Александр Зиборов - Сокровище Потерянного Мира

Я оживился:

– Только сейчас вспомнил! Он даже нашёл силы пошутить, что аномалия попалась какая-то «хилая»…

– Так и сказал – хилая?

– Да, именно так.

– А не сделал ли её таковой «огненный цветок» в боксе?

– По теории боксы сделаны такими, что экранируют любое действие артефактов…

– Только «по теории», как вы заметили. В жизни не всё происходит в соответствии с ней. Интересно проанализировать: а как этот аленький цветочек взаимодействует с другими артефактами? А как с аномалиями? Не он ли лишил немалой части мощи «вертушка»? А если бы он не находился в боксе, тогда что, вообще бы нейтрализовал её?..

– Это что-то на грамме фантастики… простите, за шутку, на грани фантастики.

– Весь Потерянный Мир – за гранью фантастики, – весомо произнёс Ведун.

Я согласно закивал. Он был прав на все сто процентов.

Некоторое время мы сидели молча, каждый думал о своём.

Ведун задумчиво произнёс:

– Чем же нам заняться? Хозяйственные дела подождут, не буду вас ими утруждать, вы же у меня гость. Думаю, можно сделать вылазку по окрестностям. Посмотрите местные «достопримечательности»… О, Уголёк летит! Что-то он давно ко мне не являлся. Интересно: а почему? Наверное, имеется веская причина.

Я принялся оглядываться по сторонам, кого же он называет Угольком, но тут сверху на нас стал падать огромный ворон. Дёрнул Ведуна за рукав и закричал:

– Сверху!..

Он устоял после моего рывка, хотя основательно пошатнулся, перехватил мою руку и с улыбкой произнёс:

– Не боись! Это Уголёк и есть собственной персоной. Тоже мой воспитанник, птенцом принёс его сюда и выкормил. Вон какой вымахал, стал вожаком стаи. Он крупнее и сильнее всех своих сородичей. По привычке норовит сесть на мои плечи, на которых я его таскал, а теперь уже сил нет… Впрочем, силы у меня появились, но лучше пусть отвыкает, – затем крикнул уже в сторону птицы, которая в последний момент взмыла вверх и села на большой брус, прибитый к козырьку над входом в дом. Несомненно, он был устроен именно для этого. – Больше так не делай, ты же уже взрослый, отвыкай от моих плеч. Ну, что каркаешь? Чем недоволен?

Послушал Уголька и сказал мне:

– Всех гостей он ревнует ко мне. Я ему всё объяснил и он смирился. Уже не сердится… Алексей, вы очень странно смотрите на меня. Почему?..

В моей голове все отдельные факты и фактики сложились в ясную картину: теперь я знал, почему мне что-то кажется тут знакомым, даже что-то в лице Ведуна. Его «не боись!» дало подсказку. Мы молча смотрели друг на друга. Даже ворон молчал, разглядывая нас.

Пауза слишком долго затянулась, я прервал её, сказав:

– Николай, Олеся верит, что вы живы и ждёт вас.

Лицо Ведуна исказилось, глаза затуманились и помимо его воли из них потекли слёзы.

Я повторил:

– Олеся верит, что вы живы и ждёт вашего возвращения домой. И её мать тоже.

Голова Ведуна понурилась, он глухо сказал:

– Я виноват перед ними. Очень виноват. Я вам рассказал, что со мной было… Тогда я рвался дойти до Пирамиды, а Люба меня ну никак не хотела отпускать, словно что-то предчувствовала…

Так вот как зовут на самом деле Маму Мира, подумал я, – Люба, Любовь!

– Люба словно предчувствовала что-то и никак не желала отпускать. Но мне это втемяшилось в башку, и я всё же пошёл, вопреки её воли. Наверное, всё произошло именно по этой причине: я ушёл без благословления Любы. С плохим настроением, всё у меня валилось из рук, шло наперекосяк. До Пирамиды не дошёл, потерял к ней всякий интерес. А до того тянуло со страшной силой, было любопытно посмотреть, а что там? Много диковинного наслышался о ней, было интересно поглядеть на неё и центр Потерянного Мира. Но в пути этот интерес пропал, словно его и не было. Мне захотелось быстрее вернуться домой и попросить прощение у Любы и Олеськи за то, что их оставил… Повернул, пошёл обратно. Спешил, а потому угодил в «брызгун»…

Встала проблема выживания. Физического выживания. Я был изуродован и в таком виде показаться им не хотел. Я не был человеком, не был мужчиной, а был изуродованным существом… Эх, если бы вы меня тогда видели, то всё поняли. Потом частично здоровье восстановилось, я стал ходить, пусть и не слишком резво. Обезображенное лицо скрыла борода, а левую руку и ногу – одежда. Я даже вам без неё не решусь показаться, а уж перед ними. Это ныне отчасти я похож на человека, а раньше вообще была только одна видимость. Потому и от имени отказался, стал называть себя Ведуном, если с кем сталкивался… Вернее, первый спасённый мной из лап сонного дерева стрелец назвал меня Ведуном. Я подумал, и принял это имя. Он меня словно бы окрестил. Стал именовать себя именно так. Думалось, что опозорю своё настоящее имя столь отвратным нынешним состоянием.

– Вас дома ждут. Очень ждут! – я постарался вложить в слова как можно больше убедительности. – Я видел, как Олеся плакала, вспомнив вас.

Ведун глубоко вздохнул, помолчал, потом вдруг от какой-то пришедшей ему в голову мысли вздрогнул всем телом и замотал головой:

– Нет, в таком виде я им не покажусь. Ни за что! Они же видели меня совсем другим. Не таким уродом, каким я сейчас являюсь. Пусть помнят таким, каким я ушёл от них…

Прогулка в тот день не состоялась. Ведун… вернее, Николай ушёл в свою комнату и до обеда не показывался. Несомненно, переживал, вспомнив о своей любимой жене и не менее любимой дочери. Я понимал его и сочувствовал, но помочь ничем не мог.

Я маялся от скуки, а потом мне пришла мысль: «Дурак, а что тебя тут держит? Я жив-здоров, чувствую себя отменно. Огромное спасибо Ведуну! Сил и энергии хоть отбавляй. Можно отправляться в путь…»

Вспомнил про свой мобильник, и вовремя: пока просматривал посланные мне сообщения, получил сообщение от Андрея. Он только что прибыл с Большой Земли в гостиницу, поселился в «нашем» номере, где мы жили с ним до расставания. В сообщении содержалась условленная фраза: «Ночью во сне видел чистое-пречистое небо». «Чистое небо» означало, что все дела прошли хорошо, а «чистое-пречистое» – просто великолепно. Значит, съездил удачно, «мёртвую воду» продал. Половина полученной суммы моя. Теперь я не просто богат, а очень богат. Про Андрея речь не веду, он-то давно богат. Захотелось увидеть друга. Потянуло к нему с огромной силой…

Принялся укладывать свои вещи. У меня имелось два рюкзака, набитые почти под завязку. Нужно было собрать один. И под этим предлогом я постарался как можно больше вещей оставить Ведуну… то есть, Николаю. Хоть этой малостью ещё раз поблагодарить его за спасение. Правда, в любом случае я останусь в неоплатном долгу перед ним. Ежели что из оставленного не будет ему нужно, то недолго выбросить, и все дела.