Терри Пратчетт - Господин Зима [litres]

«Ты так считаешь? Знаешь, я весь день мыслила здраво. Я годами оставалась очень здравомыслящей! И я имею право пять минут позлиться, забыв о всяком здравомыслии, тебе не кажется?»

«Внизу на кухне есть запеканка, а ты не ела с самого завтрака, – напомнил Дальний Умысел. – Поешь, и тебе полегчает».

«Как я могу есть, когда они там акварели рассматривают? Как он посмел смотреть на её акварели?!»

Но Дальний Умысел был прав, хотя Тиффани от этого легче не становилось. Если уж предаваться горю и злости, то лучше на сытый желудок. Так что она спустилась вниз и вынула запеканку из печки. Пахло вкусно. Для милой старушки-мамы – только лучшее.

Она потянула на себя выдвижной ящик, чтобы достать ложку. Ящик застрял. Тиффани его и трясла, и дёргала, и несколько раз обругала, но ящик не сдвинулся с места.

– О да, продолжай, – сказал кто-то у неё за спиной. – Увидишь, как много с этого проку. Не включай голову, не пытайся осторожно засунуть пальцы в ящик и поправить то, что не даёт его открыть. О нет. Тряси и ругайся, только так!

Тиффани обернулась.

У стола стояла худая, усталая на вид женщина. Она была замотана в простыню на голое тело и курила сигарету. Тиффани никогда ещё не видела, чтобы женщина курила, да ещё сигарету, пылающую жарким пламенем и рассыпающую искры.

– Кто вы и что вы делаете на кухне госпожи Ягг? – строго спросила Тиффани.

Настал черёд незваной гостьи удивляться.

– Ты видишь меня? – спросила она. – И слышишь?

– Да! – рявкнула Тиффани. – И это помещение, где готовят пищу, если вы не заметили!

– Но ты не должна меня видеть!

– Я прекрасно вас вижу!

– Погоди минуту. – Незнакомка нахмурилась. – Ты ведь не просто человек, да? – Она как-то странно прищурилась, глядя на Тиффани. – А, так ты – та самая! Я угадала? Ты – новая Летняя Владычица?

– Забудем пока обо мне, кто вы такая? – сказала Тиффани. – И мы всего-то один раз танцевали!

– Анунайя, богиня Вещей, Застрявших В Ящиках, – представилась гостья. – Приятно познакомиться.

Она затянулась пылающей сигаретой, посыпались искры. Некоторые из них упали на пол, но, насколько могла видеть Тиффани, не оставили никаких следов.

– Для таких вещей есть отдельная богиня? – удивилась Тиффани.

– Ну, ещё я отыскиваю пропавшие штопоры и то, что закатилось под столы и тумбочки, – беспечно ответила Анунайя. – А иногда и то, что провалилось между диванными подушками. Мне хотят поручить и заедающие «молнии», но я пока думаю, стоит ли браться. Чаще всего я являюсь там, где люди дёргают застрявшие ящики и взывают к богам. – Она снова затянулась. – Чайку не нальёшь?

– Но я ни к кому не взывала!

– Взывала, – возразила Анунайя, рассыпав новый фейерверк. – Ты ругалась, проклинала ящик. Рано или поздно любое проклятие становится молитвой. – Она махнула свободной рукой, и что-то в ящике сделало «Бдзынь!». – Вот, теперь всё в порядке. Это была яйцерезка. В каждом доме есть такая, и никто не может сказать, откуда она взялась. Неужели кто-нибудь когда-нибудь думал: «Схожу-ка куплю яйцерезку?» Вряд ли.

Тиффани осторожно потянула ящик. Он легко открылся.

– Так вот, насчёт чаю… – напомнила Анунайя.

Тиффани поставила чайник на плиту.

– Вы знаете обо мне? – спросила она.

– О да. Такого уже давненько не случалось, чтобы бог влюбился в смертную. Всем интересно, как оно обернётся.

– Влюбился?

– О да.

– И вы хотите сказать, боги наблюдают за нами?

– Ну конечно, – кивнула Анунайя. – Те, что покруче, сейчас, считай, только этим и заняты. Но моё дело, говорят они, зажимать «молнии», о да, а меня, между прочим, по такой погоде руки еле слушаются!

Тиффани подняла глаза к потолку. Под потолком уже клубились плотные облака сигаретного дыма.

– Они всё время смотрят на нас? – ахнула она в ужасе.

– Я слышала, твоя история сейчас привлекает больше внимания, чем война в Клатчистане, а она пользовалась большой популярностью. – Анунайя опустила взгляд на свои руки. Пальцы и кисти были красные. – Ну вот, обморозила! Но им-то, конечно, наплевать…

– Они смотрят, даже когда я… моюсь? – спросила Тиффани.

Анунайя неприятно усмехнулась:

– Да. И темнота им тоже не помеха. Лучше просто не думай об этом.

Тиффани снова посмотрела на потолок. Она так надеялась вечером принять ванну…

– Попробую, – нахмурилась она. – Скажите, а это трудно – быть богиней?

– В нашем деле есть свои радости, – ответила Анунайя. Она стояла, держа пламенеющую сигарету у самого лица и обхватив второй рукой локоть. Потом резко затянулась, запрокинула голову и выпустила дым, добавив ещё клубов в тучу под потолком. Дождём посыпались искры. – Я ведь не так давно занимаюсь ящиками. Раньше я была богиней вулканов.

– Правда? – сказала Тиффани. – А по вам и не скажешь.

– О да. Это была отличная работа, если, конечно, не обращать внимания на крики. Ха! А бог штормов и бурь всё время заливал дождём мою лаву, – с горечью добавила Анунайя. – Мужчины – они такие, дорогуша. Берут и заливают твою лаву.

– Или смотрят акварели.

Анунайя зло прищурилась:

– То есть не твои акварели?

– Вот именно!

– Мужчины! Все они одинаковы, – сказала Анунайя. – Послушай моего совета, дорогуша: лучше укажи господину Зиме на дверь. Он ведь всего-навсего стихийный дух, в конце-то концов.

Тиффани покосилась на дверь.

– Дай ему пинка, дорогуша, вышвырни его вон и смени замки. Пусть у вас тут будет лето круглый год, а? Как в жарких странах. Виноград чтоб повсюду рос, кокосы на каждом дереве… Помню, когда я ещё занималась вулканами, я обожала манго… Скажи «прощай» снегу, слякоти и туманам. Кстати, штуковина тебя уже нашла?

– Штуковина? – переспросила Тиффани встревоженно.

– Не бойся, ещё объявится, – сказала Анунайя. – Я слышала, иногда бывает непросто… Ой, прости, где-то трясут ящик, мне пора, не бойся, я не скажу ему, где ты…

Она исчезла. И дым вместе с ней.

Не зная, чем ещё заняться, Тиффани наложила себе полную тарелку сытной запеканки с мясом и овощами и стала есть. Получается… она теперь может видеть богов? И они знают о ней? И все рвутся дать ей совет…

Отец всегда говорил: не стоит лишний раз попадаться на глаза тем, кто высоко сидит.

Но, с другой стороны, это ведь с ума можно сойти. Он влюблён в неё. И всем говорит об этом. Но всё-таки он не настоящий бог, он стихийный дух. Только и умеет, что гонять ветра и воды.

И всё-таки… Ха! Кое-кто может похвастаться духом-ухажёром, вот! Если некоторые настолько глупы, что позволяют каким-то девицам показывать им свои акварельки, предназначенные только для того, чтобы губить честных юношей, то она, Тиффани, может задирать нос перед почти что богом! Надо будет упомянуть об этом в следующем письме, вот только больше она писать ему никогда не станет, нет. Ха!