Павел Чук - Познавшие смерть 2. Война

«…связь с Генеральным Штабом пропала через час после начала агрессии, – вспоминал Инноми сбивчивый рассказ вышедшего из окружения офицера, – и до сих пор наладить контакт, ни со Штабом, ни тем более с Гвардейцами не удалось. Мы, как слепые кутята, метались, не зная, что делать! Где противник, с какой стороны держать оборону, кто прикрывает на флангах, а главное, где командование?! Начало войны полк встретил на марше, – всплывали в памяти слова офицера. – Мы двигались к полигону для проведения учебных стрельб. Согласно приказу, шли в боевом порядке с полным развёртыванием средств ПВО и РЭБ, что нас и спасло. В первые минуты никто не понимал, что началась война, но система распознавания «свой-чужой» сработала и объявила боевую тревогу, а потом… – Инноми припомнил, с какой горечью в сердце и с нескрываемой злобой говорил боевой офицер. Его голос дрожал, а пальцы рук он то сжимал в кулак, то разжимал, и не составляло труда заметить, что они дрожат, – а потом начался ад!!! Враг сменил тактику и высадил десант, а у нас боеприпасами к стрелковому оружию не все экипажи укомплектованы всё в походно-заряжающих моби́лях … Сначала подбили командно-штабной мобиль. Погибли все высшие офицеры. Связи нет, обороняться нечем… мне повезло, что находился в хвосте колонны, командовал ротой боепитания. Успел среагировать и отдать приказ на зарядку ближайших боевых машин. Это нас и спасло. Отбились, но от полка осталась неполная рота. Пришлось вывести из строя и бросить всю технику и пробиваться на пункт сбора, координаты которого получили, пока была связь, но там уже вовсю хозяйничал противник. Неделю блуждали, пока не встретили вас… от полка осталось двенадцать человек».

– М-да. Ситуация, мягко сказать, катастрофическая, – после совещания, продолжал размышлять Инноми. У него сложилось однозначное впечатление, что Империя стоит у края пропасти.

Вдруг, пронзая черноту ночи, раздался вой сирены и в помещение ворвался запыхавшийся Серо.

– Основатель!!! Передовые части врага прорвали заслон и стремительно продвигаются, сметая всё на своём пути!

– Что это так орёт, Серо? – невозмутимо произнёс Инноми. В тот момент, когда прозвучали первые звуки сирены, к нему пришло озарение, и он понял, что делать.

– Орёт? – чуть замешкался помощник, – это воет сирена противника.

– Психическая атака, – ухмыльнулся Инноми, – тогда слушай приказ! Всем уходить! В бой не вступать! Я останусь.

– Но, Основатель…

– Исполнять!!! Чувствую, нас не окружили. Так собери всех, кто стоит на ногах. Всех, кто может держать оружие и отправь помогать раненым. Уходите на северо-запад, к Столице, – властным голосом произнёс Инноми и чуть тише добавил, – этот бой мой. Негоже познавшему смерть убегать.

Эхо играло зловредную шутку, казалось, что вой сирены раздаётся со всех сторон, но обострившимся чутьём воргэна, Инноми понимал, что враг предпримет атаку только, с одной стороны. И сейчас, убедившись, что его приказ об отступлении выполняется, Инноми стоял плечом к плечу с не пожелавшими бросить своего командира соратниками. Ни властный тон, ни угрозы не помогли заставить трёх верных сподвижников покинуть площадку, где он вознамерился принять бой.

«Что в этом здании было раньше? – думал Инноми, оглядывая место предстоящего боя, – местный совет? Или размещался глава клана со своими помощниками? На обычный, гражданский дом не похоже. Слишком массивные стены. Окна, словно бойницы, да и пустующая площадь возле входа говорит о служебном предназначении здания. Хотя, о чём я думаю!!!».

– Спрячьтесь в здании. Если я погибну, знаете, что делать, – отдал приказ Инноми и прикрыл глаза. Он не сомневался, что указание исполнят неукоснительно, а также знал, что если у него не хватит сил, то соратники кинутся в бой и погибнут вместе с ним, но… это их выбор.

Поднявшийся ветер доносил шум отрывистых команд, редкое бряцание металла о металл, поступь шагов. Инноми, склонив голову, стоял посреди площади. Энергия под завязку заполнила узлы и клокотала, ища выхода. Он с трудом сдерживал выход энергии, ожидая подходящего момента. Но ещё рано.

Боевая пятёрка, осторожно озираясь, вышла из укрытия, пересекла площадь и наставила оружие на Инноми. Тот не реагировал.

«Рано. Слишком рано», – осматривая чутьём познавшего смерть окрестности, успокаивал себя Инноми.

Показалась вторая группа, потом третья. Четвёртая группа кинулась внутрь здания.

«Ещё рано. Кто-то важный приближается… Какая у него интересная аура?! Воргэн? Нет. У познавших смерть она сложнее и ярче. Это честолюбивый, с незаурядной харизмой, наделённый немалой властью, офицер».

К окружённому со всех сторон Инноми приближалась боевая тройка, но, не дойдя приличное расстояние, остановилась.

– Я – полковник Мернесс, командир сводного батальона. Мне доложили, что ты желаешь сдаться?!

Инноми открыл глаза и пошевелил губами, словно говоря в ответ.

– Что говоришь, не разобрал. Приведите его ко мне!

К Инноми кинулись двое, а из здания послышались возгласы.

«Пора!!!» – отдал себе команду познавший смерть и, сдерживаемая из последних сил энергия, вырвалась наружу. Тело Инноми засветилось. Мгновенно высвободившаяся энергия закружилась вихрем, пронзая солдат, проходя сквозь преграды, сжигая нервные окончания, разрушая нейронные связи. Пару секунд бушевала чистая энергия, и как мгновенно всё началось, так же моментально и прекратилось.

На ногах, посреди площади, остался стоять только один…

Голова раскалывается, словно зажатая в тисках. Во рту неприятный металлический привкус. Сил нет поднять тяжёлые, словно налитые свинцом веки. Сквозь пустоту тишины доносятся голоса. Кто-то аккуратно поднимает голову и промачивает губы живительной влагой.

– Ещё! Пить!!! – укрытый одеялами человек пошевелился.

– Мессир, вы очнулись!

– Что случилось? – с трудом открыв глаза, произнёс один из пяти руководителей могущественного клана Свободные Охотники. Слабость и простреливающая боль в теле сковывала движения. Он попробовал подняться, осмотреться, но неуверенная попытка провалилась. Мессир упал обратно на тёплое ложе.

Вздох жалости, страха, удивления, долетел до слуха мессира. Его подхватили и аккуратно уложили.

– Где я? – не открывая глаз, спросил мессир. Лихорадочно вспоминая последние, какие помнил, события.

– В горах. В резервном лагере. Два дня, как дошли, мессир. Вы лежите, не шевелитесь.

Мессир вспомнил, как отряд напоролся на засаду, как он бросился на помощь и… всё. Дальше темнота.

– Брат Стринг?

– Здесь, мессир.

– Что произошло? Я почти ничего не помню.

Голос Стринга звучал монотонно. Мессир слушал рассказ собрата по ордену, и на душе становилось легко. Гложущее чувство вины за потерянных людей, за провал поставленной самим себе задачи медленно рассасывалось, и по лицу потекли слёзы.