Анастасия Голикова - Хуадад-Сьюрэс

– По правде, дело действительно простое. Нужно будет поехать в Вегу, это на границе с Южными провинциями почти сразу за лесом, ты, верно, знаешь. Там в банке тебе отдадут одну вещь, которую просто нужно будет доставить мне. И убедительно тебя прошу говорить обо мне, как о человеке, к которому ты пришел на встречу сегодня, а не называть меня Пауком, как ты привык.

Маланиец презрительно фыркнул. Берийский землевладелец подумал было, что это знак неодобрения всякой лжи и ухищрений, которых не понимали дикие соседи его страны, но причина оказалось в другом.

– Я похож на посыльного?

Паук медленно осмотрел Диро с ног до головы. Вздумай мужчина встать, он макушкой достал бы маланийцу только до подмышки несмотря на то, что ванна находилась на некотором возвышении. Одет наемник был в бруру – так варвары называли свои рубахи, хотя это слово, вроде бы, переводилось как «отрез ткани». Просто отрезом шириной по плечи и с дырой в центре под горловину бруры, по сути, и являлись. Они прижимались к телу замысловатыми плетеными поясами, и были не короче середины бедра. Полностью оголяющий руки наряд демонстрировал вязь черных татуировок, которые подробно рассказывали знающим их язык о достижениях своего владельца. О его ошибках говорили пересекающие рисунки шрамы.

Многие и могли отличать маланийцев только по этим ритуальным татуировкам: все рослые, смуглые, желтоглазые, с жесткими черными могавками, изредка бритые наголо или с копнами спутанных дредлоков. Но с Диро, которого собратья называли Рэрок, что переводилось, как «борода», было проще: уродливые, бугрящиеся рубцы искривляли губы, расплывались по подбородку и нижней челюсти, местами заползали на шею и щеки. Работающий с Бородой уже не один год бериец так и не узнал: ожог возник после того, как наемника угостили кипящим маслом? Или это следы третьего наказания Богов? А поводом прозвищу послужила густая растительность на лице до увечья, или это варварский юмор, подчеркивающий новую уродливую «бороду» не из волос?

Сообразив, что он уже достаточно долго просто пялится на пришедшего на зов убийцу, мин ответил:

– Ты сам сказал, что ищешь несложную работу. И все же знай, что посыльный, который выкупал для меня этот предмет на аукционе, едва успел спрятать товар в хранилище, как ему перебили спину. Бедняга, если и сможет ходить, то в седло уж точно не сядет. И если бы владелец банка не был моим приятелем, то эта покупка, скорее всего, «пропала». Так что я не думаю, что твое путешествие из Веги в Хуадад-Сьюрэс будет таким уж легким.

Бериец с некоторым сомнением остановил взгляд на изувеченной руке наемника. Не знай Паук Диро, он бы засомневался в его возможностях. Но этого маланийца он знал очень хорошо.

– Плата? – спросил Борода после паузы. Она была вызвана не раздумьями, а попытками перевести пространную речь нанимателя.

– Работа не пыльная. Десять золотых.

Диро заржал. По телу Паука побежали мурашки, хоть он и понимал, что вспышка веселья ничем страшным ему не грозит. Борода был далеко не единственным маланийцем, с которым хозяин купальни вел дела. Но ни один из них не смеялся так .

– Сколько ты хочешь? – спросил мин.

– Пятьдесят.

– А ты, случаем, не одурел, Рэрок?

Паук даже сел, из-за чего засохшая на плечах грязь потрескалась и пластами плюхнулась в ванну. Не то, чтобы это были такие уж баснословные деньги, но, посыльный, для которого все кончилось плачевно, за поездку получил бы пять.

– Я не посыльный, Паук, – словно прочитав чужие мысли, сказал маланиец. – Я потрачу. Время, которое мог. Заниматься интересной работой. Ты мне не нравишься. Но твое дело. Ценно для нас. Поэтому я. Уступаю тебе себя.

«Уступаешь мне себя? Высокого же ты о себе мнения, сукин сын».

– Двадцать, Диро. Не нравится – проваливай. За пятьдесят я смогу нанять двоих, с двумя руками у каждого!

Паук облизал резко пересохшие губы, не заметив горького привкуса «возвращающего молодость» средства. Он перегнул палку, а маланийцы очень болезненно относятся к оскорблениям и отвечают на них отнюдь не вербально.

То ли Борода не очень понял последнее предложение, то ли не захотел марать руки, а может, что было самым невероятным, смотрел на будущие перспективы, но наемник просто развернулся и пошел к выходу.

– Будь по-твоему! Акхар с тобой! Пятьдесят. Но вещь эта крайне хрупкая. Если на ней будет хоть трещинка, ты и медяка не получишь, понял?

Закрашенные черной татуировкой губы маланийца расплылись в усмешке. Он кивнул. Это приравнивалось к заключению договора с подписями и печатями.

– Пока ты не ушел, Диро, у меня к тебе вопрос, – Паук снова откинулся в ванной, погружая спину в горячее бурление. Подавив в себе желание блаженно застонать, мин начал говорить медленно, делая паузы между предложениями. Сейчас ему было особенно важно, чтобы наемник все понял правильно.

– В Вавстравии два месяца назад в собственной спальне был зарезан землеправитель. Дэмин Эстиан-нэки си Шадэнвойд, герцог по-ихнему. Я не сомневался, что это работа вашего брата. Но когда мои люди пытались выяснить, кого именно, то либо не получали ответа, либо им говорили, что нужно обратиться к тебе. Так, ты знаешь убийцу из Кайнреста? Мне было бы интересно поработать с парнем, который сумел такое провернуть.

Что-то изменилось в лице Бороды.

– Знаю. Но ты не станешь с ним работать.

– О-хо-хо! Ничего себе! – Паук невольно рассмеялся. – А ваш кодекс такое вообще позволяет?

Маланийские варвары погибали, но не предавали заказчика, никогда не врали о собственных заслугах, выставляя на всеобщее обозрение пояса из жил поверженных врагов, татуировки и, иногда, небольшие украшения из клыков и когтей, и, в отличие от любых других солдат, бандитов, наемников и убийц, легко могли признать, что не справятся с предлагаемой работой и посоветовать кого-то другого. Их культура была поистине удивительной, ведь в ней братское единство и способность умереть в бою за другого маланийца, даже не зная его имени, сочетались с перерезанием глотки лучшему другу за то, что тот наступил тебе на ногу.

Черная сталь врезалась в плитку за спиной берийца. Тот успел почувствовать, как что-то пронеслось рядом с головой, но движения огромного наемника, стоящего прямо перед ним, не заметил.

– Он не сделает такого, чего не смогу я, – прорычал маланиец удивительно целостным предложением.

Паук примял ладонью волосы, проверяя, не укоротились ли они.

– То есть ты смог бы незамеченным пробраться в хорошо охраняемый замок, бесшумно расправиться с десятком солдат и парочкой слуг, всегда готовой помахать мечом вавстравийской миньей, или как она там называется, и, мать его, чистокровным стием? А сделав все это, уйти совершенно незаметно? – язвительно уточнил бериец, вспылив из-за выходки наемника. Если бы Диро захотел его убить, он бы это сделал. Маланийцы не промахиваются. Нашел, кого запугивать, дикарь!