Александр Крылов - Легенды Этриуса: Ужасно милый огр

– Не хочу с тобой спорить, а говорить о себе тем более. Тебе лучше отправиться домой. Я провожу, – отмахнулся циклоп.

– Я не могу так просто уйти, пока не узнаю о тебе. Я не смогу спокойно уснуть, если буду знать, что где-то в лесу в окружении диких зверей сидит одинокий Прохор, который уверен, что ему нельзя никому показываться на глаза, иначе все начнут неистово кричать и в панике убегать от него.

– А разве нет? Ты уже забыла, что с тобой было, когда я вышел к тебе из лесу? Думаешь, если меня увидят охотники, они захотят сперва поговорить со мной, прежде чем натянут тетивы своих луков?

– Так расскажи мне, ведь я теперь знаю о твоих родителях гораздо больше, чем о тебе. Что ты скрываешь?

– В том-то и дело, что мне нечего сказать о себе. Когда умерли мои родители, я остался совсем один, но они научили меня выживать в лесу. Поначалу я надеялся понравиться ларгам, хотя отец предостерегал меня, что этого делать не следует, но быстро понял, что меня не примут равным себе. Я приходил в город, скрывая свое лицо под капюшоном куртки, сшитой мне отцом, общался с горожанами, но вынужден был уходить прочь, когда им хотелось поглядеть в мои глаза. Несколько раз я имел неосторожность и разоблачить себя, о чем в последствии долго жалел, но еще больше я пожалел о том, что начал совершать кражи, – начал Прохор.

– Зачем? Ведь ты вполне мог найти себе пропитание в лесу! – удивилась Флорентина.

– Да. Мне не на что было жаловаться, – продолжал циклоп, – Я хорошо кушал, не хуже, чем во дворце Рединфорта! Я собирал дикие яблоки, орехи, грибы и ягоды, выкапывал съедобные коренья, охотился на птиц, находил их яйца, иногда мне удавалось убить крупного зверя, тогда я запасался вяленым мясом. Все было хорошо, пока я не пресытился всем этим. Мне хотелось попробовать разные овощи, сладости, хлеб, рыбу и многое другое! Я начал воровать на рынке Гилбадна. Не каждый отваживался за мной погнаться, ведь понятно было, что если я забегу в темный переулок, то просто сверну голову преследователю!

– Уверена, что ты ничего подобного не совершил бы.

– Кто знает. К счастью, мой отец был героем Угур-Агоша, и я перебарывал себя, чтобы не встать на темную дорожку. Сомневаюсь, что он гордится мной после того, что я воровал рыбу и хлеб. Теперь стыжусь себя особенно после того, как отсидел за это несколько лет в Гилбаднской тюрьме. Выйдя оттуда, я поклялся себе, что никогда больше не совершу постыдный поступок, но я его совершил, выйдя к тебе из лесу, чем навлек на тебя беду. Вот бы мне сбежать в какой-нибудь тихий уголок на Этриусе, где я никому не помешаю! – вздохнув, закончил циклоп и потупил свой взор.

– Не вини себя. Все будет хорошо, я что-нибудь придумаю, не переживай за меня. Кстати, раз ты хочешь жить вдали ото всех, то тебе лучше всего отправиться на острова, – предложила ему Флорентина, – Почему ты не сделал этого раньше?

– Так я не знаю, где они находятся. Все, что я знал из рассказов отца об Этриусе, не сопоставимо по величию того, что я увидел в иллюминатор космического корабля, когда летал над планетой, – восхищенно признался циклоп.

– Да, твой отец не мог знать об островах. Их открыли совсем недавно, незадолго до того, как Сатир возвестил о всеобщем сборе на «Астерикс-1». Значит, ты тоже находился в борту космического корабля! Тебя пропустили без всяких расспросов?

– Конечно, Сатир же все знает о нас. Как только он увидел меня, то хлопнул по плечу, посоветовал беречь себя, пожелал удачи и предложил пройти по трапу на борт. В конце полета я преспокойно вернулся в свой лес, который после преобразований сохранился прежним.

– Ничего себе! Сатир даже обратился к тебе. Лишь немногие удостоились такой чести! – пришла в восторг Флорентина и решила составить карту Этриуса для циклопа из мха, который рос возле поленницы. Она быстро надрала достаточное его количество и вернулась на свое место, начав выкладывать зеленую растительность на земле, словно сушу планеты, – Наш материк остался прежним! Посреди бескрайнего океана появились острова и еще один большой материк, но обитатели Этриуса только начали исследовать новые территории. Порты, из которых можно перемещаться по нашему миру на кораблях, есть в Яроводье, Болотном городе и на самом крупном из островов.

– Еще не все острова заселены? – уточнил Прохор, зрительно изучая и запоминая карту, которую создавала для него пастушка из кусочков мха.

– Да, мой милый огр! Поэтому тебе следует поспешить и найти свободный, – согласилась с ним Флорентина и заключительным этапом проделанной работы водрузила на заселенный материк маленький камушек, взятый из обрамления костра, предварительно подрисовав на нем углем глаз, – Вот. Здесь находишься ты. Путь на острова не близкий, понадобятся деньги на каюту корабля, так что хорошо подумай, хочешь ли ты покинуть лес Гилбадна, а завтра расскажешь мне о своем решении. А сейчас я прошу тебя проводить меня до опушки.

Пастушка и циклоп не стали тушить костер, но убрали с огня тушу, приставив ее к шалашу, и торопливо пошли в сторону Гилбадна. Уже вечерело, а Флорентине нужно было еще повидаться с Джорджио, рассказать ему, что произошло или придумать что-то более реалистичное, и, конечно же, убедиться в том, что все стадо, за исключением одной овцы, вернулись на ферму.

Проведший остаток дня в одиночестве в кабинете и опустошивший пару бутылок вина из своих запасов Антонио решил возвращаться домой. Он лениво скинул ноги со стола, и не соизволив убирать с него опустошенные результаты своей умственной и физической деятельности, в развалку направился к выходу из здания, попутно захлопнув дверь своего кабинета, не закрывая его на замок, чтобы заместитель мог беспрепятственно зайти и взять из стола или шкафа нужные ему документы.

Не обмолвившись ни с кем словом и даже не попрощавшись жестом, как он обычно это делал, владелец скотобойни вышел на улицу, посмотрел на клонящееся к лесу солнце, согласно кивнул сам себе и пошел в направлении городка. Только сейчас проявилось накопленное за день алкогольное опьянение и такое сильное нежелание куда-либо идти, что Антонио захотелось вернуть обратно в кабинет, но ему очень хотелось покушать, а потом поговорить со своей женой о внутрисемейных проблемах и наконец-то найти взаимопонимание, как ему это посоветовала ветеринар. Убедившись в том, что Лана не менее бессердечная девушка, чем Флорентина, он решил не менять шило на мыло. После долгих размышлений этого дня для Антонио было очевидным то, что судьба жестоко обошлась с ним приведя в его дом несчастную сироту, с которой он обвенчался по глупости и теперь вынужден делить с ней ее проклятье. После того, как беспечный сын владельца скотобойни связал свое сердце с Флорентиной, он перечеркнул свою жизнь, лишив себя всех ее радостей. Ему не верилось, что такой красивый и обеспеченный парень, как он, может стать совсем несчастным ларгом, только потому что он ошибся в выборе жены. Откуда мог знать Антонио, что Флорентина так люто возненавидит его мать по каким-то необъяснимым причинам, что ей будет неприятен и ее сын. Она почему-то не хочет ни целовать своего мужа, ни готовить ему есть, ни стирать одежду, ни говорить с ним, но причины ее странного поведения необходимо выяснить уже давно. Антонио не раз уже пытался объясниться с ней, но Флорентина вела себя столь пренебрежительно по отношению к нему, что муж не выдерживал и терял тактичность, начиная выставлять требования, выдвигая обвинения и переходя на грубость. Бесспорно, он пытался наладить семейные отношения с женой находясь в алкогольном опьянении, либо испытывая его последствия, протрезвев, но Флорентина поступала действительно бессердечно по отношению к нему каждый раз в самом начале разговора, упрекая мужа в том, что он ее совершенно не любит и маловероятно, что когда-либо соизволит изменить сложившееся обстоятельство. Такие беспочвенные обвинения всегда обескураживали Антонио, наводя его на тревожные мысли о том, что его жена безумно красивая, но сумасшедшая.