Анна Т. Ф. - Первый король Острова

– Мы тоже заключили с ним договор. Позволили шаарвийским кораблям ловить рыбу в наших водах, взамен он отвел армию на запад. Но уже несколько лун его поморы не приближались к нашим берегам. Нортон что-то задумал. Он строит в Гансорте флот. Поэтому я и думаю, что он собирается напасть. На вас, на нас, не знаю. Если спасённые тобой люди доберутся до Нового Импилаха, то передадут моё письмо. Я попросил Тальтугай, или как там её, отдать письмо твоему отцу. Если он поверит, то будет готов. А как только флот Нортона отправится в путь, войско моего отца нападет на остатки армии северян. Это позволит Айконаро не растягивать армию на два края, а сконцентрироваться только на южной границе.

– Так всё-таки вы поможете нам?

– Поможем, я слишком хочу, чтобы ты осталась… – Каарел замолчал, будто пожалев о сказанном, спешно попытался переключить внимание Импилы: – Кроме того, никому из вождей не нужна полная победа. Им не нужны рабы – с ними много не наторгуешь, нужна земля. Отец считает, что Нортон более удачный союзник, ведь северяне – поморы, им нужны лишь берега. Я же хочу, чтобы Остров перестал истекать кровью.

Но его уловка не удалась, Импилу заинтересовала именно первая фраза:

– Зачем тебе я? Почему ты хочешь этого брака? Я слышала, что вы не особо верны своим женам…

– В твоей жизни было что-то, чем бы ты просто хотела обладать?

– Намекаешь, что я для тебя вещь? – с обидой усмехнулась Импила.

– Была бы вещью, я получил бы тебя ещё там, около твоей деревни. Я хочу, чтобы ты сама захотела остаться.

– Тебе есть дело до моих желаний? – удивилась импилайка. – Впрочем, пока этот брак влияет на судьбу моего народа, я не могу сама принимать решения. За меня их принимает дочь вождя. Если ты понимаешь, в чем разница.

– Понимаю, поэтому и говорю, что можешь идти. Если хочешь. Выбор должен быть всегда.

По пещере разнеслось глухое эхо шагов. Каарел ушел внутрь. Импила, немного помедлив, подхватила вещи и пошла следом за даарийцем. Она вернулась на свою подстилку, попыталась уснуть, но мысли мешали.

Ей всегда рисовали даарийцев кровожадными убийцами. И она видела, что они могут сотворить с врагом. Произошедшее в первую ночь оставляло липкие пятна ужаса и отвращения в душе. Но ведь была еще и та готовность, с какой он помог стражам с Материка. Хотя мог бы убить и их…

А забота по отношению к ней, которую Каарел объяснял долгом… Да, у них иные обычаи. Но ведь Каарел прав, если бы не его племя, люди с Материка поселились бы здесь еще до огненного дождя. За последние десять лет пришлых появилось на Острове больше, чем за все предыдущее время.

И всё же перед глазами Импилы стояла картина боя при Импилахе. Ей тогда едва исполнилось шесть лет. Её брат на коне ворвался в дом. Выхватил Импилу из-под стола и, взгромоздив в седло перед собой, унёс прочь к Южному берегу. Выглядывая из-за его плеча, она видела, как в столицу их племени врываются даарийцы. Их черные лица и плащи, напоминающие шкуры лесных хищников, повергали в оцепенение. Она помнила, как безжалостные воины вонзали свои топоры в спины детей…

***

Каарел делал вид, что спит, продолжая размышлять об Импиле. Даже дурман ивовой настойки не отгонял тяжёлых мыслей. Он заметил, почувствовал, что ещё днём Импила начала открываться. Перестала испытывать ужас и отвращение по отношению к нему, его соплеменникам. Но то, что он не назвался сразу, она ему едва ли забудет. Он бы не забыл.

Боль тела вытеснялась болью сожаления. Его привлекла внутренняя ярость, сила Импилы. И теперь эти качества станут причиной, по которой девчонка возненавидит его с новой силой.

Каарел следил за Импилой. Видел сквозь прикрытые веки, как она ворочается в тщетной попытке уснуть. Как спокойное лицо сменяется маской страха. Видел, как она вглядывается в лица спящих воинов и как мотает головой, словно отгоняя ужасные мысли.

– Всё так плохо? – Каарел приподнялся на локте.

– Да. Всё очень плохо! – в её голосе звучала досада, граничащая с яростью и заливаемая отчаянием. – Раньше было проще. Вы были кровожадными животными, которых легко ненавидеть. Но как только вы перестали охранять Южный берег людей с Материка стало слишком много…

– Знаешь, однажды мы с отцом отправились на охоту, – Каарел опустился обратно, лег спиной на подстилку и уставился в темный сырой потолок пещеры. – В погоне за оленем вышли к самой Громатухе. Солнце уже садилось, и мы остались на её берегу. Возбуждённый прошедшим днём, я всё никак не мог уснуть. Тогда отец сказал, что если меня услышат импилайцы, то их руками станут волны, и река задушит меня. Мне было пять. Поэтому, когда ты упала в реку, я не смог к тебе подойти…

– Серьезно? – изумилась Импила, – Свирепый воин боится воды?

Каарел с трудом удержался, чтоб не ответить, чтоб снова не напугать. Даариец помнил, как Импила сжалась, когда в первый день он сдернул её с коня. Нет, лучше уж пусть она демонстрирует ярость.

– Мы такие же люди, как и вы, – спокойно ответил Каарел, проглотив смешок Импилы. Он снова поднялся, заглядывая в её лицо. – Разве ваша богиня не требует детской крови? Я слышал, что если дождь не прекращается больше недели, убивают младенца, рождённого в первый день дождя. На мой взгляд, весьма кровожадный обычай. Младенец не способен себя защитить. И тем не менее, вчера в деревне ты помешала пришлым принести жертву их богам. Почему? Разве есть разница между ними?

– Я… – дочь вождя растерялась, очевидно она пыталась подобрать слова или аргументы, не вышло. – Когда это произносишь ты, звучит страшно…

– Я помню, битву, в которой погиб Донго. Помню, как твой брат рубил налево и направо моих друзей, тех, чьи жены и дети уже никогда не увидят своих мужчин. Донго тоже проливал кровь, но монстром ты зовёшь меня. Хотя уже давно и вы, и мы воюем не за свои земли…

Каарел лёг на подстилку, потянулся. Он попытался устроиться удобнее на каменном полу и безразлично добавил:

– Тебе стоит ещё попытаться уснуть. Завтра будет сложный день.

Небо окрасилось бледно-розовыми лучами рассвета. Импила и даарийцы аккуратно пробирались по узкой тропе вдоль отвесного склона. Каарел пропустил всех вперёд. Он заметно хромал, хотя и пытался это скрыть.

Импила украдкой оборачивалась на вожака, делая вид, что поправляет растрепавшиеся на ветру волосы. Каарел, замечая её взгляд, тут же выравнивал походку, подтягивал спину и шёл как ни в чём не бывало.

К полудню они миновали перевал и начали спускаться. Поскользнувшись на мокрой от дождя осыпи, Каарел потерял равновесие и чуть не упал.

– Я хочу отдохнуть! – потребовала дочь вождя, едва они вышли на очередную террасу.

– Так и будем останавливаться на каждом шагу? – вяло поинтересовался даариец. Его лицо было бледным, а из-под повязки тонкой струйкой тянулась кровь.