Диана Дуэйн - Человек-Паук. Веном-фактор [сборник litres]

«И вот теперь они здесь. А что насчет Ящера? – подумал Питер, – кто знает, что сделает Веном, если наткнется на него? Веном думает, что Ящер всего лишь безумный монстр, способный причинить боль невинным».

Питеру пришло в голову, что он бы с удовольствием посмотрел на эту схватку. Хотя Ящера и нельзя было назвать неуязвимым, но и легкой мишенью он тоже не был. И никто, даже Веном, не смог бы порвать его как тузик грелку. Но Питер сомневался, что ему удастся побыть простым зрителем – зная, что поблизости Человек-Паук, Веном запросто может отложить разборки с Ящером до тех пор, пока не сведет старые счеты.

Питер вздохнул. «Только этого мне и не хватало, – подумал он, – что ж, если он перейдет мне дорогу, придется приложить все свои силы, чтобы вытереть им пол. Пару раз мне это почти удавалось. Потом я смогу сдать его полиции».

Возможно, это было не очень сострадательно – так сильно хотеть отделать кого-то до полусмерти. Но Веном уже долгое время усложнял жизнь Человеку-Пауку… да и Питеру Паркеру тоже. Брок пытался добраться до Паучка даже через ЭмДжей. Одного этого, по мнению Питера, хватало, чтобы задать Веному приличную трепку.

«Только один раз», – подумал он. Будет просто чудесно наконец отправить его за решетку.

Правда, еще оставался Ящер.

«Курт, – подумал Питер, выезжая на ведущее в Майами шоссе, – во что ты вляпался?»

НЕУДИВИТЕЛЬНО, что немногочисленные постройки, встречающиеся в Эверглейдс, казались временными. Доставлять сюда материалы было сложно, да еще и погода серьезно затрудняла строительство. Еще неделю назад проходимые каналы сегодня могли быть полностью затоплены. Почва, которая еще вчера была сухой, сегодня могла превратиться в топкое болото. И даже если вам удастся справиться со всем этим и возвести капитальную постройку, в любой момент может налететь ураган и разнести все в щепки.

Как правило, разглядеть дома в Эверглейдс непросто. Пышная растительность буквально за несколько лет превращает даже расчищенный участок в первобытный лес. А уж если вы решите обосноваться в удалении от дороги, засечь вас смогут разве что спутники-шпионы, да и то при условии, что кто-то выдаст примерные координаты. На заболоченных территориях существуют места, называемые гамаками. Деревья там растут так близко друг к другу, что их корни сплетаются, образуя небольшие изолированные островки, со всех сторон скрытые от посторонних глаз неприступной зеленой стеной и пологом из листьев. Воздух в гамаках прогревается сильнее, чем на открытой местности. Такие места предпочитают многие редкие растения – бромелии и орхидеи – подобная среда для них лучше любой теплицы.

Войти в такой гамак – все равно что попасть в тесную, темную и влажную комнату. Трели птиц да вопль сорокопута – единственные звуки, которые там можно услышать, а свет с трудом проникает сквозь листву. Размеры гамаков сильно разнятся: от шести-девяти метров в диаметре до десятков и даже сотен.

Один такой гамак, площадью примерно в две тысячи квадратных метров, располагался в нескольких милях к северу от Биг-Сайпресс и примерно в десяти милях от города Фельда. Никто в Фельде не знал о его существовании. В этой глуши каналов, в этой «травяной реке», как назвал ее поэт, где нет ничего, кроме болот с островками суши, ядовитых растений и змей, было достаточно сложно ориентироваться даже в ближайших окрестностях, что уж говорить о месте в десяти милях от тебя.

Но кто-то нашел этот крупнейший из местных гамаков и им воспользовался.

Внутри частокола из кипарисов, мангровых зарослей и запутанного бадьяна пряталось небольшое вытянутое здание. Его построили люди, доставляющие сборные прицепы и другую технику на строительные площадки. Постройка была двухэтажной, на второй этаж можно было подняться по наружной лестнице. Было видно, что кто-то пытался содержать здание в чистоте, но без особого успеха. Снаружи оно быстро обросло испанским мхом и бромелиями. Окон в здании не было.

На втором этаже, в офисе с глухими стенами, мало чем отличавшемся от множества других мест, в которых ему доводилось работать, сидел за компьютером человек в лабораторном халате. На экране отображался интерфейс автоматизированной программы проектирования. Мужчина положил левую руку на специально разработанную мышку – обычные мыши предназначались для использования правшами, а правой руки у него не было. Щелчок, и на экране развернулась диаграмма из палочек и шаров – схема сложной молекулярной структуры. Он взял еще одну палку и шарик из кучи на одной стороне экрана, мышкой перетащил их на схему и прикрепил с одной стороны. Новое дополнение мигом отскочило, раздался тихий сигнал, и компьютер, используя звуковой файл, позаимствованный из одного известного телесериала, холодным женским голосом объявил: «Эта процедура не рекомендуется».

Человек тяжело вздохнул. Щелкнув мышкой, он взял шар другого цвета, другую палку, воткнул палку в нужное соединение, затем, на мгновение задумавшись, прилепил к первому шару еще один и приладил их к палке. Послышался еще один тихий сигнал, но на этот раз AutoCAD не стал протестовать.

Мужчина откинулся на спинку стула и еще раз тяжело вздохнул. Он был красив: темные волосы и изящные черты лица, глаза, в уголках которых всегда пряталась улыбка – верный признак доброго, вдумчивого человека. Скрывавшаяся под лабораторным халатом одежда была недорогой и не учитывала особенностей фигуры – правый рукав безвольно свисал. Курт Коннорс не видел причин тратить много денег на то, что в любой момент мог разорвать в клочья разгневанный Ящер – тварь, скрывавшаяся в самой глубине его души.

Дверь лаборатории распахнулась, и вошел Фишер. Если, конечно, человек комплекции Фишера мог куда-то просто войти – правильнее было бы сказать вломился. Коннорс никогда в жизни не видел таких широких плеч, разве что у кого-то из супергероев. Фишер всегда выглядел так, будто сошел с экрана какого-то боевика.

Фишер предпочитал ходить в камуфляже. У него была короткая армейская стрижка, удивительно фотогеничные, льдисто-синие глаза и широкое лицо с высокими скулами, квадратной челюстью и тонкогубым ртом, на котором могла красоваться обманчиво широкая улыбка. Он был невероятно красив и вообще выглядел невероятно, но был вполне реален. За последние шесть или семь месяцев он определенно стал одной из реальностей в жизни Курта Коннорса. И нравилось это Курту или нет, ему приходилось иметь с Фишером дело.

– Как дела? – спросил вошедший.

Курт кивнул.

– Субстрат на месте, но кольцевая бета-эн структура доставляет мне кое-какие неприятности…

– Избавь меня от жаргона, – велел Фишер, – как близок ты к завершению?