А. Командор - Боги мёртвого мира

– Пора убираться отсюда.

Юному барону пришлось силком волочить его за собой, ухватив за предплечье.

– Скоро пожар заметят в городе. Если нас здесь застанут, нам несдобровать.

Келл и сам это понимал. Он побежал за Бертом и только сейчас заметил вещевой мешок за его плечом.

– Что это там?

Хотя он и так уже догадался по звону стекла. Берт вымученно усмехнулся.

– Не пропадать же добру! В монастырских погребах столько хорошего вина осталось, прямо слезы наворачиваются. Прихватил только самые старые.

– Да, после такого не помешало бы выпить.

Они добежали до конюшни, где Берт оставил свою лошадь. Разумеется, никто не знал, что эта среднестатистическая рыжая кобыла принадлежит ему, ведь обычно он разъезжал на статном вороном мустанге. Юноша отдал свою сумку Келлу, вскочил в седло, взял сумку обратно, а когда следом забрался Келл, одной рукой бережно прижал бутылки к груди, а в другую взял поводья. Поглядел на оставшихся лошадей и обернулся к другу:

– Может, возьмешь себе лошадь?

– Кто-нибудь может узнать ее в городе, – с сомнением отозвался он, но мысль ему понравилась.

– Да брось, бери вон ту гнедую кобылу, таких полно, никто и не узнает.

Мужчина со вздохом слез. Лошадь была распряжена на ночь, придется ехать без седла.

– Освободи остальных лошадей, – добавил Берт, – они смогут убежать. В такой суматохе затеряется не одна лошадь.

Одна здравая мысль за другой. Почему Келл сам об этом не подумал? То ли это все влияние стрессовой ситуации, то ли избалованный барон не такой глупец, каким себя выставляет. Келлгар отворил все загоны, и лошади робко начали выглядывать наружу. Он кое-как уселся на гнедую кобылу, благо и к такой ситуации его готовили. Берт первым выскочил из конюшни, постоянно оглядываясь по сторонам в озаренной жадными оранжевыми всполохами тьме. Они что есть мочи помчались прочь с территории гимназии, надеясь, что никто их не заметит. А если и заметит, то кто узнает в сгорбленных чумазых всадниках наследника богатейшей семьи Химпейка и безызвестного паренька-сироту?

Десять минут спустя впереди показалась резиденция Ролано, почти такая же огромная и величественная, как монастырь. У подъездных ворот дежурили два стража. При виде взъерошенных всадников, безумно несущихся навстречу закрытым воротам, стражи всполошились и выставили вперед пики.

– Стой! Кто идет?

– Это я, идиоты! – гневно разругался юный господин. Он едва успел затормозить перед изгородью. – Шевелитесь же!

Только стражи закончили возиться с замком и распахнули кованые ворота, барон и его спутник ворвались во двор. Берт тут же спрыгнул с лошади, едва не свалился, чуть не разбил бутылки, и его вывернуло прямо на лужайку перед домом. Келлгар оказался устойчивее к душевным потрясениям. Он соскочил со своего новоприобретенного скакуна и принялся растирать затекшие руки и зад.

– После всего, что я пережил по твоей милости, – прохрипел юноша между мучительными рвотными позывами, – если Бессмертная откажется нам помочь, клянусь, я лично прикончу тебя!

– Я в долгу перед тобой, поэтому сделаю все, что в моих силах.

На шум сбежались слуги. Берт поднялся, вытер рот рукавом и как ни в чем не бывало принялся раздавать указания. Лошадей увели в конюшню, а для молодых людей принялись накрывать поздний ужин. В темноте пятен крови на одежде Келла не было заметно, но в свете фонарей в прихожей особняка глазам слуг открылось примечательное зрелище. Вполне возможно, о ночном госте юного господина будут судачить завтра в городе, если как следует не припугнуть слуг жестокой расправой.

– Иди переоденься, дружище, – посоветовал Берт, провожая его к своей гардеробной. – Подберем тебе что-нибудь новое. И помыться бы не помешало, а то от тебя разит как от помойной крысы.

– От тебя душок ничуть не лучше моего, – беззаботно заметил Келл, но сам не прочь был бы поскорее смыть с себя кровь и копоть.

– Ладно, сначала вымоемся, потом за стол. Ты знал, что к нам по акведуку вода поступает прямо во двор? Это стоило огромных денег, зато теперь у нас всегда есть доступ к чистой воде.

Когда молодые люди вышли из купальни, чистые и в свежей одежде, на столе в малой гостиной их уже ждал горячий ужин. Берт распустил всех слуг: хотел в кои-то веки поужинать без пристального внимания, чтобы хоть немного расслабиться. К своему величайшему облегчению, ни отец, ни сестра так и не спустились вниз за весь вечер. То ли уже отошли ко сну, то ли им просто не было дела до очередного позднего гостя – едва знакомого собутыльника.

Берт и Келл, голодные и уставшие, c жадностью принялись за еду. Чтобы дело шло веселее, открыли пару бутылок выдержанного монастырского вина. По немому согласию никто не вспоминал прошедший день. Для каждого из них началась новая жизнь. Келлгар осуществил свое давнее желание и раздал долги прошлого, но при этом он открыл себя с новой стороны. В какой-то момент ему действительно понравилось убивать. И сейчас, вдали от места расправы, когда жажда крови поутихла, это его страшило. Берт же был напуган, что кто-нибудь узнает о его поступке: за убийство монаха полагалась смертная казнь. Но ради сестры и их общего счастья он готов был рисковать и дальше.

К полудню Келлгар и Берт на лошадях добрались до хижины травницы.

Удивительно, как спустя столько лет Келл смог вспомнить дорогу. За это время он ни разу не навещал Инмори, впрочем, как и она его. Он был взволнован. Его всю дорогу мучили противоречивые мысли: с одной стороны, он сгорал от нетерпения и хотел поскорее с ней увидеться, но с другой, мрачной стороны, он боялся, что она больше не живет на прежнем месте, или что откажется помочь его новоиспеченному другу.

При подъезде к хижине Келл то и дело поправлял волосы, одергивал на себе новую рубашку или смахивал пыль с укороченного жилета в безуспешных попытках скрыть волнение. Берт глядел на него и посмеивался.

Как только появились первые деревья рощи, огибающей дом с одной стороны, Келл спешился и попросил Берта подождать его.

– Сначала я разузнаю, все ли в порядке, и предупрежу ее перед твоим приходом. Раньше у нее была огромная собака, если она и сейчас там, лошади могут испугаться.

– Как скажешь.

Берт взял животных под уздцы. Сегодня он ехал на своем более привычном статном жеребце, по сравнению с которым кобыла Келлгара смотрелась жалко.

Келл смущенно откашлялся, еще раз поправил одежду и с колотящимся сердцем зашагал к дому. Все так изменилось вокруг: выросли новые деревья, а можжевельники и кипарисы перед домом, что раньше были совсем невысокими, поднимались теперь выше покрытой мхом крыши. С другой стороны хижины Инмори держала огород с лекарственными растениями. Приятно было видеть все тот же ухоженный сад.