Адам Пшехшта - Губернатор [litres]

Станкевич молча поклонился и занял место за столом. Девушка принесла дополнительную посуду и налила ему чай.

– Хоть мы и убедили кузена в своей версии, этого мало, чтобы уладить дело. Нужны доказательства, что за покушением стоял кто-то другой. Неопровержимые доказательства, – подчеркнул Рудницкий. – Потому что виновником этого замешательства является не мой кузен, а фракция, которая не желает договоренностей с поляками.

– Это понятно. – Станкевич быстро взял себя в руки. – Что мы можем сделать? – обратился он к Самарину.

– Найти и ликвидировать виновных, – коротко ответил россиянин.

– То есть кого?

– Скорее всего, за покушением стоят theokatáratos и служащие им маги, – сказал алхимик. – Я допускаю, что они действуют на территории Варшавы.

– Это точно! – гневно произнес Самарин. – У нас есть свидетель, который видел нападавших перед налетом на мой дом. Этот человек сказал, что они разговаривали на польском. При них мы мало что нашли, поскольку один из моих людей, охраняющих Анну, является пиромагом, но сохранились подошвы их ботинок с названием варшавской фирмы и жетон официанта из ресторана на Воле [19].

– Почему они напали на вас? – спросил Станкевич.

– Мой кузен очистил анклав в Петербурге и убил его правителя, – пояснила Анастасия.

– Это только месть или также попытка сорвать мирные переговоры?

Самарин смерил генерала холодным взглядом, наконец пожал плечами.

– Черт его знает. Анастасия?

– Все возможно. Что отвлекает внимание от варшавского анклава – на руку theokatáratos , – признала она.

– Что мы можем сделать? – повторил Станкевич, только в этот раз обращаясь к Рудницкому.

– Мне нужны специальные полномочия и свобода действий, но я не могу проводить расследование, одновременно принимая участие в переговорах. Однако я хотел бы сохранить дипломатический статус хотя бы потому, что буду вынужден перейти линию фронта. Хочу осмотреться на месте, возможно российские эксперты что-то пропустили.

– Если речь идет о полномочиях, то тут нет проблем, однако я не знаю, как к этому отнесутся наши… партнеры, – скептически произнес Станкевич. – Проводя следствие на их территории, вы попадаете под компетенцию российской контрразведки, а это не та институция, которая допустит посторонних в свои дела.

– Тут не будет никаких проблем, – заверил Самарин. – Олаф имеет поддержку Ставки и Его Величества.

– Я понимаю позицию императора, барон все-таки спас наследника престола, но Ставка? Или я что-то упустил?

Алхимик нахмурил брови: в голосе Станкевича не было агрессии, но его тон четко давал понять, что или он получит объяснения, или ни о каком расследовании не будет и речи.

– Все дело в противостоянии армии и тайной полиции, – пояснил Самарин. – После попытки убийства цесаревича часть заговорщиков сбежали в анклав. Те, что выжили… Я последовал за ними, но наткнулся на Проклятого и потерял почти всех своих людей. Олаф вытащил меня оттуда вопреки распоряжениям тайной полиции, которая не желала моего возвращения. Вот и все.

– Я понял, в таком случае займусь формальностями, – решил Станкевич.

– А я должен проинформировать свое начальство, – поддержал его Самарин.

Глядя на выходящих офицеров, Рудницкий не мог избавиться от ощущения, что стал участником какой-то хитроумной игры, в которой обе стороны воспринимают его как пешку. «Шлятсе был прав, – мрачно подумал он. – Это все игра. Только фигуры на шахматной доске – живые люди».

Алхимик еще раз прочитал документы, подтверждающие подачу заявки на патент на получение первичной материи методом «экстракции Рудницкого».

– Ты не мог придумать другое название? – спросил он.

– Вы не высказали никаких пожеланий, а это название показалось мне адекватным, – развел руками Вилланова.

– Ну ладно, а почему тут нет никаких запретов, касающихся использования метода, помимо финансовых? Все воюющие стороны начнут производить первичную материю килограммами!

– Не начнут, – успокоил его молодой человек. – Именно по финансовым причинам. Посмотрите на цены.

– Естественно, высокие, но…

– Невозможно высокие, – перебил его парень. – И цена растет с каждым граммом произведенной субстанции. В геометрической прогрессии. Единственным исключением являются случаи, когда вы дали разрешение и первичная материя будет производиться для медицинских целей, под контролем назначенных вами инспекторов. Поверьте, это лучший договор, какой только можно было подписать. В других случаях каждая из сторон нашла бы какой-нибудь предлог, чтобы обойти ваш патент. В конце концов, у нас война и можно воспользоваться лозунгами об интересах общества или состоянии высшей необходимости. А так метод доступен каждому, только его использование не окупится.

– Ты думаешь, это сработает?

– Это точно усложнит использование метода в военных целях, поскольку каждый, кого схватят за его использованием, будет считаться вором, а на это не пойдет ни одно правительство. Остановит ли это их? Сомневаюсь. Только в долгосрочной перспективе, поскольку потребуется время на организацию секретных лабораторий. Я правда сделал все, что мог, – добавил он с легкой обидой.

– Прости, – сказал Рудницкий. – Последнее время я очень устаю. Не сомневаюсь, что ты приложил все свои старания, чтоб выполнить мою просьбу.

– Да ладно.

– Как гильдия?

– У нас уже шестьдесят четыре члена, – с энтузиазмом ответил Вилланова. – К сожалению, у нас проблема: нам нужна резиденция. Я просмотрел предложения по недвижимости и…

Рудницкий остановил его усталым жестом.

– Исключено, – сказал он. – Не сейчас. У меня нет денег. После окончания переговоров город вернет мне долг, но пока о крупных расходах нет и речи. Все поглощает отель.

– Вы, конечно, не позволите мне этого сделать?

– Ты имеешь в виду профинансировать покупку недвижимости? Не позволю. Ложа как-то потерпит неделю или две без постоянного места.

– А госпоже Смит?

– В смысле?

– Может, она могла бы поддержать гильдию.

Рудницкий сердито засопел, но сдержался от высказывания возмущений.

– Я должен попросить у нее денег?

– Я думал, что вы знаете, – произнес внезапно покрасневший Вилланова.

– О чем, ради бога?!

– Кто такая госпожа Смит. Помните, как на нее отреагировали наши собратья? Не было ж никаких протестов, да? А их трудно назвать сторонниками женской эмансипации.

– Тут мой промах, – признал Рудницкий. – Я не обратил на это внимания, хотя должен был. Можешь меня просветить? Чего я не знаю о нашей ученой?

– Ее муж, Эзра Смит, создал в Америке и Европе настоящую отельную империю, а она – его единственная наследница. Как мне известно, она продолжает деятельность мужа. Все решили принять ее в ложу из-за гарантии финансовой стабильности.