Артём Кившарь - Хроники Лерона

Казалось, что конца не будет этой резне, но когда солнце перевалило точку зенита и двинулось на запад, войска Скворта дрогнули и стали понемногу отступать. Я носился по равнине, усеянной трупами и почерневшей от крови, надеясь столкнуться либо с Куртом, либо со Сквортом, и сразиться с врагом. Но все меньше и меньше мне встречалось бермандцев. Отступление было быстрым и, видимо, продуманным заранее, поэтому я, наверное, не заметил, как Курт и Скворт проскочили мимо меня, вероятно тоже не заметив своего врага. Добивая замешкавшихся гвардейцев, мы с Гором летели в сторону штандарта Винсента, который мелькал уже совсем рядом.

Через несколько минут мы были уже с королем Аркола. Сняв с головы измятый шлем, он вытер стальным рукавом со лба пот и, улыбнувшись, сказал:

– Славная была сеча! Я рад приветствовать вас живыми и невредимыми, к тому же хочу поздравить с победой!

Мы стали биваком подальше в степи. Смеркалось. Попивая вино, я рассказал Винсенту о своих приключениях. Толсон, во время сражения находившийся под присмотром двух воинов из моего отряда, сидел возле костра и методично тыкал в него палкой, каждый раз удивленно наблюдая за тем, как очередной сноп искр взметается ввысь. Винсент внимательно слушал мою историю, не забывая при этом периодически подливать мне и себе вина. Я поведал ему обо всем, опустив в рассказе странный сон и случай с отражением. И тут я подумал, что между моим сновидением и происшествием во дворце Скворта должна существовать какая-то непосредственная связь. Но какая? Плюс еще один вопрос. Сколько их уже у меня? Если принять мою версию относительно недавних событий за истинную, то все равно набегало с полдюжины. А если я ошибся в своих размышлениях и логических построениях? Тогда не меньше двух десятков. Да, весело.

– Ну, а теперь твоя очередь хвастаться подвигами, – сказал я Винсенту, когда закончил свое повествование.

Винс рассказывал о том, как он пересек границу и сразу вступил в бой с заградительными отрядами, как отбиваясь от дерзких и неожиданных нападений бермандцев, он углублялся вглубь страны, как неделю назад он дал большое сражение невдалеке от Тровера, не одержав при этом явной победы, но изучив тактику врага. Слова текли и текли, я одобрительно кивал головой, но думал совсем о другом. Я вспомнил Анжелу. Наверное, я никогда ее больше не увижу. Перед глазами стояло ее лицо, я снова и снова прокручивал в мозгу свой последний вечер на Земле, и мне вдруг стало очень грустно. Конечно, здесь была Луиза, и я женюсь на ней, как только рассчитаюсь с врагами. Меня уже засосал этот Мир, я знал, что останусь здесь навсегда, потому что я сразу, как только попал сюда, начал решать свои личные проблемы, совершенно забыв о своем договоре с Всадниками Судьбы. Раньше я уже выполнял их поручения, получая в обмен то, что мне требовалось, но никогда это не затягивалось так надолго. Ну сутки, ну двое, ну максимум неделя. Здесь же я торчал уже больше двух месяцев, а чего-нибудь определенного пока не намечалось. Надо мной властвовало сейчас лишь желание отомстить за мою попранную честь и униженное достоинство, и я считал, что это должно произойти очень скоро. А что я буду делать дальше? Всадники Судьбы уже, наверное, махнули на меня рукой, глядя из Центра Миров, как я, идя на поводу своих амбиций, копошусь в мелочных проблемах этого Измерения. Они, скорее всего, уже забыли обо мне, решив, что Утративший Мощь не помнит, кто он и откуда родом, что для меня важней все то, в чем я погряз в Подлунном Мире. Но если так, а я был уверен, что так оно и есть, то они глубоко заблуждаются и сделали большую ошибку. Я помнил. То, что я очень себялюбив, горд и никогда не прощаю обид, конечно, правда. Но, отомстив Скворту, я был бы очень даже не прочь вернуться на Землю и завершить там то, что должен. Но поздно, надо было с самого начала думать только о задании Всадников, а теперь я женюсь, и буду нянчить детей, влача жалкую жизнь средневекового феодала. Эти четыре слова, выуженные из земных книг, как нельзя лучше описывали мое будущее. Конечно, Луиза хорошая девушка, но во многом уступает Анжеле, и последнюю я люблю больше. Но с этим можно смириться. Ведь не встреть я Анжелу в ночном клубе, не ожили бы во мне угасшие было чувства, и сейчас Луиза была бы для меня самой прекрасной девушкой во всей Вселенной. Смириться нельзя с тем бездействием, на которое я буду обречен в этом Мире. Я привык все время находиться в движении, прыгая из Измерения в Измерение, а здесь, в Подлунном Мире, мне будет скучно и тесно.

– …Он назвался Морроу, твоим другом, но я не поверил этому бермандскому шпиону и посадил в клетку на колесах, которую тягал за собой. Я решил, что если ты и Гор попадете в плен, то смогу попытаться произвести обмен. Но теперь я думаю, что ему надо отсечь голову, – рассказывал Винсент.

Эти слова вернули меня к действительности:

– Морроу здесь?! отведи меня к нему!

Тощий, как смерть, грязный и оборванный, в грубо и наспех сколоченной клетке сидел Морроу. Под глазами мешки, в глазах отчаяние. Когда он увидел меня, то вскочил с пола своей передвижной тюрьмы и, обеими руками схватившись за толстые сучковатые дубовые ветви, из которых были сделаны ее решетчатые стены, ждал, пока Винсент откроет замок, надежно охраняющий дверь клетки.

– Мэтлок, я благодарю Вас, – сказал он, спрыгивая на землю.

Мы пожали друг другу руки, Винсенту же вместо рукопожатия достался взгляд, полный негодования. Хмыкнув и повев плечами, король Аркола развернулся и пошел в сторону своей палатки, что-то бормоча себе под нос. Мы же с моим старым боевым товарищем сначала отправились к обозу, сопровождавшему все это время армию Винсента и снабжавшему его воинов одеждой и провиантом, где Морроу переоделся во все чистое, натянув, правда, белье на грязное тело, а после – к кострам, где он подкрепился куском жареного мяса и бутылкой вина. Я решил, что настало время порасспросить его.

– Ну, Морроу, расскажи мне теперь свою историю, – попросил я.

– Я начну с того момента, когда Вы сбежали из дворца, – начал было он.

– Нет, нет, – перебил его я. – Начни, пожалуйста, с событий годичной давности, которые так сильно повлияли на Скворта.

Я немного блефанул. Нет, я ни в чем не подозревал Морроу, ведь он спас меня от неминуемой смерти. Просто он мог забыть какие-нибудь мелочи, посчитать незначительными какие-либо факты, а теперь он знает, что мне известно кое-что, и постарается воспроизвести все как можно точнее, постарается вспомнить события до мельчайших подробностей, так как подумает, что даже один упущенный момент может вызвать у меня подозрение, что он что-то утаивает. Конечно, я верил ему, и если бы он что-нибудь упустил в своем рассказе, то я не заподозрил бы его ни в чем, даже знай я подробно о том, что происходило в те дни. Но, осознавая, что его только что освободили из клетки, в которой он находился, так как его посчитали шпионом врагов, и, не ведая о том, что мне почти ничего не известно, он выложил мне все, что знал.