Адам Пшехшта - Губернатор [litres]

Мясистые красные щеки женщины стали серыми, казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Островская дернулась, словно хотела ее поддержать, но генерал только покачал головой.

– Я жду!

– Прошу… прошу прощения.

Самарин едва заметно кивнул, после чего подал руку Анне.

– Я так понимаю, вы собрались на банкет? – спросил он.

– Да, – подтвердила несмело одна из медсестер.

– У вас есть какой-нибудь транспорт?

– Только санитарка, – ответила девушка. – Сейчас нет битвы, поэтому шофер обещал подвезти нас.

– Генерал Лебединский передал в мое распоряжение машину, двое из вас могут поехать с нами. Как-нибудь поместимся.

– С удовольствием! – обрадовалась она. – Таша, поедешь? – повернулась она к подруге.

Смуглая девушка с глазами цвета безоблачного неба кивнула. Выражение лиц остальных медсестер говорило о том, что вряд ли им понравится поездка в обществе начальницы.

– Трокина – чудовище, – прошептала ему на ухо Анна. – Ты прилюдно унизил ее, поэтому она будет мстить. Мне она ничего не сделает, но на девчонках отыграется.

Шофер даже не моргнул глазом, увидев генерала с девушками: похоже, работа в штабе закалила его от любого рода сюрпризов.

– Думаю, тебе будет удобней на переднем сидении, – сказала Анна с озорной улыбкой.

Самарин неохотно отпустил ее руку и занял место возле водителя. Доносящийся сзади шепот и хихиканье свидетельствовали о том, что его попутчицы не жалуются на комфорт поездки. Исключенный из женской болтовни, он задумался над словами Анны про свой отъезд. Его не беспокоила Трокина, генерал был уверен, что в случае необходимости сможет решить эту проблему. Он думал о барышне Островской и их воображаемой помолвке. Что если заменить фикцию на реальность? Наверное, многие сочли бы их отношения мезальянсом, но стоит ли беспокоиться об общественном мнении, имея в перспективе пару месяцев жизни? А даже если бы ему удалось ускользнуть от костлявой, что с того? Видение Анны, ждущей его дома, не пугало Самарина, даже наоборот, привлекало, как оазис в пустыне. Еще ни одна женщина не производила на него такого впечатления, и мысль о том, что она могла быть при нем, просыпаться и засыпать в его объятьях, ждать его с фронта, все больше его привлекала. Неожиданно он ощутил непреодолимую потребность убедиться, что Анна действительно рядом и принадлежит ему. Он повернулся и протянул руку нетерпеливым, властным, но одновременно просящим жестом. Девушка прижалась к его ладони щекой, не стесняясь своих подруг.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Возможно, я найду для вас время, граф, – ответила Анна, явно наслаждаясь завистливыми взглядами подруг.

Самарин отвернулся, чтобы скрыть улыбку. «Возможно, склонить барышню Островскую к браку будет не так и трудно, – подумал он. – У каждого есть свои слабости. И слава Богу…»

Генерал Лебединский поднялся с явным трудом – вечеринка длилась уже больше часа, а алкоголь лился рекой – и поднял тост за победу. Снова. Самарин сидел между Анной и Матушкиным, что позволяло ему шептаться с ними. Информация, которую должен был передать подчиненный, и то, что он должен был сказать Анне, требовало секретности, а определенные решения нужно было принять здесь и сейчас.

– Этот идиот даже не начал работу над позициями для атаки! – прошипел со злостью Матушкин. – На других участках фронта линия окопов передвинута вперед так, что расстояние между нами и врагом не более четырехсот шагов, а местами доходит до семидесяти! У Лебединского не меньше чем шестьсот шагов. Каждый атакующий отряд будет уничтожен до того, как дойдет до проволоки! В таком же состоянии расширение наших позиций, точнее, полное отсутствие. Убежища можно пересчитать на пальцах одной руки, не хватает наблюдательных пунктов, отхожих мест и соответствующего освещения. Ходят слухи, что Лебединский присвоил деньги, что предназначались для укрепления своего региона.

– Откуда ты узнал? Ты же не был на линии фронта.

– Генерал решил, что подождет с началом развлечений до твоего прибытия, поэтому у меня было время переговорить с солдатами. Большинство его ненавидит.

Самарин выругался – впервые он попал на участок, абсолютно не подготовленный к началу наступления. К несчастью, еще и у его школьного приятеля. Если слова Матушкина подтвердятся, нужно будет воспользоваться предоставленными Брусиловым полномочиями и отправить шифровку в штаб. Черт…

– О чем ты хотел поговорить? – спросила Анна, прерывая его хмурые размышления. – Я чувствую себя брошенной, ты все время шепчешься с Матушкиным. Ты слышал, что говорил генерал? Вечером будут танцы. Ты заметил, что Трокина не приехала? Наверное, и девочек не пустила. Даша и Ксения никогда мне этого не простят.

– Сколько ты выпила? – ответил он вопросом.

– Два, может, три бокала, не больше. А что? Выгляжу пьяной?

– Нет, но я хотел бы быть уверен, что ты поймешь то, что я скажу.

– Я понимаю, понимаю, – заверила она, хлопая его по плечу. – Ну, говори.

– Может, выйдем наружу? – предложил он. – Глоток свежего воздуха нам не повредит. Ну и не придется шептать.

– Это не очень хорошо будет выглядеть. Я уверена, что Трокина и так наговорит обо мне Лебединскому.

– Встанем так, чтобы они видели нас в окно, – успокоил ее Самарин. – Идем.

Слегка взволнованная, Анна последовала за ним.

– Ты выглядишь обеспокоенным, – заметила она. – Хочешь предложить мне статус содержанки? Это не нужно, я…

Нетерпеливо Самарин закрыл ей рот поцелуем.

– Нет, глупая ты гусыня! – буркнул он через минуту. – Я хочу попросить твоей руки.

– Спятил! Я никогда не соглашусь на… Нет! Не приближайся ко мне!

– Что такое?

– Я не хочу, чтобы ты меня целовал. Не в такой момент. Как я могу принять рациональное решение, когда не могу думать?

– Еще никто не называл брак рациональным решением. Это риск. Азартная игра.

– В таком случае без возможности выиграть, – сказала она. – Я понимаю, что ты хотел защитить меня перед Трокиной, но нужно как можно быстрей переиграть эту нашу историю с помолвкой, пока слухи не дошли до Петербурга.

– Знаешь, какая самая большая проблема с учительницами? Они всегда все знают лучше. Ты думаешь, что я делаю тебе одолжение, прося твоей руки, или мной руководит честь? Ничего подобного! Это ты окажешь мне милость, если согласишься.

– Я не понимаю…

– Скоро начнется большое наступление. Я приму в нем участие, это уже решено. Независимо от того, кто выиграет, одно точно – это будет побоище, какого еще не видывал мир. До момента, когда я окажусь в окопах, осталось полтора месяца, может, немного больше. Я хочу насладиться жизнью. С тобой, – добавил он тихо.

– Это же секретная информация?