Дарья Власова - Горбатый Эльф

Стефания, склонив голову на бок, изучала Тайру. Девочка невероятно похожа на мать, хоть и выросла не во дворце, а в хлеву. Ей страшно, но держится с достоинством. Наша, нарратская кровь.

– Если бы ты узнала, что твоя мать до сих пор жива, но твои разговоры и расспросы могут привести ее к гибели, ты смогла бы больше не обмолвиться о ней ни одним словом? Ни с кем и никогда?

– Чтобы из-за меня ее убили? Я не стану ничего говорить даже под пыткой.

– Под пыткой люди редко держат свои обещания, но при разумном поведении до этого вряд ли дойдет, – улыбнулась Стефания и устремила прищуренный взгляд куда-то вдаль, за черту горизонта, где было место пыткам, и предательству.

– Ну, что же… я расскажу тебе, – старая королева покойно сложила руки на коленях и заговорила чуть нараспев, словно исполняла старинную балладу, – двух дочерей мне Господь Единый подарил, Лаэрту и Литанию. Старшей, наследнице, при рождении золотой шарик на шею повесили, младшей, что на полчаса позже на свет явилась – изумрудный. Так их по шарикам люди и различали, хотя мне всегда казалось, что похожи они как лед с огнем, не более. Старшая как котенок была, веселая и ласковая. Больше всего ей нравилось танцевать, играть с детьми в саду, песни только про любовь пела. Ну а младшая – серьезная, она готова была часами слушать баллады о подвигах, волшебстве и дальних странах. Знала их больше иного трубадура. И еще рукоделие всякое любила, найдет свечку – тут же коня или дракона вылепит, в пять лет попросилась учиться вышивке. Зато упрямыми обе были одинаково, избаловала я их, знала, что других детей у меня не будет. В двенадцать лет девочек обручили. По нашим законам, если в семье нет мальчика, то престол наследует муж старшей дочери. Поэтому мы решили отдать Лаэрту за Альбина, второго сына дарнийского короля. А младшую – за молодого графа из Раттена, они давно хотели с нами породниться, чтобы обрести защиту от Ракайи. Но видно, не было на то соизволения Небес, через три года разбило его корабль штормом. Литания горевала о бедняге, как о родном, хоть и видела его только раз, во время обручения.

Год траура кончался, пора было для Литании нового жениха присматривать, как вдруг случилась беда. Скончался Лодвиг, император Ракайи. Новым императором провозгласили его младшего сына, Янгиса, старшие братья к тому времени давно уже были мертвы. И чуть ли не на коронации он объявил, что его отец погиб от руки нарратского князя, поскольку пользовал его лекарь из Наррата. Какое диво, что человек восьмидесяти лет отроду, полгода, не встававший с постели и жены своей не узнававший, вдруг взял и умер! Лекаря казнили, потом поймали двух нарратских купцов, объявили шпионами, повесили – и Янгис стал собирать войско. Все вассалы императорского дома должны были отомстить за умершего владыку. Согласились они на этот поход с радостью – давненько не воевали. Супругу моему, королю Бравиету, тоже доставили послание, где много раз напоминалось о его воинском долге. Дед его, герцог Таурис, спас на поле брани императора Гилата, за что и получил кадарские земли. Королем Таурис себя уже после смерти Гилата провозгласил, и все равно в случае брани Кадар был обязан защищать Ракайю. Но муж мой ответил Янгису отказом. Я ведь из княжеского дома Наррата – не пристало зятю на тестя войной идти. Думаю, Янгис был заранее уверен в отказе, но главного он добился – Кадар не выступил на стороне Наррата. Конечно, мы помогали им и оружием, и провизией, но войско посылать не стали. Как не молила я Бравиета, он одно твердил: не справятся воробьи с коршуном, что один, что два. Под императорское знамя двадцать тысяч воинов собралось, надо будет – еще столько же поднимут, а у нас на два государства и семи тысяч солдат не набрать.

Тайра не могла понять, зачем ей рассказывают историю давней войны, случившейся еще до ее рождения. Она хотела услышать только одно – что стало со второй дочерью. Литания отрешенно внимала наизусть затверженному семейному преданию, скользя по Тайре печальным взором, как по портрету давно потерянной любимой сестры. Не может она быть ее матерью!

– Когда Наррат пал, мы ждали, что теперь пришел наш черед. Но Янгис вместо объявления войны вызвал Бравиета в столицу для подтверждения оммажа. Обещал ему пожаловать четверть нарратских земель и приказал явиться со всей семьей. Для надежности сотню рыцарей выслал в сопровождение. Как мне хотелось ехать к убийце моих родных – а они все погибли при взятии замка, я последняя из нарратских князей – думаю, тебе легко представить. Дочери наши совсем взбунтовались. Лаэрту со связанными руками пришлось в повозку сажать, а Литанию с собой не взяли – у нее началась горячка.

На празднество собрались все, кто участвовал в уничтожении Наррата. И с ними наша семья. Это было нестерпимым позором. Но самое худшее случилось на третий день: Янгис прилюдно попросил руки Лаэрты. Бравиет, бледный, как смерть, поблагодарил и сказал, что она, к несчастью, обручена с дарнийским принцем. А Янгис ответил, что помолвка – не свадьба, ее всегда можно расторгнуть. И если у короля Дарнии хватит наглости начать из-за этого войну, то он, Янгис, заступится за верного вассала. К счастью, Янгис дал нам два месяца на расторжение помолвки и подготовку к свадьбе, иначе, боюсь, Лаэрта наложила бы на себя руки. На обратном пути мы решили, что если Янгис продолжит настаивать на браке, то мы выдадим за него Литанию. Он не заметит подмены, а она, по крайней мере, свободна.

Если бы я знала, чем это обернется – заперла бы строптивую девчонку в башне до самой свадьбы. Но мои голубки отплакались, на другой день ходили уже веселые, а на третий день исчезли. Бравиет отрядил за ними погоню, но никаких следов не нашли. Только узнали, что с ними исчезли два гвардейца – братья Джан и Джакоб Карисы. Бравиет сам же и приставил их охранять дочерей на конных прогулках – однажды Литания наскочила на охоте на раненого медведя, и братья зарубили зверя. Вот они-то и помогли девочкам бежать.

Янгис пятьсот воинов прислал искать Лаэрту, несколько месяцев по всему Кадару рыскали. Наконец он решил, что мы сами переправили дочек в другую страну и тогда наступили черные годы. Он обращался с Бравиетом, как с поверженным врагом. Требовал солдат, коней, провиант. Воевал-то он почти без перерыва. Люди не возвращались – кадарцев Янгис всегда ставил впереди войска. Деревни пустели, страна разорялась.

А Бравиет после того пира у Янгиса занемог. Не сразу, яд был из тех, что действуют постепенно. Нарратские лекари недаром считаются лучшими, они не дали ему умереть, и он прожил еще несколько лет. Даже с постели иногда вставал поначалу, но исполнять обязанности короля ему было уже не под силу. Мне пришлось самой управлять государством. И все это время я продолжала искать дочерей.