Хелена Хейл - Визардия. Пламя любви

– Меня быстро привели в чувство и заштопали. Спасибо Нессе, которая вовремя телепортировала меня. – Дарен погладил свою девушку по ноге. – Кстати, Ровентус и Пэм Адамс приехали в Визардию.

– Они в госпитале, с Агатусом? – Спрашивал Трой. Отец Агатуса показался ему, при первой и последней встрече, очень добрым и забавным мужчиной. – Или их поселили в городе?

– Мальтезер предоставил им чей-то дом в долине, где живут мои родители. – Ответила Эйприл.

– Кстати, Эйприл, ты спрашивала у Мальтезера о своих? – Уточнил Трой.

– Он ничего внятного не ответил, все были сконцентрированы на тебе и Агатусе, я старалась не мешаться.

Когда обсуждения закончились, Трой решил исследовать особняк. На втором этаже была исключительно жилая зона: три комнаты, включая детскую, гардеробная, две ванные. На первом этаже располагалась длиннейшая кухня, размером с кафе, с таким же длинным столом и десятком стульев. Родители, очевидно, любили принимать гостей и делали это часто. Гостиная была отделена декоративной стеной, которую украшали фотографии семейства. Трой долго их рассматривал и узнал на некоторых снимках бабушек и дедушек.

– Смотри, Сойер его копия! – Ткнула пальцем Эйприл на лицо его деда по маминой линии.

На фотографии он обнимал двух своих дочерей: Джулию и Джозефину. Никаких подписей на стене не было, а так хотелось узнать хотя бы имена членов семьи! Ему ведь не были известны обстоятельства их смерти – была то старость, или хроническое заболевание, борьба или несчастный случай.

– Верно подмечено… – Тихо ответил Трой, стараясь будто бы не беспокоить духов, глядевших на него с фотографий. Он хотел ощутить, что ему расскажет выражение их лица, какие эмоции они скрывают или наоборот вываливают наружу.

Трогательные снимки с самим Троем и друзьями семьи поставили точку в процессе созерцания. Сейчас ему не хотелось затрагивать уголки своей потрепанной души, ей итак было тошно. Он последовал в гостиную, окинул взглядом разноцветные диваны и кресла, порадовался домашнему кинотеатру и пошел левее по коридору. Мама или отец однозначно любили турецкие ковры, так как хотя бы один, да лежал в каждом помещении дома. Коридор привел пару в кабинет: здесь было слабое освещение, широкий рабочий стол, ноутбук, бесчисленное количество книг, но царил идеальный порядок. Каждая статуэтка была на своем законном месте, подушки на мини диване выстроены в четкий ряд, в изумительной цветовой гамме голубых оттенков.

– Как здесь здорово! – Восхищалась Эйприл. – Только посмотри на вид!

Трой подошел к девушке. Эйприл стояла у рабочего стола, прямо перед окном во всю стену. На нем не было штор, и Трой понимал, почему: за окном открывался шикарный вид на природу. Уголочек сада, прилегавшего к территории особняка, несильно высокий забор, а дальше – бесконечный пейзаж гор. Казалось, раньше Трой и не замечал такой красоты в Визардии, хотя догадался, что именно эти горы отделяли особняк от школы и океана.

Друзья провели остаток дня по-семейному – за просмотром старых фильмов, найденных на полках домашнего кинотеатра. Пары сидели в обнимку, укрытые теплыми пледами. В семь вечера им телепортировали ужин, который они также съели, лежа на диване. После эмоционального выгорания каждому из них такой день пошёл на пользу, ведь утром им пришлось столкнуться с новой волной переживаний.

Мальтезер Бьен-Де-Ньютус телепортировался в особняк к одиннадцати утра, плечи его серого фрака были насквозь промокшими, а выражение лица так и кричало о горе. Он велел друзьям сесть на кровать и внимательно его выслушать, а сам подошел ближе к Эйприл.

– Сегодня утром Элли пришла в себя окончательно. – Рассказывал директор. – Она чувствует себя хорошо, но ей необходимо полежать ещё пару дней, так как множество переломов ещё не зажили, как следует. Кларисса над этим работает. Будь она обычным человеком, точно бы не выжила…

– Что с ней будет? – Переживала Эванесса.

– Ей запретят пользоваться магией до окончания школы. Только в стенах класса. Девочка осталась сиротой, мы сделаем всё, чтобы ей помочь. Но я – не администрация, вы знаете, что они не так лояльны к детям, поэтому хотят убедиться, что она делала всё не по своей воле.

– Бедная девочка, она, наверное, винит себя… – Вздохнула Несса.

– Представляю, что она чувствует. – Говорил Трой. – Уж каково было мне! А ей осознавать, что она убивала…

– Директор, скажите, как моя семья? Когда я смогу с ними увидеться? – Спросила Эйприл.

Мальтезер избегал её взгляда, затем решительно взял за руки и ответил:

– Эйприл, детка, мне очень жаль… – Директор не мог подобрать слов.

– О Боже… – У Эйприл перехватило дыхание и моментально подступили слезы. – Что-то с мамой? Кайзер в порядке?

– С ними всё хорошо. Но твой папа, Эйприл, он… Бен не выжил.

Эйприл замерла, Трой тут же крепко-крепко сжал её в объятиях, и девушка дала волю чувствам и ещё долго содрогалась в рыданиях. Все сохраняли молчание, ожидая, когда та чуть успокоиться. Дарен и Эванесса понятия не имели, как её поддержать, а Трой продолжал прижимать её к себе, давая понять, что он рядом. Эйприл повернулась к Мальтезеру, вытерев слезы. Ей больно было касаться отбитых щек, но новость об отце отключила другие чувства.

– Мистер Ньютус, мой отец, он… Как это произошло? – Хлюпая, спрашивала Эйприл.

– Бен сражался вместе с нами. Я подоспел, как только переместил семью в безопасное место. Он убил Честера, и ещё как минимум троих из компании Тахиры, но Феникс исподтишка подкрался со смертельным заклятием… Эйприл, милая, он доказал, что стал хорошим человеком.

Эванесса и Дарен взяли руки Эйприл в свои, и прикосновения их сказали больше, чем штампы сочувствия. Трой, как ни странно, болезненно воспринял утрату. Ему было невыносимо больно за свою девушку, но и не только. С того самого дня, как он впервые увидел Бена Эберсона на пирсе и по сей день, он был уверен, что будет прыгать от радости отмщения, ведь убийца, наконец, получил бы по заслугам. Ни грамма подобного чувства не было в его сердце сейчас.

– Мистер Ньютус, мне нужно к семье. Я хочу сегодня же отправиться домой. – Говорила Эйприл.

– Я пойду с Эйприл. – Вызвался Трой.

– Нет! – В один голос ответили директор, девушка и друзья.

– Да почему все вечно всё решают за меня?! – Возмутился он. – Я хочу принести дань памяти и поддержать Эберсонов, быть рядом с Эйприл.

– Эйприл, я телепортирую тебя к маме. Патриция обратилась ко мне в госпитале, ведь она переживала за тебя и не знала, где ты, жива ли. Я сообщил, что ты в полной безопасности, в месте, котором тебя не найдут. Она настаивала, чтобы ты тут и оставалась, но и твое рвение быть с мамой и братом я уважаю и одобряю. Есть только одна просьба.