Джон Гвинн - Злоба

Алона шумно вздохнула.

– Кто они такие, сестренка?

– Бренин не говорит, – вздохнула она. – Когда я спросила, он рассказал мне самую малость. Сказал, что дал клятву. Ты его знаешь.

– Да. Поэтому все, что они ему сказали, он заберет с собой в могилу. Ну что ж. Есть в них что-то – оба привыкли приказывать, но не подчиняться приказам. И друг другу почти не доверяют. – Возникла пауза, затем послышался звук глотания и тяжелый удар кубка о столешницу. Скрипнул стул. – Ну, сестренка, вот теперь можно и поесть, и элю хлебнуть.

– Спасибо тебе, Пен. Бренин будет благодарен, как и я… – Она прервалась: – Да и Рагор тобой тоже гордился бы.

Шаги замерли.

– Не проходит и дня, чтобы я о нем не думал, – пробормотал Пендатран. – Молюсь, чтобы разбойник выжил. Сердце говорит мне, что это люди Брейта, но было бы замечательно знать наверняка.

– Думаю, если этот человек выживет и докажет твою правоту, то наш король расправится с Брейтом и его разбойниками раз и навсегда, – сказала Алона.

Пендатран усмехнулся:

– Одна мысль об этом наполняет сердце старика радостью.

– Да какой из тебя старик! Ты вон какой здоровый, прямо как медведь! Тебе еще жить и жить. Наверное.

Посмеиваясь, Пендатран вышел из комнаты.

Кивэн и Корбан следом за Эданой вернулись в ее покои и молча проскользнули вниз по пустынным коридорам и крутой лестнице, пока не оказались у двери, через которую проникли в замок.

Шепотом поблагодарили Эдану, понимая, на какой она пошла риск, протащив их внутрь. Принцесса в ответ лишь лукаво улыбнулась.

– Вы ведь никому об этом не скажете, правда?

Брат и сестра торжественно кивнули.

– Куда сейчас направляетесь? – внезапно спросила Эдана. Корбан посмотрел на солнце, что давно уже минуло зенит, но до темноты было еще далеко.

– Давайте пойдем да посмотрим на моего жеребенка, – предложил он.

– Хорошо, – согласилась Кивэн. – Но у нас не получится остаться там надолго.

– Какого жеребенка? – спросила Эдана, и Корбан вкратце рассказал о своем подарке. Вскоре они втроем уже спешили по дороге, соединяющей крепость с Гаваном. Эдана накрыла голову капюшоном.

– Мне не положено покидать крепость без Ронана, моего щитоносца, – объяснила она.

На главной улице деревни стайками играли дети, а вокруг них бегали собаки, оглашая округу звонким лаем. На большом камне у дороги с унылым видом сидела знакомая фигура.

– Дат, что ты здесь делаешь? – спросил Корбан. – Что случилось?

– Ничего, просто упал, – ответил Дат, прикрывая щеку рукой.

Эдана вышла вперед и откинула капюшон. Когда до Дата дошло, кто перед ним стоит, он словно лишился дара речи – и лишь открывал и закрывал рот, точно вынутая из воды рыба.

– Это не похоже на рану от падения. Кожа разбита, судя по виду, чем-то острым.

– Это все кольцо моего отца, – пробормотал Дат. – Завтра он и не вспомнит, что меня бил. Я просто скажу ему, что упал и приложился лицом о борт ялика.

– Но почему он тебя ударил? – спросила Эдана.

Дат пожал плечами.

– Пропустил прилив сегодня утром и с тех пор целый день пьет виски. – Он отвел взгляд. – Говорит, что я напоминаю ему маму. Не знаю, почему это его злит. Как я сказал, завтра он об этом даже не вспомнит.

– Тогда ты должен рассказать ему о том, что он сделал. Когда он протрезвеет. Так… так поступать неправильно, – вырвалось у Кивэн.

– Ну, это не твое дело, – резко ответил Дат. – И не надо судить о том, что хорошо, а что – плохо. У тебя все еще есть мама.

Повисла неловкая пауза. Корбан кашлянул.

– Идем с нами, Дат, – позвал он. – Мне кое-кого подарили. Жеребенка. Пойдем с нами, посмотрим на него.

Они были по пути к загонам, а их тени вытянулись далеко вперед, как вдруг позади послышался топот копыт. Ребята сползли по каменной насыпи и залегли на лужайке, покрытой травой и цветами, наблюдая за приближающимся всадником.

По дороге галопом мчалась Брина, целительница. Дат махнул рукой, отгоняя злые силы.

– От нее у меня кровь в жилах стынет, – пробормотал он.

– Думала, она останется в замке на ночь, – сказала Эдана, когда Брина скрылась вдали.

– Ночью она непременно должна сидеть дома – это все из-за чар, а то все подвластные ей духи поразлетятся. – Дат взглянул на недоверчивые выражения лиц друзей и насупился. – Да вы наверняка слыхали, что о ней говорят. По ночам из ее дома несутся какие-то жуткие звуки, голоса, – а кроме нее, никого там и нет.

– Она целительница, а не ведьма, – заметила Кивэн, но все же бросила нерешительный взгляд на пустую дорогу, когда они продолжили путь к загону, чтобы посмотреть на живой подарок.

– Корбан, как ты его назовешь? – спросила Эдана, когда ребята подошли к кобыле с жеребенком.

– Пока еще не знаю. Гар говорит, что не нужно торопиться, что я должен подождать, пока не подберу подходящую кличку.

Жеребенок поднял голову, посмотрел на дорогу и поскакал вперед.

Кивэн увидела, как под ограждением загона прошли две фигуры. Сначала она не поняла, кто есть кто, поскольку солнце уже опустилось, но затем одна из фигур закричала, и Кивэн увидела проблеск светлых волос.

Это был Рэйф и его друг задира Крэйн.

– О нет, – прошептал рядом брат.

Кобыла взглянула на новых посетителей и поспешила за жеребенком. Кивэн поднялась и направилась прямиком к Рэйфу, ее друзья поспешили следом за ней. Эдана накинула на голову капюшон.

– Смотрите-ка! – закричал Рэйф. – Да это же Кивэн и ее трусишка-братец!

Крэйн громко заржал, слегка пошатываясь на ногах.

– Виски, – пробормотал Дат, потянув носом.

Крэйн поднял к губам глиняный кувшин и, причмокивая, отхлебнул из него, после чего вытер рукой подбородок.

– Так и есть, – сказал он. – Хочешь?

Дат отрицательно покачал головой.

– Видишь, говорил же тебе, это они, – сказал Рэйф, хлопнув Крэйна по груди. После отвесил глубокий поклон, разведя руки в разные стороны. – Хотел поблагодарить тебя за подарок, Корбан. Это лучший учебный меч, с которым мне когда-либо доводилось работать, – произнес он, высоко подняв деревянный меч.

– Рад, что тебе нравится, – ответил Корбан. Кивэн нахмурилась – Бан ничего не сказал ей об учебном мече.

– Военный трофей, – продолжал хвастаться Рэйф.

– Ты вор и должен вернуть его обратно, если в тебе есть хоть капля чести, – выпалил Дат.

– Честь? И это мне говорит сын рыбака, – усмехнулся Рэйф. – Или уже не рыбака? Ты теперь просто сын пьяницы, не так ли? Это ведь твой отец оставил тебе отметину на щеке?

Дат уже сжал кулаки, но тут вперед выступила Эдана и откинула капюшон с лица.

Рэйф от испуга сделал шаг назад.

– А… а ты-то что здесь делаешь? С этими… – Он замолк, показывая рукой на Кивэн, Корбана и Дата.

– Не стоит оскорблять людей за поведение их отцов, когда у тебя самого синяки только недавно прошли, – сказала Эдана.