта не издалось ни единого звука, будто бы он потерял голос. Паладин попробовал что–то сказать вслух и понял, что не может даже выдохнуть со звуком, словно его нет в этом мире.

Внезапно перед ним появилось тело высокой женщины, которая шла вдоль обрыва так, будто только что прошла насквозь паладина и не наткнулась на него. Алистер в ужасе раскрыл глаза и через него снова прошёл человек, потом ещё и ещё. Дородная женщина в обществе трёх мужчин подошла к жрецам, которые стояли за спинами пленных; она на полголовы превосходила ростом всех стоявших там мужчин. Женщина что–то сказала жрецу и повернулась лицом к обрыву, оказавшись боком к Алистеру. На руках женщины лежал грудной ребёнок, которой сосал сиську матери.

«Вот, кто захватит твою землю.» — раздался голос в голове.

Лисица медленно пошла в сторону пленных. Паладин дёрнулся, чтобы двинуться вслед за ней, но ноги оказались прикованы к земле. Алистера и Завида разделяли каких–то десять–пятнадцать шагов, но он не мог даже подать сигнал о своём присутствии.

Жрецы стали петь громче, заставляя сердце биться быстрее, от возросшего давления Алистер стал чувствовать головокружение; кровь струилась из носа. Песня усиливалась всё сильнее и сильнее, пока не раздался громкий хлопок; паладин не смог понять откуда исшёл звук. Сразу после хлопка все палачи одновременно разрезали шеи своих пленников, запрокидывая их головы назад. Из зияющих ран под большим давлением брызгала пульсирующими фонтанами кровь, орошая край обрыва и улетая вглубь оврага. Дикари подставляли свои руки под струи крови, приходя в исступление от такого зрелища. Кровавое представление продолжалось до тех пор, пока сердца пленников ещё выталкивали кровь из тела, когда кровь заканчивала фонтанировать, тела мертвых воинов сбрасывали вглубь оврага.

Женщина с грудничком спокойно покачивалась из стороны в сторону, убаюкивая своё дитя. Покончив с пленными, палачи с окровавленными руками развернулись на месте и упали перед ней на колени, протягивая руки к черноволосой дикарке.

Лисица встала возле женщины и развернулась мордой к Алистеру.

«Теперь ты знаешь, кто ведёт их.»

Алистер почувствовал, как заваливается набок и сваливается в овраг. От страха он попытался выставить руки, но и те его не слушались. Паладин безвольно катился кубарем по крутому склону.

Достигнув дна, он проснулся.

Паладин нашёл себя в холодном поту, лежащим на полу возле двери, хотя точно помнил, что засыпал у печи. Он тут же подорвался, но почувствовал сильную боль и ломоту в мышцах, словно весь день бежал на руках и ногах одновременно. С трудом сев, он дотронулся до своих усов и нашёл их мокрыми; посмотрев на пальцы в свете огня из печи, он увидел кровь. Кровь из носа, которая пошла от сильного сердцебиения.

— Командир, я жду ваших указаний.

Алистер дёрнулся, слова капитана неожиданно выдернули его из размышлений.

— Да, Завид, выступаем. Оставь трёх человек присматривать за скотом, который удалось раздобыть, остальным быть полностью готовыми! Телега там не проедет. С собой берём только необходимое, обоз оставим тут. Весь провиант понесём на себе, так что разделите поровну каждому так, чтобы бойцы не переутомились. Выступаем через полчаса, поторопись, капитан.

— Будет сделано. — Завид ударил себя в грудь.

— Стасик! — прокричал паладин, не отрывая взгляда от леса.

— Я здесь, мастер! — ответил откуда–то из–за спины оруженосец.

— Моего коня оставь вместе со скотиной, в лесу ему делать нечего. Проинструктируй бойцов, что останутся здесь, как ухаживать и содержать мою собственность. И не забудь им сообщить о его ценности.