Анна Т. Ф. - Первый король Острова

– Захочу, будем, – отрезала Импила, скидывая с плеча дорожную сумку.

Она подошла к одному из замерших в нерешительности воинов. Сорвала с пояса небольшой горнец с тлеющими углями. Собрала веток для костра и высыпала на них половину содержимого вытянутого горшочка. Огонь с недовольным шипением начал обгладывать влажные ветки, но вскоре разгорелся и весело затрещал.

***

Каарел, молча следивший за происходящим, устало кивнул. Опустился у огня, привалившись спиной к камню. Он смотрел на Импилу сквозь слипающиеся веки. Видел, как она бодро суетилась, ставя воду на плоский камень у огня. Бросала туда травы, найденные на склоне. Нет, это не она устала. Это устал он, а дочь вождя дала ему возможность отдохнуть.

Сквозь сон он чувствовал, как кто-то разрезал повязку, смочил её, прежде чем оторвать. Обмазал рану и снова затянул тканью.

Каарел проснулся ещё до рассвета. У костра сидел поджарый мужчина со светлыми волосами, рассыпанными по плечам. Закутавшись в багровый плащ, он грел руки от огня.

– Гран, – хрипло позвал даариец. Воин обернулся, подошёл к сыну вождя. – Почему вы не разбудили меня?

– Хм, ты сам не всегда мог переспорить эту девчонку. Ждёшь, что у нас получится? – с едва уловимой досадой усмехнулся Гран. – Она никого к тебе вчера не подпустила.

– Ясно, но завтра мы должны дойти до Горииса.

– Если боги позволят и Гора сбережет. На вот, выпей, – воин протянул фляжку, с пренебрежением добавил. – Она велела напоить тебя, как только проснешься.

– Что там?

– Не яд, я пробовал. Видел, что она сушеную кровницу туда сыпала, корень рысьего глаза и еще что-то с того склона.

– Она решительно настроена сохранить этот союз, – покачал головой сын вождя, делая глоток.

Горло жгло, нёбо вязало, но уже через десять минут Каарел почувствовал себя лучше. Нет, нога не прошла и еще била молотом боли при каждом шаге, но прошла усталость. Ему было лучше.

– Ты уже решил, кого возьмешь с собой на север? – спросил Гран, глядя на серо-сиреневые тучи, распоротые первым лучом восхода.

– Да, но не тебя.

– Если это из-за того, что случилось с девчонкой на склоне… – начал было воин.

– Нет, – остановил его Каарел. – Вы не готовы. Посмотри. Только ты из моей дружины остался. Если бы я не послушался отца и не взял его дружинников, возможно, мы и до импилайцев не дошли. Поэтому ты должен остаться. Только тебе я могу доверить матушку и её.

Гран с досадой хмыкнул. Уставился на потрескивающее пламя.

– Не переживай, брат, на наш век войн хватит. Ты и сам видел сколько паразитов скопилось в Южной долине.

Воины начали просыпаться. Каарел подошел к Импиле, свернувшейся клубком между камнями. Аккуратно, стараясь не напугать, коснулся её руки:

– Нам пора идти дальше.

Она сонно потянулась и села.

– Как твоя нога?

– Благодаря тебе лучше, – улыбнулся Каарел. – Мы должны идти.

Она кивнула.

Отряд собрался и двинулся вниз по склону.

***

На закате третьего дня они увидели город. Невысокий насыпной вал ощетинился острыми кольями. За ним возвышалась деревянная стена в три человеческих роста, на верхнем бое дежурили люди. Когда отряд подошел ближе, ворота медленно с хрустом и скрипом открылись. С дружинниками отца Каарел попрощался, едва войдя в город. Гран проводил их немного дальше, но тоже вскоре свернул на одну из улиц.

Даарийцы заняли этот город давно, вырезав последних людей, рожденных солнцем – гориисцев. По названию этого племени именовалась и их столица. Теперь здесь жили Даарелы – сыновья бога Камня, каменные воины или, как их называли импилайцы, – люди с каменным сердцем. Их столица, Даар, была уничтожена десять лет назад тем, что островитяне называли огненным дождём.

Каарел и Импила шли молча. Оба уставшие. Даариец, как и прежде, не позволял себе хромать. Лишь по сосредоточенному выражению лица можно было предположить, что под повязкой на ноге серьезная рана. Впрочем, войдя в ворота Горииса, он завернулся в плащ. Теперь Каарел казался лишь уставшим с дороги воином.

Импила оглядывалась по сторонам с любопытством. Город напоминал ей родной Импилах, сожженный даарийцами за год до огненного дождя. Такие же деревянные дома, почерневшие от времени, с крохотными оконцами, почти не пропускающими свет. Но чем дальше они шли, тем больше становились дома. Наконец, они вышли на площадь, в центре которой стоял двухэтажный дом, с затейливой резьбой под крышей.

На крыльце стояла женщина. Она облокотилась на перила и нетерпеливо перебирала кисти шали, накинутой на плечи, поправляла черные с серебром лет волосы. Увидев Каарела, она сбежала по ступенькам. С трудом удержалась, чтобы прямо здесь не обнять сына.

– Как же я рада, что вы наконец добрались! – её золотые глаза сияли счастьем.

Она отступила, взглядом указала сыну на девушку.

– Это Импила, матушка, дочь вождя Айконаро и наша гостья.

Женщина подошла к Импиле и, уже не сдерживая эмоций, заключила гостью в объятья.

– Я очень рада, моя девочка, что с тобой все в порядке! – проговорила она, разомкнув руки. – Я не знаю ваших обычаев, но взяла на себя смелость и приготовила комнату для тебя в нашем доме.

Но вдруг осеклась и спешно добавила:

– Но если это неуместно, ты только скажи!

Импила была удивлена словами да и поведением матушки Каарела. Такого отношения она уже давно не встречала. С тех пор, как умерла её кормилица, заменившая девушке родительницу.

– Пожалуйста, не беспокойтесь из-за этого. – тихо ответила Импила. – В конце концов, после нескольких дней пути в сопровождении только мужчин, едва ли найдется что-то, что может быть неуместно…

Женщина вопросительно подняла бровь, обернувшись на сына.

– О, нет, я не это имела ввиду! – воскликнула Импила, замахав руками. – Я… кажется, не очень соображаю, что говорю.

– Думаю, нам стоит зайти в дом, – улыбнувшись, пригласила матушка Каарела. – Полагаю, последние дни утомили всех.

Внутреннее убранство дома вождя также отличалось от того, где прежде жила Импила. В нескольких шагах напротив входной двери была лестница с резными перилами, у подножия стояли два высоких подсвечника. Сейчас в них уже горели толстые, желтые свечи, расстилая по стенам и запертым дверям причудливые тени.

Пока все трое поднимались, женщина о чем-то перешептывалась с сыном. На втором этаже она отступила от него, дожидаясь Импилу. Первое, что увидела дочь вождя, была высокая, двустворчатая дверь с вырезанными на ней животными, деревьями и птицами. За провалом лестницы было прорублено огромное окно.

– Та сторона мужская, – матушка Каарела взглядом указала на две двери слева от перил. – Там спальни вождя Катаганта и моего сына. А эта женская, идём, я покажу твою комнату.