К. Ограм. - Непринятый да Непринявший

– Прекрасно. – уронил князь, кивнув на лес соседа. – Дед говорит, что ты от той бабской наседки боле не уйдёшь, коли решишь к нему податься. Так мы и так, коль ему верить, отсюда не уйдём.

Алёна замерла на месте, молвив:

– Что ты говоришь? Ты хочешь выменять меня? Уйти, а для меня, мол, жизнь не переменится…

– Накрутила… – Олег бросил. – Я этого не говорил. Но сама скумекай. С этим ли навечно ты останешься, иль с тем. А для меня ж различие, буду ли я жив, когда помрёт Лесовитый.

– Почто ты это говоришь?

– Просто разъясняюсь. – князь отмахнулся. – Не вникай. Нам просто надо выбраться.

Олег пошёл за Лесовитым дальше. Алёна недолго постояла, но всё же нерешительно двинулась за ними.

– Лесовитый, – князь окликнул лешего, тот, крякая, на Олега поглядел, кой указал в сторону. – Там ведь лес другого лешего? Так?

Вместо ответа Лесовитый замотал главой косматой.

– Не ходи туда, Олежка. Тот скверный – Стрыжник. Не ходи. Опасности притянешь!

Олег с трудом сдержался. Доколи его хватит?

Байки

Тучи собирались над крышами Перуна. Ветер колыхал деревья. Но буря не спешит. Добрыня видел, как прошла та где-то в стороне. И досаду ощутил. Как же он задохся. Дождя не будет. Значит, хоть какому-то продыху не быть.

– Болит чего? – Воислав к нему тревожно подошёл.

– Терпит. – отбросил Добрыня и поднял глаза. Бока ж на деле разрывало. Испарина на лбу тесьму промочила. Дыханье грудь вздымало. Но Желан Добрыню щадить не собирался.

– А-а, девка! – десятник засмеялся. – Сопли утирай и бегом вдоль поля. Что? Нянька суетится?

– Воислав, свали! – Добрыня броском отмахнулся и кинулся куда велели.

До войны, честно сказать, его гоняли даже больше. Впервые, как Добрыня под Велес прибыл пять зим ещё назад, его так впрягли, что он мыслил тогда было: «Да к бесам! Жить хочу!» Какая Миролюба там? Какие обещания?! Хотелось просто бросить всё и удрать как есть! Почему так не решился? До сих пор не знает. Опосля ж Косториана Добрыне и не позволяли так скакать, как раньше. Пеклись, хоть и посмеивались, мол, «Княжеский зятёк. Коврик постелите». Желан Добрыню испытал и возмутился с такой дури. «Паря меня переживёт!» – десятник заключал.

Благо было лишь, что сам в Велесе Добрыня постоянно не сидел на мягкой. Хотел держаться на счету – порою упражнялся. Желан оценил и решил не упускать то.

Мышцы скрипели у Добрыни, мыслей – никаких. Исполнение приказа, и боле ничего! Он только висел на растяжке и вот уж мчится вдоли стен крепости столицы с остальными ратниками.

Сделав круг, они к началу возвратились. И, прошагав немного, Добрыня, стоя тяжело, опёрся на свои колени. Баян из ведра воды напился у колодца, наотмашь вытер рот рукой. Шмыгнув носом, протянул ковш салажонку 35 35 Салажонок – новичок. .

– Погоди. Дай отдышаться. – Добрыня отмахнулся.

До нюха доносился дух приготовленного мяса. Добрыня мог поклясться, что готов быка сожрать. Мочи не было даже стоять. А надо, чёрт возьми, бежать, пока не расхватали. Не один он тут голодный. Потянулись воины в сторону, откуда веет. Надо резво дух ровнять.

– Гляди-ка. – Ратник рядом с ними кивнул куда-то. – Лепота.

Добрыня тяжело поглядел за взглядом. К ним приближались девки в окруженье стражи.

Баян, оскалившись, к Добрыне перевёл взгляд. Приглядевшись, сам Добрыня быстро распрямился, но тут же вернул положенье. Бок снова прихватило, да и голову держать труднее, чем он думал.

– Здравствуй. – Миролюба вышла из толпы хихикающих девиц. – Тебе дурно?

Вместо ответа у Добрыни что-то изрекалось, что – сам не понял. Он махнул рукой, отбросив:

– Ладно всё.

Княжна подступила и ладонь приблизила к щеке Добрыни.

– Что с ликом?

Добрыню жаром обдало, невольно он отвёлся, но княжна, похоже, того не замечала.

– Прости, что не узнала. Я не хотела тебя обижать. Но ты так… изменился. Совершенно иной лик. Голос только схож.

Добрыня вновь очи расширил и в землю упёр взор.

– Ты чего? – хихикнула Миролюба. – Слушай, я хотела тебе что-то рассказать. Пойдём.

Добрыня видел, как девицы смеялись за спиною Миролюбы. Да и сама княжна вовсю улыбалась. Чёртов Баян так же позади у девок опёрся о колодец и глядел вместе со вторым паршивцем, коего Добрыня впервые видел. Охранявшие девушек воины вдалеке стояли. А до ноздрей всё доходил запах жареного мяса. Оглядевшись и поняв, что только двое из дружины слышат разговор, Добрыня тихо произнёс:

– Возможно ль позже, госпожа?

Баян так подскочил, что привлёк Добрынин взор. Второй озадаченно глядел в спину княжне. Девицы смеяться резко перестали. Лицо самой Миролюбы на глазах вытягивалось. Княжна раскрыла ротик и выдохнула громко. Она дёрнулась и даже было замахнулась. Добрыня уже позабыл обо всём и распрямился. Удара не было. Княжна побежала прочь. А Добрыня всё стоял, тупо глядя вслед ей. Девоньки со стражей за Миролюбой поспешили.

– Ты что, не мог пройтись? – вопросил Баян.

А Добрыня, замерев, лишь глазами хлопал.

«Тьма! Надо же догнать! Обидел ведь, скот вшивый!»

Уже не видно было девок. Не догонит. А ещё прождав, уж понял, что с ходу не отыщет их. К Добрыне стала возвращаться прежняя усталость.

«А-а! Всё к бесам! Жрать хочу!» – и, пройдя мимо Баяна, он проследовал уже с ним в сторону гридницы.

Ближе к вечеру сидел он средь воинов и стон держал. На поляне группами расселись и смеялись ратники, много говорили, у Добрыни же ни на что не было сил. Три дня его уже гоняют, а казалось – вечность. Поздно Добрыня обнаружил, что о нём с княжной весть расходится и расцветает. Худшее, что он здесь мог, – на смех их что-то отвечать. Потом не отвяжутся. Уж в Велесе хлебнул. Молчал только Воислав, коему Добрыня пристыженно помолвил:

– Прости, тятька. Обидел я тебя сегодня.

– Да брось! – тот легко рассмеялся. – Не полезу к тебе больше. Желан —опытный десятник. Он знает, как тебя в строй возвратить, получше, чем я. Ты, впрочем, меня удивил. Все удары держишь, будто бы года метался.

– С князем говорил? – Добрыня вопросил.

– Ты о Ярославе? – Воислав смутился. – К чему?

– Ты же волнуешься, что он тебя ко мне приставил, когда в Велес отправлял. Напомнил бы ему о себе. Столько лет со мной печёшься. Я позабыл ему сказать, что и ты тут.

– Я к Желану обратился, тот же к воеводе. – пожал плечами Воислав. – Я гридник старый, моя служба идёт. Если каждый из нас будет о себе напоминать князьям, когда же им делами-то другими заниматься? Ты лучше расскажи, к чему княжну отверг?

Добрыня ухом уловил, что воины уже оставили данные речи. Другое что-то обсуждали. Добрыня ж пробубнил:

– Отверг?

– Она к тебе приходила, зазывала. Ты с чего-то не пошёл. – Воислав, поняв настрой дружинника, стал тише говорить. Тот в ответ вздохнул: