Мария Вилонова - Дети Нитей. Восток

Я скрипнул зубами и снова уставился в окно. Да, Алво здесь нет. Да, я не он. Но выбор, считать ли кого-то чужими, неважными людьми – будет моим. Нравится это всем вокруг или нет. Просто Аливи и остальные – они об этом не узнают. Просто они будут считать, что я подчиняюсь своему мастеру. Анха прав, не стоит скрывать от близких, что я ценю их. Только это еще не значит, что ничего не стоит скрывать вовсе.

Оставлять Суулед один на один с происходящим, бросить его народ и смириться с волей бабушки казалось мне самым глупым, самым подлым поступком в мире. Однажды я займу ее место – место мастера и Главы Совета, и тогда я сделаю все, от меня зависящее, чтобы уберечь людей от опасности. А пока оставалось только придумать, как именно этого добиться. Потому что я слишком отчетливо понимал, что времени у нас нет.

Октябрь 1323 года нового времени

В Кэросе все оказалось куда приятней, чем в Мирте. Аллисан встретил нас лично, как дорогих гостей. Я смотрел на этого человека теперь совершенно иным взглядом. Я, кажется, замучил его расспросами о битвах. По крайней мере, Аливи так сказала. Сам Аллисан рассказывал с искренней радостью и азартом. Даже пообещал, что, когда я подрасту, если он еще способен будет держать меч, мы съездим посражаться куда-нибудь вместе при случае.

Я все еще не мог успокоиться по поводу всей этой истории с Дер-Ха. Бабушка жутко злилась, если я пытался ее коснуться, ей, судя по всему, жутко не понравились мои слова о том, что это – и мой Дом тоже. Но я умудрился чуть лучше понять действия самого Аллисана во всей этой ситуации. Хэдден винил себя в том, что не сумел убедить Дер-Ха в своей искренности. Не успел предупредить прежде, чем забрал в свои руки этот несчастный договор поставок. Да, суулед считал хэддена предателем и коварным захватчиком, только самому Аллисану было на это несколько плевать. Может, он просто слишком много времени учился у Рута, что стал так по-рааденски реагировать на оскорбления, не знаю. Но, в любом случае, Хэйлед продолжал прикрывать Сууледу спину, как мог. Заявление Аллисана о том, что они – все еще союзники, обезопасило Дер-Ха от любых попыток кого бы то ни было на Востоке или Западе лезть в дела Второго Дома. Это, в принципе, все, что он теперь мог для бывшего друга сделать. То, что происходит в Сууледе Аллисану не нравилось совершенно, он и не пытался этого скрывать. Его злила та явная совершенно опасность для людей, которая грозила вылиться в немыслимое количество смертей. Этот город состоит из плетений. Этот город не способен жить без магии, как и любой другой на Востоке. Стены могут просто обрушиться, это беда, страшная беда. А вот если под воду из-за поврежденных временем узоров уйдет Сууден – это уже катастрофа. Там мало магов – там полно детей. Там никто, никак, даже чудом, не сумеет себе помочь. Они достаточно далеко от самой Мирты, чтобы не успели помочь и из города. Когда это случится – неизвестно вовсе. Может, через десятки лет. А может за некоторыми плетениями не приглядывали уже достаточно долго, чтобы произошло куда раньше.

Я в полной мере оценил теперь то, что говорил Марзок. Потому что решение отдать Суулед в руки его мастеру, отдать все эти судьбы и их безопасность, принадлежало Главе Совета. Аллисан ровным счетом ничего не мог поделать, хотел он этого или нет. Да, своей собственной волей он обезопасил Суулед и лично Дер-Ха от возможных хищников, любых, и крупных, и мелких, заставил оставить Дом в покое. Но он не желал о нем забывать вовсе. Я услышал от него одну-единственную мысль, которая полностью отразила и мое ощущение. Если вы – дипломаты, если вы способны сражаться словом так же, как другие – мечом, так сразитесь словом. Убедите, договоритесь, заставьте. Аллисан тоже не хотел крови. Только слишком хорошо, куда лучше, чем остальные, кажется, понимал, что кровь будет в любом случае. А избежать – не мог. Они спорили с Аливи, а я – снова слушал Воздухом. Конечно, он не стал бы при мне этого рассказывать. Но, судя по всему, хорошо понял, что я присутствовал при их разговоре. Видел узор в своем кабинете, ради которого я слегка ослабил плетения защиты. Потому что единственное, что он спросил на экзамене в тот же день – это согласен ли я с его словами, которые мог случайно услышать. Я просто кивнул. После чего Аллисан позвал Аливи и сообщил, что я – хэдден, член его Дома.

Подобное испытание, если честно, воодушевило меня. Я слышал о Хэд много, знал, о чем она и для чего. Но увидеть собственными глазами, на своем опыте испытать, какого оно, стало возможностью убедиться наверняка в том, насколько я ошибался. В этом человеке, в мастерах, в Востоке. Хэйлед все еще был о верности слову, о жизни, о защите. Методы – да, немного разнились, Аллисан не был похож на Орлин ни капли. Только я не мог теперь его за это винить, я бесконечно его уважал. А та короткая фраза, сказанная после экзамена, слова: я вижу перед собой хэддена, – стали бесконечно дорогой похвалой. Дело не в узорах, не в плетении Нитей, дело в том, что эти узоры станут нести в мир. Пока есть такие, как Аллисан, пока есть Марзок и остальные – миру ничего не грозит. Пусть слова, а не мечи, какая, собственно, разница? Я гордился и тем, что могу учиться решать проблемы без насилия, и тем, что смогу взять в руки клинок, если не останется возможности этого избежать. Да, меня все еще смущало решение Аливи, вернее то, что бабушка не желает рассказать мне о его причинах. Я понимал, что они есть. Я был уверен, что они максимально весомые. Не сомневался: когда услышу, в очередной раз приду к выводу, что я болван, и все сделано правильно. Только Аливи не оставила мне шанса узнать. Но я догадывался, у кого могу спросить совета и помощи. Так что теперь оставалось только ждать, когда мы сможем поговорить.

Если Аллисан в моих глазах из праздного лентяя превратился чуть ли не в героя, и это радовало бесконечно, то в этой же поездке мне было уготовано и иное, куда менее приятное знакомство. Калисто. Преемник Хэйледа, будущий член моего отряда. Более высокомерной, неприятной и холодной особы я раньше не встречал. Девчонка не старше меня самого, невысокая, с невероятно надменным взглядом серых, почти серебряных глаз. Она могла бы показаться даже очень красивой, если бы не вечное выражение раздражения и скуки на лице, которое не сползало оттуда на протяжении каждой нашей встречи. Ее до ужаса злило, кажется, что к ней вообще посмели кого-то привезти. Она сумасшедше ждала возможности остаться в одиночестве. Она была разочарована всем происходящим бесконечно. Это то, что я читал в ее эмоциях. Ну, по крайней мере, в чем-то наши мнения совпали. Я был разочарован не меньше этого безумно неприятного существа. И стал отлично понимать Аликту, она уже была знакома с Калисто. На мои расспросы она тогда просто ответила, что есть знакомства, которые никогда бы не должны состояться. Сейчас я прекрасно видел, что она невероятно права.