Лана Рэй Котт - Великий Партион. Восход

– Неужели необходимо вплетать в это ребёнка? – покраснев, спросил Люка.

Он уже знает ответ, но пока не может с ним смириться.

– Ребёнка? – переспросил насмешливо Кета. – Ну да, прямо, младенца…

– Ей всего шестнадцать.

– Наша цель – не она, а её мать. Она просто средство.

– Это… гадко… – вымолвил партион-пилот, не замечая, как Кета легонько направляет его в сторону своих покоев.

– Не гадко, если ты перестанешь пускать розовые слюни и вспомнишь, что эта девушка – не «ребёнок», и не «дочка моего покойного друга Иды Гвайдона», а принцесса Бастийская. Единственный на данный момент козырь, который мы можем использовать для того, чтобы заставить королеву пополнить объединённый флот.

Они вошли в комнату отдыха с выдолбленным в скальной породе балкончиком. Вдалеке Безбрежный океан искрился в лучах безмятежного Локуса.

– Давай рассуждать реалистично: если принцесса станет твоим юнгером, Люка, то королева уже завтра совьёт из тебя первосортные верёвки.

Глейтон нахмурился.

– Представь, может настать момент, когда тебе придётся намекнуть Её Величеству, что Фрузон тебе всё-таки важнее дочурки старого друга.

Кулаки, одетые в белые перчатки, судорожно сжались. Бесполезное возмущение. Глейтона с его праведным гневом надолго не хватит.

– И как, чувствуешь в себе силы сделать неприятный, но правильный шаг?

Главное говорить просто – без нажима, без высокомерия и без обидняков.

– И что ты предлагаешь? – не выдержал Глейтон.

Фрузонец не любит ответственных решений – он хочет, чтобы кто-то принимал их за него. И он, Кета, уже сделал это.

– Я тебе расскажу, если сядешь.

Глава Разведывательного отдела опустился в неудобное плетёное кресло. Глейтон, напряжённо застыв, присел на край другого.

– Я предлагаю вариант, который будет выгоден всем, и твоей принцессе в том числе.

Люка молча смотрел на приятеля. Его уши пылали, как у мальчишки. Кета выдержал паузу и сказал:

– Я хочу сделать её своим юнгером.

Туша Глейтона мягко повалилась на спинку кресла, заставив ту скрипнуть.

– Надеюсь, что и мои «руки» ты считаешь надёжными, – добавил Леон, театрально подвигав пальцами, затянутыми в кожаные чёрные перчатки.

Люка растерянно моргнул.

– Объясню, почему это выгодно всем. Во-первых, я умаслю Джиджи, которая уже который год пытает впихнуть мне какого-нибудь локера-недоучку…

– Ой, только вот не надо притворяться, будто тебя это волнует! – прервал его Глейтон.

– Допустим, что нет, но как приятно наконец избавиться от её назойливого жужжания! Во-вторых, тебе не придётся ссориться с дражайшей вдовой Иды Гвайдона. Вместо тебя этим займётся твой покорный слуга.

Кета нагнулся и налил им обоим красного вина, которое достали из погреба по случаю их прибытия.

– В-третьих, принцесса будет в безопасности, и у неё будут все шансы выйти на новый уровень в её… э-э-э… тренировках.

В этом он, конечно, сомневается, но – теоретически – всё возможно. Люка напряжённо думал. Кета с лёгкость читал его непрекрытые мыслительным блоком эмоции. В первый момент фрузонец загорелся идеей стать наставником для дочери Иды – такая честь! – но он не учёл, что теперь он – в водовороте политических интриг.

– А что ты будешь делать, если королева всё равно откажет тебе? – заговорил наконец партион-пилот. – Как ты намерен давить на неё?

Глейтон порядочен и надёжен. Он готов пойти на попятную в вопросах политики и стратегии, избавиться от обузы ответственности, но оставить на произвол судьбы ребёнка лучшего друга он не может. Что ж, это достойно уважения. Ярко-голубые глаза фрузонца, не мигая, уставились на Кету, вальяжно вращавшего вино.

– Ты же не… тронешь девочку?

Рука партиона-разведчика с зажатым в ней бокалом застыла в воздухе. Кажется, Люка всё-таки смог его удивить.

– Не понял, – только и смог выдавить из себя Кета, донося наконец бокал до губ и делая глоток.

– Не изображай из себя наивную школьницу.

– Я что, правда, такой злодей на вид? – скривился Кета.

Это не вино, а столовая кислятина.

– Ты уж прости, но зная о ваших с Хеком «развлечениях» на Спектре…

– Десятилетней давности? Что было в прошлом – там и осталось.

Кета начинал раздражаться. Неужели Глейтон и впрямь считает, что он бросится пытать, избивать или насиловать принцессу?

– Дай мне слово, – настаивал фрузонец, – что ты не причинишь Али никакого вреда.

Леон помолчал некоторое время. Едва ли он задумывался над тем, как далеко может зайти в деле запугивания королевы. С одной стороны он рассчитывал обойтись цивилизованными методами, с другой – условия Люки связывали его по рукам и ногам, не оставляя никаких преимуществ обладания «козырем».

– Не ты ли при любом удобном случае любишь рассказывать, как твой наставник заставил тебя три часа стоять на парапете самого высокого небоскрёба Плацентира, чтобы избавить от страха высоты? Это ведь тоже можно считать своего рода «вредом» для твоей психики…

– Это другое, – жёстко ответил лётчик. – Это было частью обучения, тем, что сделало меня сильнее. Я говорю о вреде другого сорта, и ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Кета кивнул приятелю, хотя не мог с ним согласиться. Всё, что происходит с человеком, либо делает его сильнее, либо ломает. Однако спорить с Глейтоном нет смысла. Главное, что удалось сделать – провернуть небольшой трюк и незаметно обозначить условия их договора. В абстрактном плане «вредом» можно обозвать что угодно – теперь же он заставил Люку дать своё определение этому понятию.

– Слово наследника рода Леон, – пересилив своё раздражение, сказал эвийец. – В разговоре с королевой я буду в основном оперировать теми карьерными перспективами, которые откроются у принцессы, если Бастия поддержит наши начинания.

Глейтон с облегчением кивнул.

– Впрочем, у меня будет мало поводов нарушить данное тебе слово: Её Высочеству вовсе не потребуется находиться подле меня, – огрызнулся Леон и, прихватив бокал с вином, вышел на балкон.

– Как это? Где же она тогда будет находиться? Кто будет её учить? – удивился Люка.

– О, за это не беспокойся. Я планирую отправить её в наилучшее для молодого юнгера место – на Торусант.

Глейтон не сразу вспомнил название.

– Я думал, этот остров заброшен, как и прочие, и им никто уже не пользуется!

– И зря не пользуются! Может быть, если бы этот проект не позабыли, мы с тобой не были бы вынуждены из года в год иметь дело с недотренированной швалью.

Люка задумался. Кета отвернулся, но его тренированный мозг всё равно улавливал мыслительный поток приятеля: фрузонец осознвал, что принцесса нуждается в усиленных тренировках, и предложение Кеты казалось ему как нельзя лучшим вариантом.