Павлина Морозова - Лес видений

К сожалению, Немиле не довелось узнать, о чём таком вещала Яга, поскольку при её приближении та подняла руку и сорока упорхнула.

– Что, устала? – заботливо спросила Яга, почёсываясь через платок, намотанный на поясницу.

Немила глубоко вздохнула и закивала головой. Ей не пришлось притворяться, усталость была написана на её лице и легко прослеживалась в поникших от утомления плечах, зевках и клонящейся набок голове. Однако не подействовал столь жалкий вид на Ягу, не смягчилась она и не расщедрилась на поблажку.

– Последнее дело у меня к тебе есть. На сегодня последнее, кхе-кхе, – не без удовольствия уточнилась Яга. – Пойди-ка снова к хлеву, стань вот так, – Яга изобразила позу с расставленными в стороны руками и ногами, – и стой на месте, никуда не двигайся. Я выпущу избушку погулять, а ты, только она к тебе приблизится, начинай громко говорить или петь. Тогда она обойдёт тебя стороной и хлев останется цел.

Задание, на первый взгляд, раз плюнуть: знай стой себе на одном месте и в ус не дуй, но Немила не могла перебороть страх перед ходячей, а также прыгающей, беспорядочно носящейся и подскакивающей на одной ножке избой. Пусть та и не приближалась к Немиле ближе, чем на косую сажень, а волосы всё равно становились дыбом каждый раз, когда, достигнув противоположного края круглого дворика, та со скрипом разворачивалась и со всех лап устремлялась в обратном направлении.

«Спасите-помогите, люди добрые! Ну хоть кто-нибудь! Ежели она не затормозит вовремя, моих останков не узнает и батюшка!» – в отчаянии думала Немила. Она состроила самую несчастную рожицу и периодически всхлипывала, косясь на Ягу, но продолжала стойко стоять на одном месте, ни шагу назад, и поливала избу самыми грубыми словами, какие знала, каждый раз, когда та приближалась:

– Вали отседова, изба безмозглая! Щас как покажу тебе! Ух, покажу!

После этого избушка обиженно подпрыгивала на месте, огибала железное древо по широкой дуге и останавливалась на другом краю двора, где принималась рыть землю двумя лапами попеременно. Земля летела во все стороны, в том числе попадала на некоторых из двенадцати месяцев, которые после этого начинали громко возмущаться.

В очередной раз, когда головы застенали уж очень громко и жалобно, Яга стукнула клюкой по булыжнику, что лежал у её ног.

Избушка мгновенно прекратила хулиганить и наводить беспорядок. Она вся присмирела, притихла и ровным шагом под пристальным взглядом старухи направилась на своё место. Оп! – и стояла на прежнем месте как ни в чём не бывало, словно она была самой обыкновенной избой.

Пока Немила зачарованно наблюдала, как переваливается с угла на угол причудливое создание, Яга, загадочная «хозяйка» всего и вся, единоличная владычица в собственном маленьком «царстве», которую здесь беспрекословно слушаются и побаиваются, смягчилась.

– Пожалуй, хватит с тебя на сегодня, – почти дружелюбно сказала она. – Иди обмойся из корыта, да кушать сядем.

Немила, тело которой всё ломило после тяжёлой работы, с надеждой поинтересовалась:

– А почему бы нам баньку не затопить? Да и корыто твоё заменить пора, трещина на нём здоровенная, вода вся через неё выходит!

– Ничего, что треснутое, – отмахнулась Яга. – Ежели не рассусоливать, то и помыться успеется. А баню я топлю только по особым случаям. Накладно получается часто топить.

– Но дров же много…

– Цыц! Со мной не спорят.

«Вот дурная баба! – подумала Немила. – У ней, вон, весь лес в распоряжении, топи не хочу, а она скряжничает!»

– И не смотри так, – грозно добавила Яга. – Запомни: я запрещаю тебе заходить в баню без моего разрешения.

– Но как же омываться! Водой ледяной из колодца?! – заканючила Немила. Вчера она была рада любой возможности смыть с себя грязь, а сегодня ей хотелось поплескаться в тёплой водице, желательно с травками ароматными, распарить кожу веником дубовым…

– Ух, девица, лучше не зли меня. Ведро с горячей водой возьмёшь на крыльце, и впредь я сама для тебя буду греть.

Погрозилась Яга и к избе заковыляла. Немиле ничего не оставалось – она вышла с ведром на середину двора, облилась чуть тёпленькой водицей, и недовольная заковыляла в избу, совсем не ощущая себя ни чистой, ни свежей.

Подгоняло её ещё кое-что. Кот Бабы-яги – гадкий, противный котяра, который всё время, пока Немила работала во дворе, то спал, то просто лениво лежал на вершине столба, – именно сейчас тому приспичило спрыгнуть на землю, а пока она мылась, наглец сидел чуть поодаль и не отрываясь следил за каждым её действием своими горящими глазёнками. В них горел совсем не животный интерес, от которых тело всё покрывалось стыдливыми мурашками. Подумать только – стесняться кота!

Закончив свои процедуры, Немила схватила юбку, рубашку, намотала передник и под издевательски весёлое мяуканье кота скрылась за дверью избушки.

– Что, боишься кота моего? Правильно, бойся, и его, и меня тоже. Садись ешь.

Яга одёрнула с окна шторку, чтобы было светлее, и изобразила рукой подобие приглашающего жеста. Немила молча плюхнулась за стол и пододвинула себе горшочек с основным блюдом. Горшочек оказался заполнен ржаной кашей.

Кроме того, на столе присутствовали солёные грибы, сливочное масло, серый хлеб, крынка козьего молока и овсяный кисель мутно-белого цвета.

Стол был накрыт достаточно щедрый по меркам зимы, но на избалованную злобиной стряпнёй Немилу произвёл скорее удручающее впечатление.

– Бабуля Яга, – осторожно начала Немила, наученная горьким опытом общения со старухой. – В лесу же тепло, верно же?

– Ну, – буркнула та.

– А почему тогда не растут здесь всякие ягоды, фрукты летние? Где же дикие яблоки, малина, земляника? И почему на деревьях ни листочка?

– Тьфу ты, Немилка, – сплюнула Яга, но без привычного раздражения. – Так не бывает тут ни зимы, ни весны, ни лета, ни осени. Смешались все времена года в одно, а в итоге получилось ни то ни сё.

Яга махнула рукой в сторону окна и, сгорбивши спину, присела на лавку.

– А почему так? И почему на твоём заборе висят головы, и почему зовут их именами месяцев?

– Так они и есть месяцы, старшие братья для нас с тобой и всего на свете люда. А висят они оттого, что порядок таков. Пока их тела сами бродят по свету и занимаются сменой погоды, головы сторожат пограничье между тем миром, откуда ты пришла, и тридесятым царством. Не думай, что им тут скучно, они всё видят и слышат, что творится за границами леса дремучего, и всегда знают, где сейчас их тела. А ежели ты хочешь отведать ягодок вкусных, то попроси у Мая с Июнем, они тебе чего-нибудь вырастят.

После неожиданно заботливых слов Яги Немила уткнулась в тарелку и принялась усиленно жевать, чтобы показать старухе свою благодарность. Та тоже ела, снова помаленьку, по чуть-чуть, а скоро у Немилы в голове снова созрели вопросы, которые свербили-свербили, пока она не сдалась под их гнётом.