Анабель Ви - Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

Я сразу подумала, что такой уют и изысканность помещениям могла придать только заботливая рука хозяйки усадьбы. Либо же владельцам очень повезло с бауром, который показался мне человеком щепетильным и придающим мелочам важное значение.

Мы прошли около десятка залов, после чего баур остановился у закрытой двери, сделал шаг в сторону и низко поклонился, одновременно давая стоящему у двери слуге в ливрее знак пропустить меня внутрь. Я вошла, лишь слегка склонив голову в знак благодарности. Удивительно, как быстро человек привыкает к своему высокому положению – месяц назад я сама была готова кланяться бауру за выданные им марлевые салфетки для лекарской, а теперь не удостаиваю его даже простыми словами благодарности.

Я вошла в просторный зал с высоким потолком, обставленный мягкими диванами и низкими столиками. Советники расположились в центральной его части на диванах, расставленных в круг. Несколько слуг сновало по залу с подносами и кувшинами, в которые обычно наливали легкие напитки – сильно разбавленные водой сиропы или вина.

Уверенным и легким шагом пройдя к центру зала, я поймала на себе взгляд императора и поклонилась.

– Кузина! Вы все-таки решили порадовать нас вашим присутствием! Я очень, очень рад! – кажется, Дима и вправду был рад меня видеть. По его кивку Амирош и еще несколько советников встали, и первый бережно усадил меня подле себя и императора.

– Спасибо за записку, Ваше Великолепие. А то я уж было подумала, что вы хотите оставить меня на съедение турмалонским чиновникам, – расправляя на коленях перчатки, произнесла я.

Советники заулыбались, Атамурлан же и вовсе расхохотался.

– Я не хотел будить вас, каганетта. Надеюсь, ваша поездка была приятнее нашей, так как мы скакали, сломя голову.

– К чему такая спешка? – прямо спросила я. – Гости должны прибыть в лучшем случае к полудню, а сюда им добираться еще несколько часов.

– Внезапность, – улыбнулся Атамурлан. – Нас не зря зовут Стремительными. Я планировал пожить в Вингеше около недели, а потом отправиться на юг. Если аристократия столь медлительна, что не может угнаться за собственным императором, ей придется прибавить прыти.

Я подумала, что вместо того, чтобы убегать, императору следовало бы, наоборот, встретить всех этих столичных чиновников, пренебрежительно разобраться с ними и тогда уже продолжить свой путь, но не мне было ему указывать.

Я передохнула в компании советников, узнав к тому же дальнейшие планы императора по путешествию на юг и выслушав немало шуток о Турмалоне и его жителях. Столицу все они явно недолюбливали, и все же я не могла согласиться с их вечной политикой бегства.

Мои комнаты, как оказалось, были уже готовы. Видимо, Атамурлан и вправду ожидал, что я приеду вслед за ним. В тот день ко мне присоединилась Адрэа – мы вместе поплавали в бассейне, поиграли с Барклаем в парке, а потом уединились на боковой веранде за чаем и книгами. Кажется, со мной улуза чувствовала себя спокойнее, чем в компании советников и императора.

За ужином Атамурлан представил мне хозяев поместья – ими оказалась пожилая чета бличеттов (читай – баронов), к которым я сразу прониклась симпатией. Хозяева, конечно, были сильно взволнованы визитом императора и грядущим наплывом высокопоставленных гостей, хотя, как я поняла, Атамурлан предупредил их, что планирует принимать посланцев из столицы в усадьбе Вингеша.

К вечеру также прибыли слуги и мой багаж. Идин сразу же бросился к Барклаю, как будто любая шалость пса оказывалась на его, и только на его совести. Признаться, мне не слишком понравилась привязанность мальчика к собаке – фактически он, сам того не ведая, переманивал у меня Барклая, рискуя в глазах щенка стать единственным хозяином. Я часто возилась с Барком, но у меня не было возможности проводить с ним так же много времени.

Тем не менее, решение этой проблемы пришлось оставить на потом, так как на следующее утро, стоило мне только привести себя в порядок, в Вингеш нагрянули первые гости. Отряд всадников влетел в ворота дворца, будто спасался от шайки разбойников.

«Они что, пародируют манеру императора?» – усмехнувшись про себя, подумала я, глядя из окна на запыхавшихся молодых людей, спрыгивающих с лошадей.

Во мне появилась странная уверенность, что пока я – каганетта и нахожусь рядом с императором, мне действительно ничто не угрожает. Я ходила по усадьбе, как хозяйка, и упивалась чувством вседозволенности, независимости и власти. Мне даже показалось, что от меня начинает исходить та же ошеломительная царственная энергетика, что и от Атамурлана.

Император встретил первых гостей в небольшом бальном зале, где по такому случаю был установлен трон. Атамурлан был одет довольно просто и практично, без лишней пышности. Его черный костюм был расшит золотыми нитями, пояс и рукоятка кинжала инкрустированы драгоценными камнями, тяжелый плащ с перевязью оторочен мехом, а черные сапоги из кожи с золотыми бляшками вычищены до блеска.

Советники скучающе сидели по обе стороны от Атамурлана, да и он смотрел на прибывших словно сквозь дымку собственных мыслей. Те же падали на колени, едва переступив порог зала, и я читала неподдельные трепет и страх на их лицах.

«Его нужно было назвать неуловимым, – думала я, глядя на очередную «картину маслом», – те, кому посчастливилось его догнать, и вправду испытывают истинный восторг».

Я немного изменила свою точку зрения насчет стремительного перемещения Атамурлана по империи.

Император не был статичным идолом, к которому все стекались, чтобы пасть ниц и просить о милости. Нет, он был активным, порывистым, ярким общественным деятелем, облеченным при этом абсолютной властью. Каждый в Эбериане знал, что его поместье может посетить повелитель. Никто не имел права расслабиться, запустить свои дела. Даже если ты слышал, что император сейчас находится где-то в Цитлане, а сам ты разбазариваешь наследство и занимаешься самоуправством в своих землях под столицей – через несколько месяцев Их Великолепие уже может переступить порог твоего дома и лишить тебя в одночасье всех владений.

Я уже достаточно долго находилась подле императора, чтобы видеть, насколько непроницаемым было лицо Атамурлана, когда он входил в новый дворец или поместье. Никто не мог догадаться, о чем он думает и замечает ли вообще что-либо вокруг. Но я знала, что перед отъездом он оставлял небольшое послание хозяину – записку, написанную личным секретарем, или пару фраз, оброненных в момент прощания. И хорошо, если эти слова были сдержанной благодарностью за гостеприимство – об этом молился каждый землевладелец или управляющий, принимавший под своей крышей императора. Но немало было случаев, когда после визита Атамурлана у дворцов и земель хозяева внезапно менялись.