Майкл Стэкпол - Вол’джин. Тени Орды [litres]

Они так часто проигрывали, что ее это уже больше не удивляло.

Вилнак’дор вознесся среди зандаларов, единственный из длинной череды троллей, знакомых со знаниями и традициями, что преданно холили и практиковали многими тысячелетиями. Он не позволял себе отвлекаться, как это допускали другие. Он не считал империи Амани и Гурубаши тем, что следует возродить и возвысить. Он смирился с тем, что их поражения говорили о врожденной нестабильности. Возрождать их – заигрывать с неудачей, и потому Вилнак’дор обратился глубже в историю, чтобы восстановить альянс, который принесет плоды.

К Кхал’ак подошел капитан могу – с уважением, несмотря на то, что она стояла на стенах его города. На полторы головы выше нее, с эбеновой кожей, крепко сложенный, он отличался чем-то львиным во внешности, что удивительно подходило самой сущности Пандарии. Его брови, борода и волосы были настолько же белыми, насколько черной была кожа. Когда Кхал’ак впервые увидела статуи могу, ей показалось, что они чересчур стилизованы. Но встреча с ними во плоти развеяла эту мысль, а наблюдение за ними в действии показало, что любая мягкая округлость во внешности лишь скрывала резкость целеустремленности и отваги.

– Мы закончили со всеми основными приготовлениями, госпожа. Когда начнется отлив, мы отчалим на юг.

Кхал’ак опустила взгляд на черную флотилию, что покачивалась на темных волнах. Войска, включая ее собственный элитный легион, погрузились на борт в стройном порядке. Ударные силы, не считая разведчиков могу, в первую очередь состояли из зандаларов. Ни других троллей похуже, ни рас похуже – хоть она и рассматривала идею гоблинской артиллерии или парочки их боевых машин.

В гавани осталось лишь два корабля: ее флагман, который отбудет последним, но возглавит флот, и судно поменьше. Оно уже должно было причалить к волнорезу.

– В чем причина задержки?

– Прозвучали опасения из-за предзнаменований и предвестий, – капитан могу выпрямился, пряча массивные кулаки за спиной. – Шторм – они его не понимают.

Ее глаза сузились.

– Шаман. Конечно. Я займусь этим лично.

– Отлив начнется через шесть часов.

– Стоит мне спуститься, это не займет и шести минут.

Могу поклонился достаточно убедительно, чтобы Кхал’ак почти поверила в его искренность. Не то чтобы она считала, что он или любой другой могу ненавидит или презирает зандаларов. Они жалели о том, что им нужна помощь троллей, и втайне не понимали, почему эту помощь не предложили уже давно.

Многие тысячелетия назад, когда существовали только зандалары, до того, как туманы скрыли Пандарию от остального мира, могу и тролли уже встречались. Это было время, когда в мире существовала лишь четверть от того, о чем известно сейчас. И лев узнавал льва издалека. Они должны были уничтожить друг друга, тот первый могу и первый тролль, но не уничтожили. Они поняли, что после войны мощь против мощи выживший ослабнет и может уступить даже тем, кто намного слабее него. Этой трагедии не желала ни одна из рас.

Твердо встав спиной к спине, могу и тролли вырезали свое место в мире. И все же, по прошествии времени, пока каждая раса сталкивалась со своими испытаниями, союзник оказывался забыт. Могу исчезли вместе с Пандарией. Тролли обнаружили, что их собственный мир расколот. И пока легендарные расы справлялись с насущными бедами, далекое прошлое блекло в памяти, когда ослепительно ярко разгорались недавние обиды.

Кхал’ак спустилась по лестнице с несколькими пролетами. Всего ступенек было семнадцать. Она не понимала значения этого числа для могу, но ей и не нужно было понимать. Ее дело – просто выполнять приказы повелителя. Он же, в свою очередь, стремился поспособствовать своему союзнику – королю Грома. Сила притянет силу, пока обе стороны не окрепнут настолько, что смогут вернуть свое славное положение и исправить мироустройство.

Она прошла по поселению, некогда покорившемуся старости, но теперь пробужденному новой юностью. Могу, которых с каждым днем появлялось все больше и больше, тихо кланялись ей на пути. Они понимали и признавали ее значимость, потому что ее поступки сейчас приносили им радость и принесут еще большую в будущем.

Хоть они кланялись и проявляли уважение, в их облике оставалось достаточно сдержанности, чтобы разоблачить, насколько могу считали себя выше нее и остальных троллей. Кхал’ак подавила смех, ведь благодаря ее подготовке убийство любого из них будет не более чем детской игрой. Могу не понимали, насколько шатка их позиция в этом альянсе или насколько они стали бы уязвимы, реши зандалары с ними расправиться.

Холодные волны лизали столбы, плескались в чаше гавани. Над головой кружили и кричали чайки. Запах соленого воздуха и гниющей рыбы казался Кхал’ак невероятно экзотичным. Тросы стонали, доски скрипели, а корабль переваливался на темно-зеленой поверхности воды.

Она быстро поднялась на борт маленького судна и увидела в центре палубы кружок из дюжины шаманов. Треть из них сидела на корточках, тыкая пальцами в кости и перья, гальку и кусочки металла. Другие стояли, мудрые и безмолвные – это настроение только усугубилось, когда они заметили зандаларку.

– Почему якорь не поднят?

– Лоа, они недовольны, – один из шаманов, сидящих на корточках, поднял на нее глаза, показывая на две косточки, скрещенные поверх пера. – Шторм не естественного происхождения.

Кхал’ак раскрыла ладони и подавила желание выкинуть его за борт.

– А чего вы ожидали? Что вы за глупцы? Лоа были довольны, когда мы отплыли в Пандарию. Вы сами это говорили. Говорили, что читаете одно и то же в своих костях и мусоре. Для лоа было бы чистой дуростью благословлять наше начинание тогда. Как и возражать против него сейчас из-за метели.

Кхал’ак показала за спину, на дворец, скрытый в глубине острова.

– Вы знаете, что мы сделали. Король Грома снова среди нас. Эта буря его почитает. Мир возрадовался его возвращению. Из всех сезонов более всего он любил зиму. Из всех погод жи- вее всего он чувствовал себя, когда снег кусал и ослеплял мир. Возможно, вы его не помните, но мир помнит и приветствует его. А теперь вы бросаете кости, чтобы узнать, что думают лоа? Если они возражают, как эта буря вообще могла случиться?

К ней повернулся Гиран’зул, младший и самый рассудительный из шаманов. Он ей нравился своей рыжей шевелюрой и длиной торчащих бивней. Шаман это знал и рассчитывал, что ее благосклонность позволит ему сказать свое слово.

– Почтенная Кхал’ак, вы говорите разумно. Лоа могли бы остановить шторм. Они могли остановить отплытие нашей армады давным-давно. Возможно, мои сотоварищи ищут ясность там, где ее не существует. Но то, что им нужно ее найти, уже означает, что существует путаница.