Александр Зиборов - Сокровище Потерянного Мира

Услышал шаги Николая на улице и вышел. Он собирался готовить суп на обед, набрал для него овощей на своём огороде. В его руках была капуста, свекла, морковь, картошка, травы.

Я спросил, стараясь не глядеть прямо на Николая, дабы не смущать его, видя следы слёз на лице:

– А они не радиоактивные?

– Нет, бог милует. Да и если с молитвой, то всё идёт впрок. Не боись.

Я улыбнулся, вспомнив, как эти слова произносила Олеся. Неудержимо потянуло к ней, она наваждением встала перед глазами – стройная, милая, с лучезарными глазами.

Говорить расхотелось, принялся помогать Николаю.

За обеденным столом мы съели по тарелке борща, очень вкусного. Давно такого не пробовал! Потом мы полакомились маринованными грибами, которые из погреба достал хозяин. При этом он сказал:

– Там припасов много. Кстати, в нём пережидаю «серебряные дожди». Постель переношу туда и провожу всю ночь.

За чаем Николай позволил себе задать, несомненно, давно мучивший его вопрос:

– Как они там?

Я понял, о ком он спрашивает и принялся рассказывать, как встретился с Олесей, угодившей под гон зверей, как прострелил коридор в «летучих пузырях», как познакомился с её матерью. О последующем визите к ним и совсем коротко о встрече у «Терема», когда она с матерью пришла за покупками.

– Так вы спасли мою Олеську, – с чувством сказал Николай. – Век у вас буду в долгу.

– А вы спасли меня, – напомнил я. – Получается, что мы с вами квиты.

– Нет, мой долг перед вами останется до гроба.

Тут я впервые возразил Николаю довольно жёстко:

– Простите, тогда и я буду нести свой такой же долг до конца жизни. Не очень легко жить с этим на душе. Хочется долг вернуть.

– Ноша тяжела, – согласился он. – Давайте считать, что долги мы искупили-вернули, но взаимная благодарность пусть остаётся в душе каждого из нас. Согласны?

– Конечно! – с чувством ответил я, горячо пожимая ему руку. – Хорошо сказано! Благодарность во мне никуда не денется. С ней жить куда легче.

Сообщил, что фактически уже собрался в дорогу. Николай возражать не стал:

– Раз решили, то идите. Только имейте в виду, что вы мне не обуза, могли бы и ещё погостить. Но вам виднее.

Я напомнил про два своих рюкзака и сказал, что беру один, а другой оставляю со всем тем, что мне не нужно. Мол, ежели что пригодится, то оставьте. С остальным делайте, что хотите.

– Ладно, спасибо, позже посмотрю, – кивнул Николай.

Помялся и продолжил:

– У меня к вам большая просьба. Дайте слово, что исполните её.

– Конечно же, исполню! Клянусь!

– Ежели где моих встретите, то не говорите обо мне. Да вообще никому не говорите. Ничего никому не говорите! Даже как про Ведуна обо мне не говорите. Ни слова.

– Вы что, не хотите их видеть?! – почти вскричал я.

– Хочу, очень хочу. Больше жизни хочу, но не в таком виде, – лицо Ведуна затуманилось, он закусил губу, стараясь подавить свои чувства.

– Вы стали заметно здоровее после сеансов с «огненным цветком», выглядите намного лучше, – заверил его я.

– Я и сам чувствую, что изменился к лучшему. Левая рука стала даже мясом обрастать, но до выздоровления очень далеко…

– Я оставлю вам «огненный цветок», пусть он вас лечит, вы станете здоровым. Дарю вам «огненный цветок»!

– Нет, Алексей, – твёрдо покачал головой Николай, – дарёное не дарят. Он подарен вам умирающим, это святое.

– Ладно, пусть он побудет у вас временно, лечитесь. А позже я приду и заберу его. Имею же я право на время оставить его тому, кто меня спас?

– Имеете. Вот и договорились, – заключил Ведун с заметным облегчением, – жду вас в гости. А до того никому ни слова обо мне. И особенно – Любе и Олеське. Им ни слова не говорите, дайте срок. Позвольте мне малость оклематься…

На том мы и расстались.

Николай вышел меня провожать. Видимо, на его мысленный зов откликнулись Крепыш и Резвый, они прибежали и принялись всячески ласкаться ко мне. Теперь уже я глядел на них без опаски, мысленно повторял себе с улыбкой, вспоминая Олесю: «Не боись!»

Сверху в небе закаркал Уголёк, как бы приветствуя нас. Я помахал ему рукой. Ворон принялся почти пикировать на нас, взмывая вверх лишь тогда, когда до наших голов оставалась самая малость. Нас обвевало потоком воздуха от взмахов огромных крыльев, когда он энергично тормозил.

Далее в лесу наперерез вышел из-за деревьев Топтыга. Почти сразу я признал его по сердечку на лбу и рваному уху. Доставил ему приятное, пощекотав загривок. Он ластился ко мне, словно кошка, только что не мурлыкал.

Оглядел всех собравшихся вокруг меня и не удержал улыбки.

Николай, угадав мои мысли, сказал:

– Не правда ли, мы все – занятная компания? Где ещё такую увидишь! Вот удивился бы тот, кто наткнулся бы сейчас на нас.

– Да, компания удивительная и великолепная, – согласился я. – Знаете, не хочется вас покидать. Очень уж хорошо с вами.

– Так приезжайте, как сможете. Буду рад… вернее, все мы будем рады. Все они – Уголёк, Крепыш, Резвый и Топтыга просят сказать, что они вам рады.

– Так прямо и говорят?

– Именно так. Я же слышу их мысли. А они врать не умеют. В отличие от людей.

– Скажите им, что и я рад знакомству с ними и мне жаль, что приходится расставаться.

– Скажу, уже говорю. Видите, они поняли и реагируют.

Собаки принялись лизать мои руки, Топтыга прижался к моей ноге, а Ворон спикировал на сей раз именно на меня и обдал потоком воздуха, едва не задев моих волос. Наверное, так выразил свои чувства.

В конце концов, мы расстались, крепко обнявшись на прощание с Николаем. Затем я потрепал каждого зверя в отдельности и помахал реющей над головой птице.

Пожал руку Николаю и далее пошёл один.

Некоторое время возле меня бежал Резвый, как бы оберегая. Сверху кругами летал Уголёк, время от времени каркая. Потом вдруг голос его сменился на тревожный, он закаркал иначе, как бы предупреждая о чём-то и ринулся в пике куда-то вперёд. Потом снова я увидел его в небе, кружащем вокруг чего-то, находящегося в стороне на земле. Наверное, там находился какой-то хищник или что похуже его.

Одновременно зарычал Резвый и стал теснить меня боков в сторону. Совсем немного, но настойчиво.

Пришлось ему подчиниться, пришлось изменить направление движения. Что кото-пёс всем своим видом одобрил..

Вот я вышел на опушку и увидел реющего над ней ворона.

Помахал ему рукой.

Потрепал голову Резвого. Кото-пёс осклабился, лизнул меня, развернулся и скрылся в лесу.

Уголёк хлопнул крыльями над моей головой крыльями, прощаясь, и тоже улетел в ту же сторону.

Я остался один. Теперь совсем один.

Ноги сами несли меня вперёд. Не сразу, но заметил, что по какой-то причине всё более невольно уклоняюсь в левую сторону. Сначала оправдал это тем, что следую наставлениям Андрея: ни в коем случае не возвращаться прямым путём, там наиболее высокая опасность наткнуться на засаду мерзавца, ожидающего стрельца с бычей. Следует двигаться по дуге и подходить к гостинце почти сбоку.