Вероника Заболоцкая - Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Отличная история, – Юсый скрипнул челюстями. Тень знала все его болевые точки. Ощущение радости и покоя постепенно покидало Придворного Мага. – И что же, получается… Ликантропы, которых ты обнаружил. Целая стая. Они в целом – мои пожизненные должники? – На его лице снова заиграла самодовольная и злобная улыбка. Тени это почти понравилось.

– Все верно, – коротко ответила она.

*******

С тех пор как Темная Сущность снова напомнила Придворному Магу о себе, он больше не ощущал необычных радости и покоя. Жизнь вернулась в привычный ему ритм, а он сам вернулся к неспешному изучению толстых и пыльных томов в королевской библиотеке. Постоянное недовольство. Раздражительность. Беспокойные сны, которые посылала ему Темная Сущность из глубин его подсознания, только усугубляли мрачное состояние Юсыя. Периодически он еще устраивал себе пирушки, но так беззаботно веселиться, как раньше, уже не получалось. Он всюду видел подвох. Ему казалось, что окружающие были с ним высокомерны, что слуги недостаточно внимательно его обхаживают… Он спал все меньше и становился все более нервным.

В первую очередь следовало решить вопрос с питанием Темной Сущности и, соответственно, увеличением Силы придворного Мага. В библиотеке во дворце Юсый не нахшел ничего сколько-нибудь полезного и решил пойти просто прогуляться за пределами дворца, проветрить голову.

Душное лето иссушило воздух до ломкости. В своих неизменных черных одеждах Придворный Маг изнывал от жары. И это только подстегивало его нервозность, но стимулировало мыслительный процесс. Он шел по пыльной улице Цкенода, мощенной желтым камнем, и внимательно поглядывал по сторонам.

«Следует изучить жителей. Их повадки, их нравы. Что им по душе, а что нет. Что их злит? Беспокоит? Пугает? Как это использовать?»

У порога кондитерской лавки толпились ребятишки. Чумазые носы были плотно прижаты к прозрачной витрине, за которой красовались, переливаясь глазированными верхушками, разноцветные пирожные. Дети жадно поедали вкусности глазами, грустно сглатывая слюну. Из лавки вышла матрона в цветном платке, за ней, гордо задрав голову, семенил карапуз немногим старше детей у витрины. Он был в голубеньких шортиках и розовой рубашке, рот его был перепачкан воздушным сливочным кремом, а в руке блестел отлитый из золотистой сахарной карамели петушок, заботливо помещенный кондитером на палочку. Чумазая ребятня провожала мальчишку недовольными завистливыми взглядами.

– Ишь ты, хвастунишка. Специально же рта не обтер, чтоб нам показать, какую гору пирожных там слопал! – недовольно буркнул один из них, с досадой запустив в удаляющегося ребенка камушком.

Небольшой камень попал мальчишке по ботинку, но он только самодовольно улыбнулся, не удостоив толпу оборванцев даже взглядом.

«Вот вам! Полно у них необходимых качеств, даже у детенышей. Зависть, злоба, хвастовство, досада, обида, ненависть… Кушай – не хочу. Только как же это все собрать и подать?»

Юсый вошел в лавчонку травницы, спасаясь от жары. Не то чтобы духота этого крошечного помещения с низким потолком, пропитанная запахами валерианы, душицы, жимолости и коноплянника, сильно помогла. Но палящие лучи полуденного солнца успели сильно надоесть Магу, пока он бродил по улочкам Цкенода. Он бегло посмотрел на пучки травеньев и склянки на полках, и тут его посетила дельная мысль.

– Есть кто? – громко позвал Юсый. Из-за выцветшей занавески, прикрывающей дверной проем, вышла женщина с мальчишкой, сидящим на боку. Детенышу было на вид немногим больше пары хитов. Он крепко спал, положив голову на плечо женщины.

– Тише, Ваша Светлость. Не будите дитятю. Чего изволите? – полушепотом ответила женщина, обратив к Юсыю свои фиалковые глаза.

– Сушеные коренья аира болотного есть тут у вас? В порошке.

– В порошке нету, – женщина свободной рукой проворно достала с верхней полки небольшой стеклянный пузырек и протянула Придворному Магу. – Есть кусочками. Но его можно измельчить в ступке…– Юсый нетерпеливо поднял руку, бесцеремонно прервав объяснения лавочницы.

– Пожалуй, я умею управляться с травами, – язвительно улыбнулся он.

– Тогда два су и пузырек ваш, – вторя его интонации ответила женщина.

Маг полез в кошелек и, подняв глаза, на миг застыл от изумления. Малыш проснулся и встретил взгляд Придворного Мага золотисто-карими глазами. Широко распахнутые сонные глаза ребенка украшали вертикальные зрачки. Только два Клана териантропов обладали такими зрачками независимо от того, были они обернуты в живное или нет – Кошкоклан и Драго. Изумление тут же уступило место злорадной догадке.

– А что же, это твой детеныш? – начал Юсый, протягивая травнице две медные монеты.

– Мой, – женщина плотнее вбила в пузырек пробку и отдала его Магу.

– Так значит, Лесной Кот уже излечил все сердечные раны и изо всех сил плодится и размножается? – Ответа это саркастическое утверждение Юсыя не требовало. Он торжествовал.

– Его отец не Лесной Кот! – с вызовом ответила женщина, пригладив растрепавшиеся золотистые волосы мальчугана. Малыш снова положил голову на плечо матери.

– Ну да, как же, – захихикал Юсый, – конечно, не Кот. У него же Большое Чувство к одной-единственной, и он ее никогда не предаст. Ха, ха, ха, ха. Вот это шутка!

Женщина посмотрела на Придворного Мага с недоумением и хотела что-то еще сказать, но он снова прервал ее, властно подняв руку. Юсый прислушался, с улицы до него донесся странный шум. Бросив на прилавок монеты, Маг стремительно вышел из лавки.

Шумела толпа, териантропы налезали друг на друга, кричали и улюлюкали. Кого-то хвалили и подбадривали, но не было в этих словах ни радости, ни искреннего пожелания добра. С кем-то препирались и спорили. Юсый пошел на звук и вскоре попал на торговую площадь. Посреди нее териантропы собрались в толпу, отчетливо доносился звон монет. Над толпой Маг видел плотное алое облако.

«Деньги! Они всегда действуют именно так, как надо Нам», – довольно отметил про себя Маг.

Он приблизился и понял, что это не простой спор из-за денег, не торги за картошку или притянутые азартом к наперсточнику люди. Гудящая толпа стояла, образовав круг, в центре которого огромный разъяренный Кабан загребал копытами дорожную пыль, фыркая и мотая головой. Вплотную к людям, по кругу, пригибаясь к земле и припадая на одну лапу, Кабана медленно обходила небольшая пятнистая Генета. Черная полоска шерсти на загривке у зверька стояла дыбом. Бок был измазан кровью. Длинный полосатый хвост распушился ершиком и плавно двигался, повторяя траекторию движения тела. Териантропы выкрикивали имя сражающегося и раззадоривали его. Ставки записывали на доске, установленной в стороне от импровизированного ринга. И, судя по записям, Кабан был местным знаменитым бойцом, в силе которого публика не сомневалась.