Вероника Заболоцкая - Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Так коли пахнет дурно, надо лавандой подушки перемежевать и в подперинник положить веточек… – невпопад спохватилась она, всплеснув руками. – А мы уже все застелили!

– Где твои мысли-то витают, Савва? Как с тобой разговаривать? Тьху! Молодые – один ветер в голове! – разочарованно сплюнула старшая. Сплетничать про господ с рассеянной Саввой никогда не удавалось, и сосредоточенная одновременно и на работе, и на заботе о будущем государства и на личной жизни господ Тамила всегда считала смену с Саввой скучной и неудачной. – Положила я лаванду-то ужо, положила! Иди лучше ванну мыть!

Савва послушно взяла щетки и средства для оттирания налета и пошла в ванную. Сплетничать она не умела, но работу выполняла качественно.

– Тамила, Тамила! – почти завопила девушка, и напарница, перепугано бросив рубашку, которую складывала в шкаф, бросилась на выручку подруге.

– Что случилось-то? Кислотой на кожу плеснула? Или что? – Она вошла и остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. Посреди просторной ванной комнаты вместо деревянной кадушки возвышалась блестящая медная чаша в кованой подставке, украшенной листьями плюща, тонко и тщательно отлитыми из бронзы и покрытыми позолотой. Стены были из черного мрамора. В углу появился черный мраморный туалетный столик с зеркалом, по краю тоже украшенный листьями плюща. Этот плющ обвивал ножки и столика, и черного, обитого бархатом пуфа, скромно стоящего в противоположном углу. – Ох ты ж дохлые улитки! Как же эдакое чудо мыть-то? Красотища, конечно, в жисти такого не видала. – Тамила подошла и потрогала гладкую внутреннюю поверхность чаши, провела пальцем по листикам – Гляди-ка! Каждая прожилка вырезана, как живые листики, токма золотистые. Ох, ну что-что, а размах у нашего-то Мага прям таки феерический! В жисти такого и представить не могла, а уж я-то у разных господ поработала на своем веку!

– Только глянь! – Савва подошла к туалетному столику. На нем, ослепительно сверкая боками в лучах утреннего солнца, гордо стояли глубокая золотая миска и пузатый кувшин.

Тамила взяла в руки кувшин и присвистнула:

– Чистое золото! Просто шоб моську с утра обмыть! Не иначе этот древний каких-то очень важных териантропов потомок. Такая роскошь!

– А это что? – Савва указала на стоявшую за дверью пузатенькую кастрюльку с крышкой, судя по всему, тоже золотую.

– Тьху! А это еще что он задумал такое?! Ночная ваза?

– Что-что? – недоумевала Савва.

– Ну, горшок видать. Золотой. Ну, знаете, это уже сверх меры, это уже перебор! Роскошь роскошью, конечно, ежли теперь обычное отхожее место начальству недостаточно хорошо и охота тебе так уж пофорсить, чтобы на золото какать, дело твое. Но нам-то что?! – Савва расхохоталась, эта причуда Мага ей показалась забавной. Тамила же только сердилась и ворчала. – Смейся, смейся. А я тебе так скажу, я на такое не согласна! Выносить теперь за взрослым здоровым дядькой горшок, аки за дитятей малым?! Ну, знаете! Я на такое не подписывалась. Ежели хоть раз он в туда напудит и мне нести это прикажуть – я увольняться пойду. Я на такие унижения не подписывалась.

*****

К счастью для горничных, Юсый был крайне озабоченный пафосным ореолом вокруг своей личности, тщательно сохранял самообладание и следил за своими манерами. Само собой, он никогда горшком этим пользоваться не собирался. Ему просто надо было им обладать, потому как чем дальше, тем больше ему нравилось обладать предметами абсолютной и максимально бесполезной роскоши.

****

Вот уже несколько месяцев Юсый проживал при дворе и находился в самом лучшем расположении духа.

Он вышел из роскошной ванной в длинной ночной рубашке из чистого шелка – черной, как агат, невесомой, как паутина. В спальне горели свечи. Он медленно обошел свою чудесную опочивальню, наконец-то обставленную по его вкусу. Спальню Юсый переделывал последней. От примитивной и слишком пестрой, на его взгляд, не осталось и следа. Теперь стены были обтянуты блестящим в свете свечей черным жаккардом, карнизы оттеняли черные стены тонкой серебристой полоской. Камин был облицован черным агатом и мрамором, а над каминной полкой установили большое серебряное зеркало в массивной оправе, тоже из чистого серебра. В зеркале целиком отражалось величественное ложе, возвышающееся посреди комнаты. Кровать была огромна и прекрасна: с плюшевым стеганым изголовьем, множеством подушек и высоким резным пологом из черного дерева, украшенным толстыми бархатными шторами. Обходя комнату, Маг последовательно потушил одну за другой все свечи в массивных серебряных подсвечниках. От угасающих фитильков в воздух поднимались тонкие струйки серого дыма. Извиваясь серпантином и быстро растворяясь, они оставляли в воздухе легкий запах гари.

Юсый забрался под пушистое, очень теплое и почти невесомое покрывало, утопая в перинах, пронизанных легким ароматом лаванды. Сладко поеживаясь в предвкушении сна, Юсый осторожно дунул на последнюю, стоявшую на прикроватном столике, свечку. Метнувшись, пламя спрыгнуло с тонкого фитилька и исчезло. Мгновенно комнату заполнил мрак. Придворный Маг положил голову на подушку и блаженно закрыл глаза. Если бы он немного подождал, пока его глаза привыкли к тусклому свету луны, он бы увидел, как, устремившись вверх, струйка дыма вдруг резко замедлилась, рисуя свои завитки все медленнее, пока вовсе не остановила движение и так и осталась висеть в воздухе.

Едва Юсый начал погружаться в сладкую дрему, как до его слуха донесся легкий шорох. Юсый насторожился. Шорох повторился. Сначала это было легкое шуршание, словно кто-то осторожно разворачивал конфеты. Постепенно оно усилилось и стало больше похоже на то, как поскребывает в дверь шаловливый пес. Звук притих, потом вдруг подобрался ближе. Словно кошка начала активно точить когти о край роскошной постели Личного Консультанта Короля.

– А вот это уже совсем лишнее, – Юсый раздраженно выдохнул, резко сел и зажег в воздухе голубой огонек.

– Я, может, тоже люблю эффектные появления, – повторил слова Юсыя тихий и очень знакомый ему голос.

У полога постели из воздуха постепенно проступало черное облачко, принимая очертания чьей-то фигуры. Но четких линий или телесности облачко так и не обрело, оставаясь висеть в воздухе, похожее на чью-то забытую тень.

– Я уж было думал, ты меня позабыл и бросил, – съехидничал Юсый.

– Не ври, ты вообще не вспоминал ни обо мне, ни о порученной тебе миссии, ни о нашей великой цели, – бесцветно ответил голос. – Ты только проматывал деньги из королевской казны, принаряжался и ленился. Смотри, за месяцы без практики твоя Магия так ослабла, что ты не даже почуял моего прихода. Бездарь всегда будет бездарью, если не будет как следует трудиться, – монотонно и назидательно звучала речь ночного гостя, в его словах не было и капли намека на желание унизить или задеть Придворного Мага. Тень констатировала факты. Но это жутко взбесило Юсыя.