Василий Московский - Пепел и Кровь

– Вообще, не нравится мне и этот туман, – мрачно заметил Эльфин, оглядевшись, – И, вообще, вся эта затея.

Алвин глянул на Эльфина так, будто тот дал ему пощечину. Дагоберт сделал вид, что увлеченно шурует палкой в костре, а Осберт украдкой наблюдал за капитаном.

Эльфин и Алвин, даром что почти что тёзки, были и самыми лучшими друзьями. Эльфин был первый из Черных Оборванцев, и отряд собирали они с Алвином. Впрочем, это не мешало ему с Алвином спорить, когда обсуждались какие-то важные вопросы, и даже высказываться резко против решений капитана. Он был как его зеркальное отражение. Если Алвин был хитёр и умён, но горяч и порывист, то Эльфин обладал холодной рассчётливостью охотника и убийцы. И он часто возражал там, где остальным все казалось ясным и очевидным. И, как ни странно, Алвин ни разу не повысил на него голос, и не осадил. Напротив, он внимательно его выслушивал. Пусть, даже, поступал, в итоге по-своему, и даже довольно резко отвечал. Но слова и мысли Эльфина капитан всегда принимал к сведению.

Все, так же, знали, сколько сил приложил Алвин, чтобы убедить графа Элбри в том, что именно его отряд достоин чести поохотиться за головой ублюдка узурпатора, а так же доставить ему девку-чародейку, которая волшбой своей отбросила рыцарскую королевскую конницу от лагеря гаэлей. И знали, что Алвин поставил на карту.

– Ты опять? – угрожающе тихо спросил капитан. – Кажется, мы уже всё обсудили.

– Обсудили, – согласился Эльфин. – Но от слов своих я не отказываюсь. Я все равно считаю, что зря мы в это ввязались. Надо было остаться с графом. Вместе со всеми. Вот там слава и богатство. А нам как будто приключений на жопу мало.

– Это верно, – ответил Дагоберт. – Но там же и куча других таких же молодцов, из кожи вон лезущих, чтобы его светлость на них внимание обратил. Не говоря уже о корольке местном, союзничке нашем, ради которого всё и началось. Мы на что там можем рассчитывать?

– Да, ясен пень, что не стоило бы губешки раскатывать! – усмехнулся Эльфин. – Но зато мы бы не торчали у черта на рогах. Наша задача героически превозмогать, или золотишко зарабатывать?

– А чем мы сейчас занимаемся? – ехидно поинтересовался Дагоберт.

– Мы? – Пожал плечами Эльфин. – Подумай сам: как назвать дейтсиво, когда ты, вместо жаркой ночи с красивой бабой, вроде, хочешь сделать себе хорошо, прикладываешь к этому определённые усилия, а в итоге остаёшься с перепачканными руками, да и чувствуешь себя последним идиотом, которого крепко надули. Мне кажется, мы чем-то похожим занимаемся, ты не находишь?

Осберт стыдливо фыркнул:

– Ну сказанул!

– Эл, на чем мы закончили? – терпеливо, словно учитель, спросил Алвин, – Помнится, я сказал, что поступим по-твоему, если ты хоть малейшую хорошую причину назовешь.

– А я не назвал? Хотя бы то, что мы бы двигались с основным войском, проявили бы себя в штурме города на глазах у его светлости…

– Ты о каком штурме говоришь? Гаэли потерпели сокрушительное поражение, они отступают. И города сдают без особых боев. Вспомни как уже после битвы, на следующий же день к нам аж три местных королька пожаловали с заверениями в дружбе и преданности. Уверяю тебя, его светлость по городам и крепостям прогуливаться будет, посасывая винцо из кубка, прогулочным шагом. И больше ничего.

– И что? – приподнял бровь Эльфин.

– А вот что, – раздражённо ответил Алвин, – Господа норманны считают эти земли уже своими. И граф распределять добычу будет с тем расчетом, чтобы заручиться поддержкой влиятельных лордов. Мы тут причем? О таком отродье как мы даже не вспомнят! И ограничатся лишь подачками – с господского стола объедками. И то, если у его светлости, мать его за ногу, хорошее настроение будет. Тебе это надо?

– Ал, ты, как всегда, горячку порешь, – вздохнул Эльфин. – Ну, подачки! Ну, мало! И что с того? У нас-то руки-ноги и башка на месте! Мы всегда можем ситуацию исправить. С меньшими потерями. Только, подождать надо.

– Эл, а я затрахался ждать, – резко оборвал его Алвином. – Затрахался юлить, затрахался ждать милостей! Здесь не Брингольт. И на этот долбаный Север мы потащились именно с тем рассчётом, что сможем жить как люди. Если мы будем играть по правилам высокородной мрази, мы так и останемся Черными Оборванцами. А я хочу сам быть лордом. И вас хочу видеть лордами. Чтобы ни вы, ни я больше ни перед кем спины не гнули. И ради этого, я куда угодно полезу, и убью любого, кто посмеет мне помешать! Хоть бы сам Проклятый мне путь преградил!

– Ал, риск может быть оправдан только в одном случае, – спокойно продолжал Эльфин, – Когда другие решения ничего не дали. Иначе – это пустое и бессмысленное напряжение сил. С неясным результатом.

– А что тут неясного? – спросил Дагоберт, – Твари в меньшинстве. Мы их окружили. Деваться им некуда.

– С ними белые демоны, – Осберт хмуро покосился в сторону холма.

– Их мало, – ответил Дагоберт, – В основном там усталые, измотанные гаэли. И в том числе сын королька. Захватив его, мы сможем сделать этого уа Конхобара более сговорчивым.

– Но это неточно, – с долей иронии добавил Эльфин.

– Почему же, неточно? – приподнял бровь Алвин. – Щенок там. Да и девка-чародейка, вроде, тоже. Они ускользнули вместе с недобитыми гаэлями и альвами.

– Всё благодаря альвийской девке! – зло сплюнул осберт Осберт. – Воистину дьяволова дочь! Говорят, от королевской конницы одни дымящиеся доспехи остались!

От напоминаний об этом в душе снова шевельнулся суеверный страх. Тогда, в тот день, окруженный лагерь никто даже не думал штурмовать. А на следующий день, паршивцы пошли на прорыв, и вела их та самая девка и альвская конница. Они летели на брингольтцев с развёрнутыми знамёнами, под вой боевых рогов, и, казалось, сияли нестерпимо ярким светом, будто сам Проклятый. И охваченные суеверным ужасом брингольтские и гаэльские воины просто разбежались с их пути, будто напуганные котята. Те немногие, что попытались остановить их, погибли под копытами альвских коней, под ударами их мечей и копий. Алвин видел атаку альвской конницы. И мог сказать, что это намного страшнее, чем даже тяжелая кавалерия Элларгирской Империи. Поэтому ему сложно было винить тех, кто предпочёл убраться с их пути.

– Это верно, – хмыкнул Дагоберт. – Если б не она, мы бы тут не сидели. А квасили бы в какой-нибудь таверне и тискали бы местных огневолосых красоток.

– Ой, не трави душу! – поморщился Алвин.

– Так, братцы, что за бесовские разговоры? – с укоризной промолвил Осберт. – Тут бы молиться в пору, а они все о бабах думают!

– А ты, можно подумать, святой такой, – ехидно подколол его Дагоберт. – Скажи ещё, что обет целомудрия на время похода дал!

Оборванцы тихо засмеялись. Да, конечно, поход и задумывался не просто как помощь местному корольку, Фаррелу Макмерроу, который заявился в Брингольт с просьбой помочь свергнуть тирана, решившего присвоить его домен. Эта кампания была объявлена Священным Походом против еретиков, не желающих подчиняться Святому Тирренскому Престолу. Цель благородная, но Черные Оборванцы, и многие другие рыцари и графы, видели ее несколько иначе. Поход обещал богатую добычу, и упускать ее никто не собирался. Первые битвы и первые победы принесли свои плоды. Среди прочего, были захвачены знатные пленники, за которых можно было получить большой выкуп. А среди пленников были и альвы.