Павел Чук - Познавшие смерть 2. Война

– Мессир! Стрельба в лесу!!!

– Авангард напоролся на засаду? – беспокойно произнёс Унак. Среди тех, кто шёл в авангарде были его люди, и понапрасну поднимать шум они не станут.

– К бою! Занять оборону! – моментально сориентировавшись в изменившейся обстановке, выпалил мессир. Одновременно, не дожидаясь приказа, командиры направились к своим бойцам. Рядом с мессиром остался куратор.

– Опять тишина. Может ложная тревога? Отправить бойца к разведчикам?

– Не надо. У них есть кому подать сигнал, что опасность миновала, – расположившись в неглубокой лощине, произнёс мессир. Он всматривался в сгущавшиеся сумерки, но темнота стремительно наступала.

Вспышка! Раскатистая стрельба вновь нарушила тишину. Справа, буквально в нескольких десятках метрах завязался бой. Со стороны оборонявшихся прозвучали первые выстрелы, но мессир никак не мог определить, куда ведётся огонь. Короткие вспышки выхватывали из мрака сгустившейся темноты фрагменты окружающей обстановки, но толку от быстрых изменений степени освещённости было мало. Зрение не успевало привыкнуть к темноте и вновь перестраивалось к яркой, но мгновенной вспышке, слепя, не давая разглядеть, что происходит буквально в нескольких метрах.

– Куда стреляют, кто напал? – пригнувшись к земле, ни к кому не обращаясь, произнёс мессир, а вокруг царил хаос ночного боя. Со всех сторон грохотала стрельба, слышались короткие, но взаимно исключающие команды, предсмертные вскрики и вопли раненных о помощи. Брат-куратор куда-то подевался и мессир остался один.

«Что происходит? Где враг? Кто напал? Почему вовремя не предупредили?» – мысли мессира путались от множества вопросов, но сориентироваться в обстановке для принятия управленческого решения у него не хватало информации. Он не боец и боевой транс не его конёк. Он – командир, но именно сейчас мессир пожалел, что не достиг уровня великого бойца. Его стезя – управлять, беря на себя ответственность, принимать стратегические решения, анализировать большой объём информации, выуживая из огромного числа зафиксированных, подтверждённых фактов закономерность и делать выводы, находя единственно верное решение. Но сейчас от его опыта, знаний, ничего не зависело.

«Забыл, что в тылу врага! Радовался, что удалось скрыться перед носом наступающей армии! Радовался, что оторвались от преследования! Что шли, не привлекая внимания… расслабился!!! Положился на гвардейца… Это моя вина! Это я понадеялся на дар познавшего смерть. Сколько я слышал невероятных, героических эпизодов о прошедшей войне? Почему поверил? Почему не удосужился критически взглянуть на ситуацию?! Почему расслабился, положившись на неокрепшего юношу?! Пусть он воргэн, но он не всесильный!»– корил себя мессир, проверяя личное оружие, намереваясь продать свою жизнь как можно дороже.

Кто-то, обдав потоком ветра, смазанным силуэтом пронёсся совсем рядом и устремился в гущу боя. Мессир только и успел проводить смазанную фигуру стволом личного оружия, не успев выстрелить.

«Что за чертовщина?!» – только успел подумать мессир, как чуть вдали с новой силой разгорался бой. Звуки беспорядочной стрельбы сменились редкими, но хлёсткими звуками нехарактерными для вооружения отряда.

– Мессир! Где вы? – позвали из непроглядной черноты.

– Здесь! Брат Стринг, это ты?

– Я, – вывалившийся из темноты, прошептал куратор, – мессир, вам надо уходить. Мы прикроем, – за ним из тьмы показались ещё четверо.

– Нет! Слышите? – мессир дал знак, призывая к тишине, – там, – он указал в сторону, куда совсем недавно промелькнул силуэт, – продолжается бой. Надо помочь!

– Но, мессир…

– Отставить! За мной!!! – в том, что его приказ выполнят, мессир не сомневался и, не дожидаясь ответа, пригибаясь, бросился вперёд. Сотня, а может две сотни метров отделяет от места, откуда доносится шум боя.

«Держитесь! Уже идём! Поможем», – думал мессир, как его кто-то толкнул, и резкая боль пронзила плечо. Споткнувшись от неожиданности, уже падая, он повернулся и в полуметре от себя с трудом различил размытый силуэт. Грохот стрельбы и… темнота.

Откинувшись на спинку кресла, Инноми прикрыл глаза. Длительный переход завершился. Стремительно наступавшему противнику, с остервенением пытающемуся окружить сохранившее единоначалие и, главное, боеспособность подразделение, не удалось замкнуть кольцо. Полученный ультиматум о переходе на сторону агрессора, Инноми отверг и пусть они – это те, кто восстал против Императора, но стать предателем оказалось выше моральных принципов.

Известие о начале войны застало врасплох, но высокая степень готовности, а главное его опыт, позволили в самые трудные первые дни агрессии избежать больших потерь в альянсе «Нострумс». Враг стремительно продвигался вглубь Империи и, осознав степень угрозы, Инноми отдал приказ о немедленной эвакуации. Энергичное наступление противника приводило в шок и обнажало просчёты мирных лет. Инноми – не кадровый военный, но опыт руководства одним из сильнейших кланов Империи не оставляли сомнений в провале разработанного стратегического плана обороны, если, конечно, таковой в Генеральном штабе имелся. По разным оценкам, а в большинстве своём слухам, которые доходили до Инноми, всего лишь за неделю агрессоры продвинулись вглубь Империи на непостижимые две с половиной тысячи километров, оккупировав зна́чимую часть территории…

«Война! Такое короткое слово, – размышлял Инноми. – Но, сколько боли, страданий, смертей и сломанных судеб оно в себе заключает?! Всего несколько букв, произнесённых спокойным, без эмоциональной окраски голосом и тот, кто по воле судьбы сполна ощутил на себе связанные с этим события, замолкает, а взгляд наполняется скорбью».

Будучи ребёнком, Инноми любил слушать рассказы деда о войне. Для него, молодого, несмышлёного ребёнка истории казались сказкой и невероятными приключениями деда-героя, но было и то, о чём ему не рассказывали: о тяготах, о лишениях, о голоде, о невыносимой боли от ран, о нестерпимом горе от потери родных, близких, друзей и соратников. Повзрослев и став главой клана, Инноми понял, что победа в войне – это не только героические эпизоды отдельно взятого человека, а и кропотливый труд работников тыла, кующих оружие, и каждодневный, не всегда заметный подвиг каждого солдата, своей отвагой заставляющий врага замедлиться, отступить.

Основной самой многочисленной и боеспособной части альянса удалось оторваться от преследования, спрятаться, затаиться в одном ничем непримечательном, давным-давно брошенном населённом пункте, неотмеченном ни на одной карте, но безудержный забег под непрекращающимися атаками противника с неожиданными засадами десанта, вымотал окончательно. Инноми понимал, что соратники давно перешагнули предел своих сил и держатся только на морально-волевых качествах, а ещё на вере, что их глава – воргэн, знает, что делает. Но людям необходим отдых.