Вячеслав Черепанов - Песни Красных Ястребов

Фрида лишь непонимающие улыбалась.

– Кейра не пускает нас на порог. У нее жесткое сердечко, Фрида. Мы никогда с ней не ссорились, а она нас отвергла. Но мы не обидчивые, мы хотим только добра. Не можем смотреть, как рушится наследие Грега. На днях Курт от печали даже напился, и я ему сказала – так продолжаться не может.

Тетя погрозила мужу пальцем и шмыгнула носом.

– Мы все обсудили и решили посоветоваться с тобой, Фрида. У тебя не лучшие времена, но сейчас всем нелегко. Ты наша последняя надежда. Ты же поговоришь с Кейрой, Фрида? Поговоришь, когда она придет тебя навестить?

– Кейра уже здесь, – Фрида словно очнулась и помахала дочери рукой.

Тетушка Линда чуть не подавилась новой тирадой. Она неохотно развернулась – убедиться, что Фриде не привиделся призрак. Надежды пошли прахом, но на лице тети не было ни удивления, ни чувства вины. Впрочем, Кейра их и не ждала.

– Милочка, давно ты здесь?

– Достаточно, – процедила Кейра.

– Тогда ты знаешь, что мы хотим помочь, – убежденно сказала тетя.

Эта женщина вбила себе в голову, что таверну должен унаследовать ее муж. Курт не стал ее разубеждать – он всегда завидовал брату. Курт ничего не понимал в управлении таверной и никогда не помогал Грегу, что бы там ни вещала Линда. Они были просто стервятниками, которые хотели поживиться на семейном наследии. Восстановить когда-то задетую гордость. Кейра не могла позволить им разрушить наследие своего отца и запретила приближаться к таверне.

А теперь эти двое стервятников явились промывать мозги ее больной матери. И чего они надеялись добиться? Ни один законник не вынесет вердикт о наследстве на основании слов умалишенной. Как же… омерзительно.

– Я знаю: вы оба в трезвом уме и твердой памяти. Вы не такие, как мама. Вы во всем отдаете себе отчет. И это самое печальное. Что сподвигло вас прийти сюда? Ради чего было тревожить больную женщину, утомлять ее своим бредом? Неужели вы не понимаете, в каком она состоянии?

– Милочка, не нужно драмы. В отличие от тебя, мы не повышали голос.

Теперь они пытаются ее выставить злодейкой. Можно ли пасть еще ниже?

– Послушай меня, милочка. Я никогда не знала счастья материнства, и все свое тепло отдавала вам с сестрой. Но моя молодость позади, а твоя в самом разгаре. Послушай мой совет и не разбрасывайся ей попусту. Семья – это самое главное.

Оказывается, можно. Кейре пришлось прикусить язык – в палате были умалишенные, и крики могли их взбудоражить. Как же она была зла.

– Где были вы, когда в семью пришла беда? Когда папу зарезали в подворотне? Когда мама не выдержала? Все, что вы можете – сотрясать воздух. Вы явились лить яд в уши моей матери, и я этого так не оставлю.

– Милочка…

– Довольно яда. Выметайтесь.

– Ты не можешь нам приказывать! – тетя, казалось, раздулась от гнева.

– О, я не приказываю. Как можно? Я даю совет, тетушка. Прямо как ты. Оставьте в покое мою бедную мать – ей нужен покой прямо сейчас.

– Кейра, все хорошо, – вымолвила Фрида.

Кейра осеклась. Чем она лучше этих двоих, если матери пришлось ее успокаивать? Однако Линда по-своему поняла Фриду – тетушка не собиралась покидать удобную позицию жертвы.

– Хорошо? Что в этом хорошего, Фрида? Твоя дочь гонит нас, а ты на ее стороне? Мы пришли молить тебя о поддержке, и что получили за добро?

Тетя резко встала, и табуретка под ней грохнулась на пол. Она ухватила мужа за ворот рубашки и рывком поставила на ноги.

– Мы уходим, Курт. В лечебнице не место для сцен. Кто-то должен проявить благоразумие и поступиться гордостью. Нам не привыкать.

Они ушли. Фрида потянула Кейру за рукав и тихо спросила:

– Кейра, а кто это был?

– Никто, – с горечью ответила Кейра. – Подождешь, пока я схожу к настоятельнице? Я быстро.

– Все хорошо, – улыбнулась Фрида.

Кейра поднялась по лестнице и постучала в келью настоятельницы. Эта строгая женщина возглавляла Приют уже много лет.

– Войдите.

Настоятельница застыла перед высоким зеркалом. Она подняла широкий рукав своей рясы и пристально разглядывала плечо.

– Ох не нравится мне эта сыпь, – сказала настоятельница сама себе и обернулась к Кейре. – Чем могу помочь, дитя?

– Я Кейра. Дочь Фриды, островитянки с помешательством.

– Да, я помню. Присаживайтесь.

Настоятельница указала на стул перед письменным столом, а сама села напротив. Кейра чувствовала себя виноватой. Она отвлекла жрицу, чтобы вывалить груз собственных проблем, а настоятельница нисколько не злилась.

– Я здесь по поводу матери. Сегодня у нее были посетители. Я считаю, что общение с ними может навредить Фриде.

– В самом деле? Что они сделали?

– Они – это мои дядя с тетей. Они желают приложить руку к наследству моего отца. И теперь решили вовлечь маму в свои бесплодные интриги.

– Каким образом?

Кейра замялась. Когда она поднималась по лестнице, то чувствовала гнев. Кейра хотела, чтобы настоятельница почувствовала тоже самое. Чтобы в ее глазах Курт и Линда стали кем-то вроде опасных вредителей. Но Кейра не знала, как убедить эту благообразную женщину в своей правоте.

– Они пришли к ней, чтобы пугать и рассказывать небылицы. Они очерняли меня и заставляли маму выбирать сторону. Думаю, ей было больно это слышать. Я доверила Приюту заботу о своей матери, потому что вы пообещали покой для нее.

Кейра вновь ощутила собственную правоту. В конце концов, она же платит пожертвования.

– Вы хотите сказать, что Приют Вечернего Костра не заботится о подопечных? – удивилась настоятельница.

– Я хочу, чтобы моей больной матери не докучали вопросами наследства.

– И как этого добиться?

– Не пускать к маме посетителей – никого, кроме меня и моей сестры, Келли.

Вслух это звучало хуже. Кейре показалось, что сейчас настоятельница ее отчитает. Она не ошиблась.

– Позвольте мне объяснить. У сестер в Приюте очень много работы. Вы не представляете, сколько в этом городе беспризорных детей или брошенных стариков. Сколько больных, сумасшедших и голодных. Если честно, я тоже не представляю. Мы пытаемся помочь всем, до кого можем дотянуться. Но наших сил не хватит, что помочь всем. Да что там, даже на половину не хватит. Взгляните на гравюру.

Картина на стене изображала путешественников вокруг пылающего костра. Они сидели на земле и держались за руки, а за их спинами бесновалась тьма. Но в круге жизни не было чудовищ – только огонь.

– Таков наш путь. Единство – вот что поможет путникам пережить ночь. Мы клялись, что станем убежищем в час нужды, и мы следуем своей клятве. Мы помогаем вашей матери не из-за пожертвований, а потому что ей нужна тихая гавань. Мы даем ей все, что можем дать. Вы просите, чтобы я науськала сестер не пускать вашу тетю и дядю. Этого не будет.