Светлана Становая - Вздорная принцесса

– Нас ждёт пир и самые красивые девушки Бонвиании, – хлопнул в ладоши Диурий, что послужило сигналом для всех покинуть помещение.

Маркус встал с трона.

Но бывший король Бонвиании не дал ему уйти.

– О Великий Воин, Непобедимый Маркус! – король сделал шаг к Маркусу. – Как твой сюзерен и союзник, я готов отдать тебе самое дорогое, что имею. Самое ценное, самое прекрасное. Жемчужину Бонвиании, Драгоценный цветок королевства, Сосуд счастья и благоденствия…

– Уже не хочу, – лениво заметил Маркус, подав голос.

Раз уж падишах сам обратился к нему напрямую, он не будет так мстителен и снизойдёт до ответа.

Но его Святейшество не так-то просто было перебить.

– Прекраснейшую из Прекрасных, Светилозатмевающую и Возрождающую – свою дочь.

Маркус усмехнулся. Можно подумать, ему предлагают последнюю и единственную девицу в мире, других уже не осталось!

– Хорошо, пусть придёт ночью в мои покои. Утром я объявлю о своём решении.

– Что-о?! Речь идёт о моей дочери! А с ней, как с рабыней?! – Бонвианское величество запыхтело, лицо покрылось бордовыми пятнами.

Пухлая ручонка даже потянулась к ножнам, висевшим на поясе. Они вместе с рукояткой меча также были украшены золотом и камнями, оттого выглядели неопасными и игрушечными.

Маркус никогда не требовал отбирать оружие у своих противников – тем самым давая понять, что не боится их. И даже пару раз разгневанные его словами на него покушались. И терпели поражение. При том, что Маркус никогда не носил ни лат, ни кольчуги. Его всегда считали варваром за одно только то, что он был вечно полуголый, в одних шароварах, что на поле боя, что в палатке в походе, что во дворцах на троне.

Ему не нужна была внешняя защита, ведь она находилась на его коже.

Но пухлая ручка вовремя остановилась, поправила пояс, к которому были привязаны ножны, и опустилась вниз.

– По нашим обычаям, – медленно, подбирая слова, начал падишах, – девушка не может возлечь с мужчиной на ложе до заключения брака.

– Я что-то говорил о том, что готов принять ваши обычаи? – уточнил Маркус.

Король замолчал. Диурий, вероятно, в целях дипломатии, решил спасти остаток монаршего, и без того сильно пострадавшего, достоинства и стал многословно объяснять, что жена для воина не награда, а обуза.

– Как верный союзник я хотел укрепить наши связи, – заявил падишах. – Великий Воин уйдёт дальше на восход светила, но с нами останется его верная жена и, если богам будет угодно, будущий наследник.

Что ж, пришло время осадить этого наглеца. Мало того, что его руками убирает своих врагов, дочь под одеяло подсовывает, ещё и его наследником решил себя провозгласить!

– Вы можете не волноваться. Я объявляю бонвианскую столицу своей резиденцией. Бонвиании оказана великая честь – Бальбекан станет столицей моей Империи. Своим ставленником назначаю Диурия. А вы…

Маркус замолчал и торжествующе впитывал реакцию бонвианца. В глазах того заплескалась опасная смесь отчаяния, паники, бессилия, злобы и чуточки сумасшествия. Того, что толкает на необдуманные поступки под влиянием эмоций. И Маркус застыл в надежде, что этот напыщенный павлин решится на что-то. Но увы, надежды оказались напрасными. И он равнодушно закончил:

– А вы здесь больше не нужны. Я подумаю, где вы можете оказать мне услугу, как верный служитель интересам вашей новой родины. И отошлю вас туда. Может, Загриппия? – назвал он одну из самых бедных и засушливых земель, где самым богатым строением был двухэтажный дом правителя из глиняных кирпичей, окружённый лишь красным песком и редкими глиняными хижинами на многие римли вокруг.

Он покинул зал, велев показать ему свои покои. За его спиной раздался вой – бывший Посланник Благоденствия и потомок Прародителей всего сущего, Попирающий Небо и Удерживающий Власть валялся на полу, выл и вырывал волосы из своей бороды.

Ворон спикировал к нему, выхватил из его тюрбана перо и полетел с добычей вслед за Маркусом.

Во внутренних покоях Маркус разложил карту мира, где юг и восток был весь утыкан чёрными флажками, и водрузил ещё один на столицу Бонвиании. Взором, в котором полыхала кровожадная ненависть, он спустился на север.

От цели его жизни – Скальдии – разделяло всё меньше и меньше королевств. Серьёзный отпор из них могут дать лишь пять или шесть. Если только не додумаются объединиться. Но пока никто так и не смог договориться между собой перед угрозой завоевания. Напыщенные болваны! Не желавшие идти на компромиссы друг с другом и уступить хоть малую долю власти. Что ж, ему это только на руку.

– Нор-рманн! – подал голос Ворон, внимательно наблюдавший за Маркусом.

– Да, пришло время для разведки. Лети в Скальдию и добудь мне сведения, – сказал Маркус и погладил птицу.

Странно, но он будет скучать по старому другу. Ворон взмахнул крыльями и отправился в путь.

Обиженная невниманием герцогиня Ларсен отправилась за ними.

Ульрих с сестрой графа Гринуэя Ингрид, прогуливались в саду и о чём-то увлечённо спорили. Заметили Норманна с его свитой и примолкли. У обоих на лицах отразились досада вперемешку с настороженностью. Похоже, ни один из них не ждали от Его Величества ничего хорошего.

Норманн отправил Эдрика готовить ему горячую ванну:

– Я буду через пятнадцать минут, – сказал он.

Тот склонился в поклоне и вернулся во дворец.

– Брат мой Ульрих! – радостно раскрыл объятия Норманн младшему брату и потрепал того так, что тот поморщился от боли. – Я так рад тебя видеть на улице, а не в библиотеке! А то уже думал, что ты превратился в библиотечного призрака.

– Мы там и были, Норманн. Я вышел проводить Ингрид, – сухо ответил Ульрих.

– Тогда – молодец Ингрид! – обратился Норманн к девушке. – Приходи и вытаскивай моего братца почаще. Может, он ради тебя и на рыцарский турнир пойдёт?

– Нет, я никогда такого не потребую от Ульриха, – сузив глаза от досады, ответила Ингрид.

– Почему? А как же подвиги во славу Прекрасной Леди? – насмешливо спросил Норманн.

– Я предпочитаю внутренние достоинства внешним, – вздёрнув подбородок, ответила Ингрид. – И предпочту, чтобы в мою честь сделали открытие или посвятили мне научный трактат – вот это достойный подвиг. Это двигает прогресс! Что принесёт мне победа на ристалище?

– Преклонение самого сильного рыцаря – это не достойная награда? – посмеялся Норманн. – Вас будут славить как самую красивую девушку Скальдии.

– Велика честь, – фыркнула Ингрид.

– Даже если этим воином буду я? – улыбнулся Норманн.

И Ингрид вдруг смутилась. Белая кожа покрылась нежным румянцем, и девушка отвернулась.

Ульрих бросил недовольный взгляд на Норманна. А позабытая герцогиня Ларсен тихо выдохнула за спиной короля: