Митро Брат - Создатель миров (гпбо)

В общем, трудовое оцепенение не казалось Лете рутиной. Но все же она с удовольствием поднимала якорь и резво уносилась в город, кружась в кронах многоярусных деревьев биомодельного сада, где в реальном времени много лет без остановки просчитывался рост и изменение разной флоры и фауны, как если бы это были живые, а не виртуальные структуры. На ветках гнездились птицы. Она внимательно разглядывала пятнистые яички или только что вылупившихся птенцов в тягучей слизи и думала: «Ну не может быть, чтоб именно вот так все было в живом мире. Это невероятно и похоже на игру центрального ИИ. Слишком красиво и мудрено».

В конце своих полетов по пространству космической станции «Рай» она неизменно приземлялась в световом баре, где по традиции кучковались знакомые, потягивая густые коктейли из смеси лучей. Ее самые близкие друзья еще со времен жизни в реальном мире называли себя командой Б7Т. Никакой загадки в шифре не крылось. Все просто. Б – это Лета или Белокурая, потому что она единственная в коллективе была светловолосой девушкой. А 7Т – семь в разной степени чернокожих и смуглолицых парней – Лаким, Мифá, Лиаф, Лиру́, Джиб, Сал и Ду́ги. Глория, подруга Леты, стояла особняком. Почему так? Ох, это отдельная история.

Итак. Вся дружная компания собиралась в световом баре. Правда, еда сама по себе стала рудиментом для бестелесного сознания людей, освоивших куда более комфортную жизнь в виртуальности. Но зачем лишать себя удовольствия? Потягивать тугие мерцающие лучики, причудливо переплетенные внутри стакана, не смешиваясь в одноцветную массу, было очень приятно. И особенно было приятно поглощать трубочкой лучик за лучиком.

Ее ближайшую подругу Глорию это почему-то злило. И Лета с удовольствием дразнила ее, втягивая свет в трубочку с характерным треском и искрами, как трещали когда-то в далеком прошлом пьезоэлементы.

– О, опять ты за свое!

– А мне все интересно, когда ты перестанешь реагировать?

– Когда наконец отключу свое сознание от центрального ИИ. И уж точно последним звуком в моей башке будет этот мерзопакостный треск.

– Ой, полно, не проще ли стереть память и начать все по новой.

– Чует мое сердце, твой треск не стирается. Я уже начинаю верить в мифическую блуждающую ошибку, которую никто так и выявил в этой чертовой системе. Я буду первой! И назову ее Треск!

Лета втянула розовый лучик.

– О нет, мерзкое создание! Я сделаю иначе. Я пойду на криминал и отключу тебя от системы. Ты добьешься!

– Лучше… Лучше воскреси меня и отправь на планету, – на трехмерном личике Леты нарисовалось коварство.

– Вот дура! Для всех вменяемых воскрешение равносильно аду, но моя подружка мыслит нестандартно! Ты смотри, ИИ это не нафантазируй!

Лета подняла глаза вверх и мечтательно посмотрела в никуда, что означало, что она погрузилась в себя.

В тоннеле, наполненном ослепляющим белым светом, к ней приближалась расплывчатая тень с человеческими очертаниями. Этот образ врывался в ее фантазии, когда она находилась в оцепенении, подключенная к ИИ.

Кто это был? Он плыл к ней и, кажется, манил ее рукой: «Иди сюда». Но как она ни пыталась двинуться в его сторону, что-то тяжелое, как корабельный якорь, держало ее сознание жестко припаркованным. Когда она видела эту тень в тоннеле, все силы легкого полета исчезали в мгновение ока. Появлялось ощущение непосильного груза, вероятно, похожее на гравитационную силу, действующую на физическое тело. Лета знала, что что-то похожее испытывают Живые. Но ей, существу бестелесному, не было никакой возможности оказаться под воздействием гравитации. Откуда тогда у нее в памяти четкое, осязаемое, реальное ощущение гравитационной тяжести? Из прежней реальной жизни? Но когда это было? Бестелесные обитатели «Рая» давным-давно забыли, как это пребывать в физической оболочке. Та жизнь стала мифом.

Тогда кто этот человек? Просто выверт ее причудливой фантазии? Или что-то большее? Почему он зовет ее? Что он хочет?

Все эти вопросы терзали Лету.

И она почему-то думала, что воскрешение сможет как-то приблизить ее к разгадке. Оказавшись в физическом теле, она сможет найти какие-то ответы. Во всяком случае, она сможет сравнить, соответствуют ли объективной реальности ее ощущения гравитации.

Итак, нужно добиться оживления.

Об этом же она думала, когда случайно наткнулась на Тень Первого. Так они называли странного персонажа станции «Рай», блуждающего то здесь, то там подобно призраку. На него никто уже не обращал внимания. Лета тоже оставила всякие надежды найти с ним контакт, хотя знала его еще при той, прежней реальной жизни в физическом теле. И все же сегодня она попробовала его спросить:

– Да-да, я в курсе, ты меня не помнишь. Но мне сейчас очень важен твой совет. Я хочу оживить себя. Пожалуйста, ответь, я правильно делаю? – она посмотрела с мольбой в хрустальные глаза безумца.

– Не время для ответов… Не время… Час не наступил… Река забвения… Нас слышат… – Тень Первого удалился, бормоча что-то бессвязное.

Лета с сожалением вздохнула.

– Спасибо, Глория, ты мне так помогла. Если бы не ты, мы не пробили бы мое оживление.

Лета парила над специальной камерой, куда она вот-вот должна будет уложить свое сознание, чтоб переместить его в физическое тело.

– Ты пожалеешь об этом, Лета. Ты даже не представляешь себе, на что себя обрекаешь, – Глория нервно подернула бровью.

– Во всяком случае, я знаю, кто меня спасет. Мне больше не на кого положиться, – Лета прикоснулась к руке подруги.

– К чему эти нежности, дурочка? Я сейчас сделаю тебе больно и обреку на страдания, а ты меня гладишь? Чокнутая!

– Может быть. Но я должна. И ты знаешь, если мне что-то втемяшится…

– Да-да… Молчи. Давай уже, отправляйся в этот ужасный адский мир Живых.

Глория напустила на себя безразличие и, придавив виртуальное тело Леты к плоскости камеры, закрыла стеклянную крышку. На уровне своего подбородка Лета увидела логотип их городка – знакомый пучок сосновых иголок, выглядывающих из-за угла – и машинально погладила рифленый контур. Возможно, она видит его в последний раз.

Подруги смотрели друг на друга через прозрачную преграду, как будто прощались.

– Люблю тебя, – беззвучно, одними губами произнесла Лета.

Глория отвернулась. На глазах блестели электронные слезинки.

За окном шел первый снег. Он падал на еще не голые деревья, на зеленые, желтые, красные кроны. Это было красиво.

Сидя на подоконнике, Илья, не моргая, смотрел на это эстетическое пиршество природы.

Зоя недалеко на диване куталась в плед.

– Почему я все помню как-то расплывчато. Как будто это было не со мной. Прошло всего-то пару лет, – Илья сморщился, его бесило бессилие.