Олеля Баянъ - Убить, чтобы жениться

– Он предупредил об опасности, – ответила я.

– Желательно дословно повторить, – Нессельфольде не попросил, а приказал.

Хотелось обидеться на грубость, но потом вспомнила, что я принцесса не по рождению, и отбросила все условности.

– Он сказал: «Будьте осторожны, ваше высочество», – я исполнила в точности его приказ, потом припомнила, что разговор с каликой перехожей завязался совсем с другого, но закрыла рот.

От внимательного взгляда Рэйнера не укрылось моё намерение что-то ещё добавить, поэтому он вкрадчиво поинтересовался:

– Ещё что-то?

– Наш с ним разговор завязался с его вопроса о том, что разве можно так слепо верить людям, – медленно проговорила я, неуверенная в том, что эта информация окажется полезной.

Тишина.

Её разрезал удар по столу. От стука я подпрыгнула на стуле и воззрилась на того, кто ударил по столу ладонью. Барон Маренберг провёл ею по поверхности столешницы и отнял руку. Под его ладонью оказалась золотая монета. Его сосед, маркиз Генштауфен, с довольной ухмылкой взял её и подкинул вверх, затем быстро закинул в карман. И всё это под молчаливые взгляды остальных чёрных магов.

– И как вы на него ответили, ваше высочество? – это уже спросил Гидиверг.

Он издевается? Первой была именно такая мысль, но выражение его лица говорило о крайней степени заинтересованности в заданном вопросе. Когда людям интересно, я всегда стараюсь дать максимально полный ответ.

– Я поведала о безответственном поведении служб, готовивших корабли. И по прибытии именно руководители пройдут повторный экзамен на соответствие занимаемой должности, – я резюмировала ему свой ответ калике, убрав из него эмоции, которые были лишними, потому что тёмные лорды их не приветствовали.

Ещё во время моей речи, произнесённой вполне серьёзным тоном – его я копировала с чёрных магов, они подобрались. Меня слушали в полном молчании. Мои слова стёрли ухмылки с их лиц. В глазах мужчин заплясала тьма. Не у всех, а только у шестерых из девяти присутствовавших. Так-так! Надо бы запомнить.

– Кхе-кхе, – нарушил воцарившееся молчание баронет Бадсбург. Все взгляды, включая мой, устремились на него. – А девочка-то выросла, – негромко толи похвалил, толи оскорбил он.

– Барон, – обратился к проигравшему спор лорд Тароль, – будьте любезны. – Барон Маренберг достал из кармана ещё один золотой. – Мозги всё-таки есть, – добавил Тароль.

От его слов я окаменела. Они открыто издевались надо мной. И самое обидное то, что первые спорили, скорее всего, видела или не видела ли я калику, а вот вторые – на наличие у меня мозгов, будто я дура последняя. Захотелось заплакать, но сдержалась. Хватит развлекать напыщенных магов.

Барон подкинул монету, которая полетела к Таролю, но она не долетела. Её сжёг над центром стола Нессельфольде, бросив заклинание в золотой. Злой Нессельфольде. Ой-ёй-ёй! Сейчас будет плохо всем!

Я схватила тарелку с недоеденными фруктами, поднесла её ко рту и прихлёбывая выпила стёкший на дно сок. Слишком громко и, да, по-детски. Чтобы закрепить эффект, звонко причмокнула и со стуком поставила тарелку на стол. С довольной улыбкой, что сумела разрядить обстановку, я взглянула на присутствующих, но, кажется, добилась противоположного эффекта. Взоры, обращённые ко мне, были в прямом смысле испуганными не на шутку.

– Рэйнер, – потрясённо протянул Гидиверг.

Тот в мгновение ока переместился ко мне, выбил стул из-под меня, но не дал мне упасть, схватив за шиворот и поставив на колени. Я хотела было возмутиться, но меня грубо схватили за шею сзади и наклонили вперёд, вынуждая упереться руками в пол. Мой язык во рту онемел и разбухал. Становилось трудно дышать. Другой рукой виконт разжал мои крепко стиснутые челюсти и засунул два пальца мне в рот. Яд?!

Меня вырвало. Нессельфольде продолжал удерживать меня в таком положении. Вокруг него появилась тьма. Я не на шутку перепугалась, когда несколько щупальцев двинулись ко мне. Закричать не получилось: гортань вслед за языком распухла. Сгустки проникли в рот и нос, и внутренности обожгло холодом и чем-то жгучим, наподобие крапивы. Сознание помутилось. Крупная дрожь сотрясало тело. Зуб на зуб не попадал.

Рэйнер подхватил меня на руки, и мы исчезли в портале. Очутились сразу в ванной. Там он стянул с меня китель, сапоги и штаны, набирая в это время воду в ванную. Щелчок пальцами, и от воды повалил густой пар. Из последних сил я вцепилась в Рэя. Его губы дрогнули, но не скривились презрительно.

Виконт позволил моим ногам коснуться пола, продолжая удерживать одной рукой, а другой сорвал с себя китель и избавился от обуви. Снова поднял меня на руки и сел вместе со мной в ванну. Несмотря на горячую воду меня ещё долгое время трусило от холода. Нессельфольде несколько раз подогревал ванну. Было уютно в его молчаливых объятьях. Стук в дверь разрушил тишину.

– Рэй, – позвал виконта лорд Гидиверг. – Противоядие готово.

Тьма сгустилась вокруг моей фигурки, скрывая голые ноги и мокрую рубашку, облепившую тело и грудь. Помня, какой была тьма, когда вошла в меня, я теснее прижалась к любимому. Его рука сильнее сжалась на моей талии. Губы тоже сжались.

– Входи, – процедил разрешение Нессельфольде.

Гидиверг быстро зашёл, передал ему пузырёк со странной, неестественно ярко-зелёной жидкостью и вышел, затворив дверь. Тьма рассеялась.

Большим пальцем Рэй откупорил пробку и поднёс склянку ко моим губам.

– Выпей, – непривычно ласково обратился он ко мне.

Или помутнённый рассудок заменил действительное желаемым?

Я послушно опустошила флакон. Вкуса даже не почувствовала. Мы ещё немного полежали в ванной, и, когда зелье подействовало, я, наконец-то, согрелась. Тогда виконт снова взял меня на руки, поднялся в ванной и дождался, когда с нас стечёт вода. Перешагнул через бортик, поставил меня на пол и взял висевшее полотенце на крючке, чтобы обернуть меня им.

Всё это время я не поднимала головы. Щёки опалило жаром. Я стояла перед ним почти голая. Мокрая рубашка не скрывала моих уже давно не детских округлостей: полная высокая грудь, узкая талия и широкие бёдра, наверное, даже шире, чем мои плечи. Сквозь влажную ткань виднелось кружевное нижнее бельё. Именно из-за него мне было стыдно.

Что подумает Рэйнер обо мне, увидев, что я ношу такие вещи? Что я развратница, или «честная дама»? Так называли женщин благородного происхождения, но обедневших в силу различных обстоятельств. Они были образованы, в отличие от куртизанок, оказывавших интимные услуги, могли развлечь покровителя умной беседой и игрой на музыкальных инструментах. Их нередко выводили в свет в качестве пары на те мероприятия, куда полагалось являться в сопровождении женщины. Но на брак «честные дамы» не могли рассчитывать, всё-таки связь с мужчинами порочила их репутацию, потому что иногда они ублажали благодетеля и в постели.