Хелена Хейл - Визардия. Пламя любви

– Всё, что угодно. – Всё ещё хлюпала носом Эйприл.

– Не вызывай Троя кольцом. Оно ещё у тебя?

Эйприл расстроилась, взглянула на руки и заметила, что кольца-то и нет. Видимо, Тахира бросила его где-то в лесу.

– Нет. – Эйприл повернулась к Трою – Прости.

Трой посмотрел на неё с выражением «нашла, за что извиняться», и обратился к директору.

– Мистер Ньютус, только не говорите, что я буду в заточении до экзаменов. Как я сдам их?

– Нет, мы приняли решение перенести экзамены на начало апреля, так что уже через месяц вы всё сдадите и разъедетесь. В Визардии останутся только те, кто не имеет домов в мире людей. – Заявил Мальтезер.

– Мистер Ньютус, как Агатус? – Спросил Дарен.

Директору не обязательно было отвечать, по его взгляду друзья всё поняли.

– Его родители ночуют в госпитале. Мы делаем всё, что в наших силах. – Только и сказал он.

– Когда мы вернемся в долину? – Уточнила Эванесса.

– Завтра утром я телепортирую вас на занятия. – Пообещал Мальтезер.

Затем встал, дал время Эйприл на прощание с Троем, после чего испарился с ней, оставив красную дымку. Тяжелый выдался день для всех. Дарен и Эванесса искренне сочувствовали Эйприл, не переставая думать об Агатусе. Трой пролежал в постели весь вечер, размышляя о былом, вспоминая последнюю встречу с Беном. Тогда он явился на поле боя, прикрыл их собой и велел телепортироваться. Раз уж он не вставал между ним и Эйприл, доверил ему свою дочь, значит, знал наверняка, что Трой – хороший человек. Было ли это сожаление об отнятом отце? Кто знает. Ведь Бен сам потерял не меньше – шестнадцать лет он не видел своих детей, и вместо отведенной старости с детьми и внуками, он получил два года любви и погибель.

Мысли витали вокруг Трояны и Женевы – где же они? Действительно ли в безопасности? Как хотелось Трою вернуться в тот день, когда все они дружно сидели в гостиной мистера Ньютуса. Ведь он так и не спросил о состоянии Хендрика, а Агатус в тот день был жив и здоров. Он думал о том, куда делась Тьма. Ведь выйдя из Элли, та вновь обрела свободу, и, вероятно, могла найти новый футляр.

Он снова и снова пытался вспомнить, каково было обнимать отца, слышать его голос. Им дали слишком мало времени, и это так несправедливо! Трой понимал, что для Константина то был единственный способ встретиться с сыном, пожертвовав собой, и что, будь он сам отцом, то, несомненно, принес бы себя в жертву ради дитя, но как теперь было справиться с этим? Как пережить? Тоска съедала его, нагоняя сон.

Март близился к концу, приближая экзамены. Месяц тянулся так долго, как не тянулось даже скучное техасское лето. Учеников, которых после битвы с Тьмой и Тахирой поселили в школе, наконец, вернули в долину. Сильнейшие заклятия защиты были нанесены на каждом домике, учителя бдели, присланы были люди из администрации и прочие специалисты по борьбе со злом.

Весна немного излечила раненые души своей свежестью и теплом. Солнце растопило сугробы так быстро, что трава успела позеленеть. Деревья потихоньку покрывались своей одежкой, и совсем скоро можно будет услышать шорох листьев на ветру. Насекомые и птицы наполнили страну своими голосами и жужжанием. Цветы, бутоны которых зародились в марте, уже вселяли красоту глазам смотрящего. В сердцах многих играла романтика.

Эллионора делала домашнее задание в вечер понедельника, сидя за письменным столом. Она жила в компании четырех девушек: Агаты, Лолы, Юджины и Тони. Как только её выписали из госпиталя, девушку подселили в домик к Воздушным одноклассницам. Элли не на шутку переживала о том, как к ней отнесутся. Раньше её переживания были связаны с принадлежностью в обществе, а теперь – к недавним событиям. Не каждый бы принял в свой дом убийцу, вернее, ту, что носила в себе убийцу целых полгода. Однако судьба будто, наконец, стала к ней благосклонна, и в девочках она нашла то, чего ей так не хватало – подруг. Разве что Тони поглядывала на неё с опаской, но и с остальными девочками она особо не контактировала.

Часы пробили семь вечера, Элли, как и каждый предыдущий день месяца, в это время уходила в госпиталь и сидела рядом с Агатусом не меньше часа, но и не больше двух, чтобы не напрягать его родителей. Именно в это время они отлучались поработать из дома, так как зарабатывать всё же приходилось, благодаря чему посещения Элли оставались незамеченными. Ей совсем не хотелось попадаться на глаза Ровентусу и Пэм Адамсам, ведь именно она чуть не убила их сына.

– Да, Элли, ты убила его, убила свою первую любовь! – Рыдала девушка, роняя слезы на листы тетради, которая ещё не успела обсохнуть от слез прошлых дней.

О, как Элли себя ненавидела! Не выносила! Ей было противно смотреть на свое отражение, ходить по земле и греться в лучах солнца, в то время как убитые ею люди больше никогда не увидят свет! Они никогда не увидят ничего, кроме той неизведанной бездны, в которую ушли. Но она старалась жить, надежда на выздоровление Агатуса давала ей силы просыпаться по утрам и посещать школу.

Трой, Дарен, Эванесса, Реджина и Эйприл были к ней благосклонны и, как она считала, «не заслужено» заботливы. Они всегда приносили ей что-нибудь вкусное, интересовались состоянием, предлагали помощь в обучении, старались поддерживать ненавязчивые разговоры. Элли была премного благодарна, но стыд и совесть грызли её так сильно, что она не могла в полной мере позволить себе наслаждаться общением с этими прекрасными людьми.

Закрыв тетрадь и отложив её на край стола вместе с учебниками, Элли накинула пальто и отправилась в госпиталь. Она спряталась за вигвам, когда заметила родителей Агатуса, подавленных, расстроенных, покидающих здание. Элли переняла их настрой, но всё равно выполняла свой долг и шла в нужную палату. Она взяла с собой книгу, которую перенесла с собой из Лонгландии – о флоре и фауне её страны. Она знала, что Агатус интересуется подобным, и уже прочитала ему полкниги, надеясь, что где-то в недрах сознания он действительно слышит её.

Она брала стул на колесиках из угла кабинета, плюхалась на него и подъезжала к койке больного, отталкиваясь ногами. Около десяти минут она покрывала ледяную, безжизненную ладонь Агатуса слезами, затем постаралась взять себя в руки и открыла книгу на заложенной странице.

– Так, Агги… – Элли говорила сквозь слезы. – Мы остановились с тобой на шестнадцатом параграфе…

Пока Элли читала и всхлипывала, до её внимания не доносились некоторые мелочи, происходящие на койке. Рука больного дернулась, затем пошевелились пальцы ног, в какой-то момент моргнули глаза. Девушка не отрывалась от увлекательного текста.

– Элли? – Прохрипел знакомый голос.