Д.Дж. Штольц - Демонология Сангомара. Удав и гадюка

Однако тут Вицеллий, доселе молчавший, показательно расстегнул плащ, снял его изящным жестом, обнажив красную пелерину, и вышел вперед.

– Эй, ты! Тебе что непонятно, человек? Отворяй врата!

Маг от такого грубого обращения вскинул мохнатые брови, уставился на хамоватого Вицеллия и сказал:

– Золотой Город закрыт указом короля! Я вправе задавать вам любые вопросы, которые сочту нужными. И я же решаю, пускать вас или нет.

– Прошу извинить моего отца. На старости лет он стал бестактен и невыносим, но я побоялся оставить его без присмотра. – Юлиан метнул гневный взгляд на учителя, схватил того за плечо и отвел назад. – Отец, пожалуйста, не вмешивайтесь.

Затем граф в улыбке обернулся к магу и виновато развел руками, мол, отец, что с него взять. Но Вицеллий обошел Юлиана по дуге и снова демонстративно поправил алую пелерину. Маг с нахмуренным взглядом смотрел то на веномансера, то на накидку, морщил и чесал лоб.

– Я не собираюсь молчать! Я, Вицеллий Гор’Ахаг, Королевский Веномансер, имею полное право передвигаться вместе со своим сыном по Золотому Городу, безо всякого разрешения плешивого низшего мага.

Юлиан сделался мертвецки бледным, как и охранный колдун – тот пошатнулся, выпучил глазища, но затем будто бы усилием воли потушил в себе волнение. В груди старика задрожало сердце, отстукивая судорожную дробь. А наги на воротах поднялись на мощных хвостах, сжали сверкающее оружие и вопросительно переглянулись – ждали приказа. Маг продолжал нервно буравить глазками алую пелерину, бывшую символом аристократии три десятилетия назад.

– Конечно-конечно, – тело мага медленно оттаяло от цепенящего ужаса, – проходите внутрь, господа! – протянул он. – Я уточню у почтенного Нактидия, готов ли он вас принять. Как представить вашего сына?

Вицеллий указал на Юлиана, только решившего открыть рот, сухой дланью.

– Юлиан Гор’Ахаг.

Намеренно спокойной походкой маг сделал шаг вперед и шикнул на змеев. Те убрали алебарды и распахнули широкую калитку. На смену испугу чародея пришла деревянная улыбка. Она легла у застывших в гримасе услужливости уголков губ, растянула их. Маг убаюкивал настороженность господ поклонами, глядел ласково, но все вокруг кричало – бегите. Вместо того, чтобы бежать от столь очевидной ловушки, Вицеллий горделивой походкой прошел мимо охраны и остановился уже за коваными решетками ворот, поманил к себе рукой. Юлиан отступил, мотнул головой.

– Мы остаемся, Вицеллий.

Граф отозвался бледным и тусклым голосом. И уже обернулся, чтобы взять Фийю и как можно быстрее уйти, но, к своему ужасу, обнаружил, что она топчется рядом с Вицеллием по другую сторону забора. Айорка хлопала глазами, озиралась и словно не понимала, как она здесь оказалась.

– Фийя! – приказал Юлиан. – Фийя, иди сюда.

– Мы ждем только тебя, Юлиан, – ласково произнес Вицеллий и остановил Фийю. – Ну чего ты там возишься?

– Проходите, почтенные, все проходите, – возвестил маг-охранник.

Юлиан кинул беглый взгляд через плечо назад, заметил возничего на груженной овощами телеге и сделал рывок вперед, минуя воротную арку. Он протянул руку к замершей Фийе, чтобы тут же развернуться и скрыться, когда услышал зловещий грохот хлопнувшей сзади калитки.

– Я пока оповещу почтенного гор’Наада о вашем прибытии.

С облучка повозки спрыгнул ничего не понимающий курчавый слуга в серых рубахе да шароварах, встретился вопросительным взглядом с нагом, но тот лишь зашипел: “Шшдите”. Пути назад не было.

И вот маг очень живо побежал по улицам, поднимая подол длинного платья, и потерялся за поворотом, утопающим в пышной зелени кроваво-красных бугенвиллий. Когда наги отвлеклись на шипящий разговор меж собой, Юлиан грубо схватил веномансера за рукав и едва слышно прорычал:

– Старый недоумок! Что вы творите? Вы нас всех в могилу сведете.

– Чушь, – небрежно отмахнулся Вицеллий.

– Вицеллий!

– Все хорошо, Юлиан.

– Кретин! Куда нам теперь идти? Вы не понимаете, что вам здесь не рады? Как и мне теперь!

– Да брось, Юлиан. Расслабься…

– Полоумный безумец, вы…

Не успел Юлиан договорить, а маг уже невероятно быстро вернулся. Улыбался, кланялся на ходу да глядел ласковым взором палача. Везде стояла охрана, и бледный от страха граф насчитал больше трех десятков стражников, чьи железные капеллины выглядывали отовсюду. Во внутреннем городе, где проживала знать, за безопасностью следили очень рьяно. С галерей высоченной стены мрачно зыркал караул.

– Меня зовут Падафир, почтенные. Нактидий живет за углом и будет рад увидеть старого друга, – проговорил деловито маг. – Пойдемте, я вас провожу. Шрод, – обратился Падафир к змею, – я сам провожу гостей. Возвращайся на пост.

– Падафир, – обратился к магу Юлиан, нервно озираясь по сторонам. Стражи становилось все больше и больше, она вырастала словно из-под земли. – Моему отцу приятно будет пообщаться с другом с глазу на глаз, без лишних ушей. Я подожду снаружи…

– Глупости, Юлиан. Нактидий будет рад познакомиться с тобой, моим сыном, – отрезал Вицеллий.

Отряд стоял на чистых и аккуратных улицах с желтыми бордюрами и высаженными вдоль дороги стройными, как юная девица, черными платанами. Мостовая сразу же от ворот делилась на три ветви. Две дороги расходились в стороны и вели к тихим улочкам, где жила аристократия. Третья же ветвь тянулась прямо ко дворцу, чьи башни грозно нависали из-под облаков и сдавливали своим величием.

Теперь дворец не казался изящным, он пугал своей мощью и богатством, пугал своими исполинскими размерами. Страшили и настороженные угрюмые взгляды стражников, выглядывающих отовсюду. Тело Юлиана налилось холодом, ноги одеревенели, а лицо вспыхнуло ужасом.

Путники в сопровождении Падафира повернули направо, за угол. Фийя изумленно ахнула, разглядывая роскошные дома с крытыми террасами, ползущие по стенам вечнозеленые бугенвиллии, налитые кровавыми оттенками, махровые гибискусы в прямоугольных кадках между высаженными платанами. Особняки были трех- и четырехэтажными, чаще из белого камня с облицовкой из мрамора. Над головами гостей на весеннем южном ветру колыхались алые ленты. Даже фонари вдоль дорог являли из себя произведения искусства – резные фигурки чертят, гарпий и суккубов держали в бронзовых коготках круглые полые шары из матового стекла.

Меж тем Юлиан настороженно озирался и искал выход из сложившейся ситуации. Его настороженный взгляд смотрел сквозь все это бесстыдное и расточительное великолепие, метался по улочкам загнанной в угол жертвой.

Почти сразу отряд подошел к двухэтажному, весьма скромному жилью. На пороге уже стоял и улыбался полный мужчина: с лысой головой, гладко выбритый, смуглый, в золотых узких шароварах, с надетой поверх них расписной древесными узорами парчовой рубахой. Красный пояс с черными и золотыми монетками забавно позвякивал при движении. Юлиан узнал те самые заговоренные на благосостояние монетки Прафиала: бога власти, магии и золота.