Олег Балханов - Корханес. Книга первая. Крысобой

Наверное, какие-то детские воспоминания.

Я опустил голову, здесь внизу было на что посмотреть.

На горизонте, далеко в море горели многочисленные огни рыбацких шхун и баркасов, вышедших на утренний промысел. Как красные светлячки, они мерцали в серо-синем сумраке, окутывающем поверхность воды. Виды местных красот произвели на меня сильное впечатление. Если посмотреть назад и наверх, могло показаться, что вершины скалистых гор упираются в звезды.

Справа отвесные скалы вплотную подходили к воде. Волны мерно разбивались об утесы. Слева вдалеке виднелись очертания города.

Я посмотрел на Марвина.

– Порт, – кивнул он. – Эртуз. Нам туда. Но мы далековато, на другой стороне залива.

Наши блуждания под толщей горного хребта вывели нас километров на двадцать в сторону, к правой оконечности большой бухты, мысу Белл. Так объяснил Марвин, начертив древком копья на сыром песке примерную схему. Он сказал, что дорога вдоль берега залива не опасна, но займет много времени. И нам еще сначала надо преодолеть реку.

– Неплохо было бы переплыть через залив на каком-нибудь судне, – сказал Марвин.

Он зажег походный светильник, прикрепил его к наконечнику копья и стал махать то вниз и вверх, то из стороны в сторону, подавая сигналы рыбацким шхунам.

– Дадим десять монет, и они нас с радостью перевезут, – сказал он уверенно.

Где эти монеты, интересно?

Словно услышав мой вопрос, Марвин похлопал себя по подсумку темно-зеленого цвета на боку.

– Юстиг отсыпал горсть тигров на всякий случай, – сказал он.

Я внимательно осмотрел себя. Как-то не было времени осознанно сделать это раньше. Сбоку у меня тоже был похожий небольшой подсумок. Открыв его, я обнаружил дюжину пластин – жетонов из какого-то серого металла, скрепленных медной проволокой через круглые отверстия.

– Что это, Марвин? – спросил я, показывая находку.

– То, что осталось от твоего жалованья за сезон, – еще немного и он покрутил бы пальцем у виска. Марвин отвернулся. – Тысяча двести тигров.

Сто двадцать раз переплыть залив. Что-то маловато осталось. Хотя непонятно, что такое сезон. А еще может быть, что монеты и тигры отличаются.

Марвин снова принялся махать копьем и я решил не отвлекать его расспросами.

Мне впервые пришел в голову вопрос, а как, собственно, я выгляжу? Но спрашивать Марвина смешно, а посмотреться некуда – и шлем, и ножны, и доспехи матово-тусклые, ничего в них не разглядеть. Я наполовину вытащил из ножен саблю, но никакого отражения не увидел.

Интересно, зеркала здесь вообще есть? Я решил все же спросить Марвина. Тот устал махать копьем и стоял, грустно озираясь. Переправляться через реку он явно не хотел. Не умеет плавать или просто водобоязнь, как я и думал.

– Марвин, когда у тебя щетина отрастает и превращается в бороду, ты что делаешь?

– Брею ножом, – нисколько не удивившись, тут же ответил он. – Теперь кинжалом тоширунга буду брить.

Марвин обнажил зубы в улыбке, и я поразился, насколько эта белозубая улыбка меняет его внешность. Всемогущий Михр! Да он совсем пацан. Лет девятнадцать-двадцать, не больше.

– А смотришься куда?

Марвин повернулся ко мне и наклонил голову набок.

– В каком смысле? – прищурившись спросил он. – На ощупь, ясное дело.

Так. Зеркал здесь походу нет. Не у солдат точно.

– А на голове волосы как стрижешь?

Марвин шмыгнул носом и засопел.

– Всех сотников и тебя всегда стриг Риццо. У него есть стальные расческа и ножницы. То есть, были.

Мигнули красные огни одного из баркасов, они сменились на желтые и подавали какие-то сигналы.

– Есть! – удовлетворенно сказал Марвин. – Сейчас приплывут за нами.

Он снял седло, положил на мокрый песок и уселся. Я предпочел постоять, и так все отсидел. Тут я заметил маленьких крабов. Их было много, десятки. Они боком бежали в море, очень быстро, но иногда дружно замирали – выглядело это очень забавно.

Арме, однако, эта картина не понравилась. Она захрапела и начала бить копытом по песку. Марвин тоже обратил внимание на убегающих крабов и начал осматривать горы, нахмурив лоб. Я поднял голову. Мы увидели парочку хонгоров. Эти огромные птицы, тоскливо вскрикивая, улетали в сторону едва различимого другого берега пролива. По песку пляжа, переваливаясь, какие-то мелкие животные тоже бежали, ползли и шли к воде.

Вокруг все застыло, как перед грозой. В звенящей тишине слышались только крики чаек вдалеке над шхунами.

– Что происходит? – я встревожился не на шутку.

– Не знаю, – неуверенно произнес Марвин.

– Может, землетрясение? – спросил я. Бывают ли они тут?

– Давно не было, – серьезно ответил Марвин. – Я тогда ребенком пешком под стол ходил. А ты не помнишь? А, ну да, у тебя же память отшибло.

Меня больше беспокоило, приплывут ли теперь за нами рыбаки. Но, видимо, на море ничего не чувствовалось – большой баркас, меняя галс, быстро приближался к берегу.

Незаметно ночь сменилась днем. Облака быстро плыли по серому небу. Тишина стала еще гуще и тяжелее.

Это было не землетрясение.

Началось извержение. Где-то в глубине горной гряды загрохотало и столб черного дыма взлетел в небеса.

Можно было разглядеть лица рыбаков. Они явно перепугались. Ветром принесло их голоса, они громко спорили, не повернуть ли назад, чтобы быстрее убраться подальше.

– Двадцать монет! – закричал им Марвин.

Ветер отнес его слова в сторону. На баркасе его не слышали и Марвин стал показывать на пальцах. Бородатый, тощий и высокий мужик в бандане, наверняка старший, показал три растопыренных пальца и крикнул:

– Тридцать монет!

– Вот черти, – буркнул Марвин и жестами показал, что согласен.

Я посмотрел на вулкан. Он был в стороне от выхода из пещеры, примерно посередине между нами и далеким перевалом. Прочистив давно застывшее жерло первым столбом дыма, тот выплюнул следующую порцию. Фонтан из грязи и камней взорвался с таким грохотом, что и Марвин и рыбаки присели, согнув колени, закрывая уши руками. А лошади, прижавшись друг к другу, подбежали ко мне и встали сзади, словно хотели спрятаться у меня за спиной.

Я не то чтобы не испугался. Просто понимал, что ничего в этой ситуации от меня не зависит. Если камни, пепел и магма долетят до нас, то тут прячься-не прячься, все равно конец.

Марвин вошел в воду и принял деревянные мостки. Мы большими камнями закрепили их у края воды, я придерживал сбоку, пока Марвин заводил лошадей на борт баркаса. Хорошо, что берег был крутой и почти сразу обрывался в глубину, поэтому баркас смог подойти вплотную.

Мы быстро поднялись и двое рыбаков сразу втянули мостки на палубу. Треугольный парус поймал порыв ветра. Отдавая короткие приказы, бородач в бандане крутил рулевое колесо. Баркас быстро развернулся и мы устремились в открытое море.