Анастасия Петрова (Кагомэ) - Радости и Печали Страны Счастья

– Отличный удар! Но боюсь, развить наступление у нас не получится.

– Вы правы. Это был маленький экспромт… Миледи, что с Вами?

Аэлис только сейчас поняла, насколько сильно устала: ноги вдруг стали ватными, и ей пришлось ухватиться рукой за стену, чтобы не упасть. Реальность медленно расплывалась перед глазами. Сквозь дурман девушка почувствовала, как ее несут куда-то, а далекий мужской голос тем временем нежно шептал, завораживал:

– Оставайтесь здесь, миледи. Вы устали, ссадины и царапины кровоточат. Нечисть все равно не выпустит Вас отсюда до самого утра. А я позабочусь о ранах. И, как радушный хозяин, уступлю свою кровать…

Провал в спасительный сон. Вдруг Аэлис почудилось, что кто-то жарко целует ее в губы… "Целует!" – эта мысль заставила девушку разлепить тяжелые веки: она лежит на кровати в спальне брата, заботливо укрытая одеялом, а рядом сидит Дэйвон и с немым обожанием смотрит на нее! "У него, оказывается, такой теплый добрый взгляд…" – подумала Аэлис и, будучи в ясном уме и твердой памяти, ответила на его поцелуй…

* * * * *

Утренняя заря окрасила небо в приятный розовый цвет. Был тот ранний час, когда птицы приветствуют новый день заливистым, но осторожным пением, а кругом все и вся еще спит крепким беззаботным сном. Все и вся… Пожалуй, нет. Аэлис подошла к витражному окну в покоях Робэра, открыла его. Прохладный ветерок прошелестел по комнате, прогоняя ночь и дремоту. Дэйвон отмахнулся от него, как от надоедливого комара, и, накрывшись одеялом с головой, продолжал спать. Рассвет всегда помогал Аэлис принимать верные решения. Она задумчиво смотрела, как из-за горизонта медленно появляется солнце: "Прошедшая ночь была прекрасной! И я ни о чем не жалею. Рано или поздно это должно было произойти. Но… Опять "но"! Чудища, похоже, намеренно привели меня сюда. Хотя Дэйвон вел себя так, словно ничего не знал. Был ли он искренним? Да. А может, и нет…" Девушка отвлеклась от противоречивых мыслей, лишь когда солнечный лучик, затерявшись на мгновение в складках одеяла, разбудил-таки соню. Дэйвон сел на кровати:

– Милая, что у нас на завтрак?

– Избавь меня от ненужных колкостей, пожалуйста. Я ухожу к себе, – Аэлис направилась к двери.

– Постой! Мне кажется, или ты бежишь от меня?

– Да, бегу.

– Почему, дорогая? – Дэйвон подошел к ней и обнял за плечи. – Нам ведь было так хорошо вместе…

– Безусловно. Но все закончилось… Мне пора, – девушка неуловимым движением выскользнула из его объятий.

Дэйвон понял: еще минута – и его любимая уйдет. Тогда их отношениям конец. Вот почему он сморозил первое, что пришло в голову:

– Но ты не можешь. Ведь тебя поджидают…

Аэлис обернулась. Сейчас у этого самоуверенного красавца был такой несчастный и растерянный вид, что она невольно подумала: "Господи! Он, действительно, меня любит…" Однако вслух гордая королева Лоридема сказала совсем иное:

– Пойми: что было, то было. Уверена: ни ты, ни я не жалеем о случившемся, но и не знаем, что делать дальше. Кстати, нечисть уже спряталась обратно – рассвет. Не волнуйся.

– Я и не волнуюсь. Много ты о себе возомнила! – Дэйвона вновь охватила вчерашняя ярость. – Чувства для слюнтяев, а я могущественный Правитель Мальдорора! И не позволю женщине превратить меня в тряпку! Убирайся!

Аэлис вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Когда ее шаги в коридоре стихли, Дэйвон уже привычным движением опустился на стул. "Мне нужна хорошая драка, или я сойду с ума," – решил он.

Вот почему после завтрака и до позднего вечера во дворе Замка проводились внеплановые учения личного состава: Дэйвон демонстрировал воинское мастерство сразу на двадцати воинах из личной Армии, да так усердно, что добрая половина из них потом имела увечья разной степени тяжести. Попутно досталось кое-кому из разномастных слуг, привезенных из Мальдорора. Буквально все теперь ходили на цыпочках, дабы не вызвать новую вспышку хозяйского гнева. Клинок Дэйвона "крошил в капусту" все, что плохо лежало! Валет, предусмотрительно отсиживаясь в своей комнате, тихо радовался прежней ярости сына. "Он вернулся! Слава Тебе, Оракул!" – восклицал старик, довольно потирая руки.

Единственными живыми существами, кого не коснулся гнев Дэйвона, были пленники и их охрана – шестеро воинов с серебряными орлами на доспехах. У них были свои заботы: прошел слух, что королева Лоридема сильна в медицине – и теперь она принимала пострадавших по живой очереди. Перед дверью шептались, ворчали, хвастались ранами, притворно или искренне стонали люди и нелюди. Совсем как в лекарской лавке провинциального шарлатана! Только врачевали здесь превосходно и совсем без боли. Последним за помощью обратился маленький гоблин в кружевном передничке: у него был большой "фонарь" под левым глазом и несколько неглубоких царапин. Но бедняга решил, что умирает, и долго упрашивал "добрую, хорошую госпожу-ворожею" сделать опись его имущества для спокойствия будущей семьи. Страдальца с трудом успокоили, выполнив его просьбу и угостив яблоком. Тот сразу ожил и умчался хвастаться новеньким свитком. Прием окончился.

Дэйвон уже два часа сидел в покоях Робэра и смотрел на огонь: злость и ярость наконец-то отступили. Около половины двенадцатого ночи раздался требовательный стук в дверь. На пороге стояла Аэлис. Глаза ее метали молнии, а слова жгли огнем:

– Эгоист! Из-за твоей глупой обиды столько народу пострадало. А я-то надеялась, что после нашей близости ты станешь лучше. Правду говорят: "Качая мышцы, откачиваешь от мозгов"!

И, будучи не в силах как-то иначе выразить свое возмущение, она удалилась так же неожиданно, как и появилась. Дэйвон стоял как громом пораженный: сколько страсти и огня таится в этой удивительной женщине! Из столбняка его вывел голос, бесстрастный, неживой:

– Ты готов исполнить свою часть сделки? – Тень благоразумно оставалась в неосвещенной части комнаты.

– Что именно я должен сделать?

– Убей ее.

– Осторожнее на поворотах! Объясните для начала, зачем мне убивать прекрасную во всех отношениях любовницу.

– На то есть целых три причины. И если хоть одна прозвучит неубедительно, я готов отменить любые обязательства с твоей стороны. Во-первых, эта девица теперь бесполезна: ты получил от нее все, что хотел. Во-вторых, она дважды нагло оскорбила тебя. Прежние властители Мальдорора, наверняка, перевернулись в своих могилах от гнева. В-третьих, как известно, ум никому не прощается, а тем более женщине. Ей раздражающе легко удается манипулировать твоими чувствами и оборачивать любую ситуацию себе на пользу. Вот откуда возникла сегодняшняя ярость: ты ведь дрался с этой гордячкой, а не с теми несчастными, что сейчас зализывают раны, верно?