Кети Бри - Небесные всадники

– К тому же, – заметил Исари, прикрывая глаза, – все они были здоровы, как быки, им не приходилось проливать свою кровь вне поля боя.

Этери и Иветре усмехнулись. Аче, ученик Иветре, снова переступил с ноги на ногу и плотнее вжался в стену. Амиран, внимательно разглядывавший свои ногти, добавил скучающим тоном:

– Будь ты здоров, братец, ты был бы самым бесстрашным полководцем. Мчался бы впереди армии, не разбирая дороги, лишь бы не увидеть, как за твоей спиной умирают люди. Твоя тяга к самопожертвованию сродни этому.

– Смейся, смейся над своим государем и братом, Амиран. Я не злопамятен.

– И потому мстить будешь со смирением, свойственным кандидату в святые, и скромно потупив глаза.

– Не мстить, а воспитывать.

– Лучше бы ты приказывал давать мне кнута за проступки, – не унимался Амиран. – Может быть, тогда я что-нибудь и запомнил бы из твоих нудных воспитательных речей. «Царь должен», «Царь обязан», «Стране нужно» – лучшая колыбельная из всех возможных.

– Начать пороть тебя никогда не поздно. Мне только жаль, что современные лекари не умеют ещё пересаживать мозги. Я бы с тобой поделился!

Братья усмехнулись совершенно одинаково. Они были гораздо более похожи, чем думали. «Когда я стану царём, – с неожиданной грустью подумал Амиран, – я буду тосковать по тебе».

За завтраком Этери обратила внимание Исари на камайнскую принцессу, сидевшую рядом с братом. Ей необыкновенно шло бело-сиреневое платье, сшитое с учётом как багрийской, так и камайнской моды. Свежее личико не портили даже излишки сурьмы и белил.

– Хорошенькая девушка. И не глупа. Прекрасно понимает багрийский, но предпочитает делать вид, будто не знает ни слова. Ты ведь догадываешься, зачем её привезли.

– Она станет хорошей женой для Амирана, – ответил Исари, выразительным взглядом окидывая тарелки, стоявшие рядом с ним. Мало сладкого, мало мучного, ничего жирного, острого, соленого. При дворе было принято делать вид, будто никто не замечает разницы между общим столом и тем, что ел Исари.

– Не смеши меня! – сказала Этери. – Кто будет выдавать дочь за младшего брата при наличии холостого старшего?

– Чтобы оставить её вдовой?

– Исари, мы оба прекрасно знаем, что для установления мира ты с таким же печальным выражением лица, как сейчас, принесёшь в жертву не только себя, но и меня, и Этери, – вклинился в разговор Амиран. – И даже эту девушку. Ты совершенно не ценишь отдельную человеческую жизнь.

– Вот совершенно согласна, – с невинным видом заметила Этери, надкусывая пирог.

– Злые люди, в чём ещё вы меня обвините? – спросил Исари, усмехаясь.

– В тщеславии, – отозвался Амиран.

– В гордыне, – ответила Этери.

– Меня?

– Разумеется, тебя, – в один голос воскликнули цесаревич и княгиня.

Этери продолжила:

– Ты любишь взваливать всё на себя и тащить, погибая под тяжестью груза, но отвергаешь помощь. А потом страдаешь.

Исари снова усмехнулся, но теперь уже грустно.

– Я настолько жалок?

– Глупости, – сказала Этери и взяла его под столом за руку, мягко погладила ладонь. – Ты не хочешь выглядеть слабым. Ни в своих глазах, ни в чужих. Это совершенно естественно и понятно.

Исари смотрел прямо перед собой, не мигая. Этери – на него, не отрываясь, подмечая ранние морщины у глаз и рта – признаки боли, которую он терпел. Тёмно-рыжие, расчёсанные на прямой пробор волосы только подчёркивали его бледность и синие круги под глазами.

– Мне не нужно понимания, – медленно сказал он. – Я не имею права на слабость.

– Врать нехорошо, – заметил Амиран. – Не забудь покаяться своему духовнику. Он обожает выслушивать твои надуманные грехи.

– Царю, может быть, и не нужно понимания; царь, может быть, и не допускает слабости, – сказала Этери. – Но человек не может и не должен быть совершенным механизмом, лишённым слабостей.

– Между прочим, механизмы мало того, что бездушны, так ещё и тупы. Всегда вычисляют кратчайший путь, не размениваясь на всякие там обстоятельства. Никого не напоминает?

– Не любите вы меня, я так погляжу, – заметил Исари.

– Мы-то как раз любим, – не согласилась Этери. – А ты себя?

Этери нравился малый кабинет Исари – большая и светлая, богато обставленная комната, чьи стены цвета слоновой кости украшала щедрая позолота. Нравились удобные мягкие кресла, большой полированный стол из драгоценных пород дерева, нескромного вида магический светильник в виде девушки в легком платье. Девушка держит над головой фонарь и, опустив голову, разглядывает точёную ножку, выглядывающую из бокового разреза полупрозрачной юбки. Искусно сделанная из меди фигурка может двигаться – наклонять или поднимать фонарь повыше. Икар все порывался добавить в основное заклинание ещё и принятие соблазнительных поз, но Исари не согласился.

Этери прошла к окну и опустилась в кресло, которое привыкла считать своим. Идеальное место для наблюдения: падающий из-за спины свет позволял княгине без стеснения разглядывать входящих в кабинет послов, тогда как её лицо оставалось в тени.

Принц Максимилиан пришел вместе со своим секретарём, оставив братьев развлекаться. Камайнского принца Салахада сопровождал наставник – умудренный жизнью старик, с белой бородой и очень молодыми, ясными глазами.

За столом их уже ждал Исари. Он рассеянно поглаживал резную крышку шкатулки для проецирования изображений, рядом лежали две одинаково пухлые папки, полные бумаг.

– Добрый день, господа, – Исари склонил в приветствии голову.

Вслед за его словами с глухим стуком захлопнулась дверь, за ней – окно. Юный камайнский принц испуганно вздрогнул, гелиатский – молча переглянулся с секретарем, оба одинаковыми жестами тренированных бойцов дотронулись до рукоятей коротких мечей.

– Помнится, один поэт сказал, что тот, кто желает мира, должен быть готов к войне…

Этери покинула своё кресло и обошла с кувшином гостей, наполняя стоящие перед ними кубки.

Исари взял свой, выпил до дна, объяснил:

– Двери закрыты, нас невозможно подслушать. В кубках – эликсир истины. Тот, кто выпьет его, в течение двух часов будет с трудом удерживаться от произнесения вслух своих истинных мыслей.

Этери выпила свою порцию, улыбнулась:

– Что у трезвого на уме…

Первым за своим кубком потянулся принц Максимилиан. Его секретарь некоторое время колебался, затем тоже осушил кубок до дна. Выпил эликсир и наставник камайнского принца. Салахад пробормотал: «Я и так никогда не лгу». Однако под пристальными взглядами и он был вынужден последовать примеру остальных.

Исари сказал:

– Думаю, редкий народ не считает себя избранным Небесами для великих свершений. Так думают и жители огромных империй, и маленьких княжеств. Дело в том, что Багре не повезло с самого начала. Ещё до основания нашего царства это место служило полем боя между двумя старыми, сильными державами, которым требовалось расти, чтобы не зачахнуть. Как воинам нужны тренировки, чтобы оставаться сильными, так и империям для поддержания мощи требуются войны.