Вероника Заболоцкая - Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Итак, – разминая пальцы после церемониальных приветствий и расшаркиваний, Тарсиус жестом пригласил Юсыя на небольшой пьедестал, окруженный зеркалами. – Чего изволит пожелать Ваша Светлость?

Юсый, смакуя момент, медленно поднялся, приосанившись и довольно осматривая себя в зеркалах. Их чистота и освещение были тщательно продуманны и настроены портным, для наилучшего отображения действительности.

– Ну, я подумывал о полном обновлении гардероба в связи с изменением статуса и новой должностью. Что бы вы посоветовали? – Столько раз Юсый мечтал о таких моментах, фантазировал. Но на деле, конечно, растерялся. Его платье было приобретено десятки хитов назад, на рынке, без примерки, и потом окрашено и посажено по фигуре с помощью Магии… Юсый всегда стремился к богемному образу жизни, но никогда раньше не мог себе его позволить…

– Ооо! Я думаю, у нас огромное поле для деятельности, и у меня тут целый ряд новинок, вчера только отгрузили. – Тарсиус радостно и нежно провел рукой по плотно прижатым друг к другу рулонам ткани, лежавшим на стеллажах, и потянулся к раскрытым веерами отрезам. Долгопят приложил к плечу Мага нежно-голубой габардин, добавив к нему самый краешек золотистой парчи. – Вот, к примеру, на ежедневную куртку. Голубой идеально оттенит ваши черные глаза и вороные волосы, подчеркнет аристократическую бледность. Рукава сделаем реглан, широкие, со сборкой по манжету – по последней моде. Приталим, добавим серо-голубую накидку со стальным отливом. А золотистая парчовая тесьма по лацканам и краю манжетов – добавит роскоши, но не сделает вульгарным облик в целом. На брюки серый хлопковый стретч. У меня есть потрясающего качества, с добавлением каучука: никакого стеснения в движениях, не растягивается, не садится после стирки и обладает невероятной износостойкостью волокон!

На сотую долю секунды глаза Юсыя даже потеплели. Но тут же, Маг сдержанно отодвинул предложенные ткани и указал на стеллаж с темными оттенками.

– Я ношу только черное. Это принципиально. – Воронитель почти рассердился на себя, но потом чуть не прыснул со смеху, с трудом подавив смешок.

«Голубой камзол! Умора! Роскошь роскошью, но надо же знать меру безрассудствам», – не унимаясь, веселился он про себя.

– Как вашему сиятельству будет угодно. – Портной убрал веер цветных отрезов и сделал пометку в своем блокноте, не скрывая некоторого разочарования. – И нательные рубашки тоже? – Портной не оставлял надежды.

– И нательные рубашки тоже.

– Но позвольте, шелковые рубашки не красят в черный… А я, как порядочный портной, не могу позволить собирать парадное платье для придворного такого уровня с хлопковыми или льняными рубашками, это уже перебор! – Долгопят так распереживался, что его и без того огромные глаза раскрылись еще шире, и теперь казалось, что на лице ничего, кроме этих глаз, больше нет.

– А что там такого в этих шелковых рубашках? – спросил Маг как можно небрежнее. Юсый хотел знать о роскоши все.

– Ооо! Ведь шелковые нити – они самые дорогие и редкие, их производство – очень сложный процесс, которому Шелкопряды обучают только своих детей. Секреты мастерства не выходят за пределы их деревни. Никогда. Известно только, что нити эти они прядут из волокон, которые добывают из молодых листьев шелковицы. Их собирают в определенные даты, вываривают, пропускают через много разных этапов химической и механической обработки… Наверняка не обходится и без магии – ведь шелковичная нить получается такой же тонкой, как нити, сплетенные паучком. И при этом потрясающе прочной.

– Звучит как раз как то, что мне необходимо. Отшейте мне десяток.

Глазам Долгопята расти было уже некуда, потому от просто в изумлении приоткрыл рот.

– Десяток? Разумно ли, десять шелковых рубашек… Ваша Светлость?

Юсый задумался. Его самолюбие и тщеславие плескались внутри, бурлили и обдавали теплом и еще каким-то ощущением, очень непривычным. Ощущением самодовольства и радости.

– Да, пожалуй, вы правы. Что это я? – Юсый наконец пришел в себя и был готов брать максимум от нынешней своей действительности. Как и мечтал. Он небрежно повел рукой по воздуху, набирая воздуха в легкие. – Отшейте тридцать. По рубашке на каждый день месяца. Хочу широкие рукава и широкие манжеты под запонки. Пятнадцать штук с отложным воротничком на стойке и застежками на планке на всю длину. Другие пятнадцать сделать без воротника и с короткой застежкой на планке… Черных, само собой.

Тарсиус, пораженный знаниями Юсыя и тем размахом, с каким он уверенно распоряжался несметными богатствами, мелко кивал и быстро и детально записывал распоряжения в свой блокнот. Было очевидно, что новый придворный Маг более сложная и образованная личность, чем казалось поначалу.

– Тридцать шелковых рубашек! Такой заказ могут позволить себе только члены королевской семьи, – не унимался старик, добавляя последнюю пометку, и ошеломленно хлопая глазами.

– Что ж, можно считать, таким образом я негласно к этим членам причислен. Теперь перейдем к парадному и повседневному верхнему платью… – довольный собой, Юсый решительно указал на стопку журналов и эскизов.

*****

На королевские же средства новый придворный Маг долго и старательно обставлял выделенные ему комнаты во дворце. В его распоряжении оказалась спальня с камином, расписанная и меблированная в анималистическом стиле, просторный кабинет в спокойных бежевых тонах, ванная комната с большой деревянной кадью, и салон для приемов гостей, вычурно украшенный золотыми колоннами и лепниной.

Диверий хотел было выделить Юсыю целиком западное крыло, но Маг скромно ограничился этими комнатами. Впрочем, выдвинув обязательным условием направление окон на восток:

– Чтобы любоваться восходом солнца, —пояснил он.

Личные горничные Юсыя тихо между собой перешептывались о странных повадках начальника:

– Очень это настораживает, когда эдакий холеный гусь да спать не умеет. Встает затемно, кофий на рассвете пить изволит… Не иначе – беду принесет в Долину, попомни мои слова! Териантроп, которому на пашню, в кузню трудиться или в лавку торговать идти не надо, нежится в постели уж точно, аж до появления первых лучей солнышка на небе, а то и после, – доносилось из спальни Мага, – да еще и в таких перинах мягких. А энтот худосочный словно и не приминает перины своей. Дело тебе говорю, не может добрый териантроп так себя поводить. Странно это и пахнет дурно. – Приговаривала пухленькая, со вздернутым носиком, горничная по имени Тамила. Она взбивала перину Юсыя и поправляла подушки, наполненные первоклассным хлопковым пухом. Ее юная напарница с мечтательными глазами думала о своем и только рассеянно кивала, подавая углы красивого стеганного пушистого покрывала.