Елена Версэ - Пыль, пепел, кровь и песок

Тансиар, не замечая никого вокруг, подошел к ступеням, ведущим к восседавшим в Полукруге братьям и отцу, и, преклонив колено, произнес:

– Во имя Руайома и именем его. Приказ Владыки Царства Вечности выполнен. Багряный Бастион вне опасности, и я вернулся, чтобы служить Эбену и Римериану и продолжать исполнять свой долг.

Онемевший на короткое мгновение, однако уже почти справившийся с собой Вэнэнадор Аскуро хрипло воскликнул:

– О, Боги! Сын мой, ты жив!!! – и Рийон вдруг понял, что восклицание это безнадежно запоздало.

Спустившийся с трона с дрожащими губами и протянутыми руками Владыка прижал к груди поднятого с колен сына. Красивая сцена. Настолько красивая, что даже начинаешь ей верить. С сюжетом для фрески или картины, которую, возможно, кто-нибудь когда-нибудь и напишет со слов очевидцев.

– А разве я давал кому-то повод считать себя мертвым? – Предгрозовые черные глаза были безмерно глубоки и почти веселы, если бы не те молнии, что мерцали в них. Первый Воин коротко поклонился. – Господа, отец, – на губах Альентэ играла самая что ни на есть учтивая светская улыбка. – Еще слишком рано скорбеть обо мне. Или уже слишком поздно. Вы согласны, господа?

И все же, как ни пытался Чиаро это скрыть, Рийон заметил, что правое запястье брата было обвязано красным платком. Так он все-таки ранен? В руку?!

– Чиаро!!! – первым сорвался с места Сидаль. Братишка не посмел бы подать голос раньше отца, но теперь уже было можно. Огромные глаза младшего лихорадочно блестели, и он часто дышал. – Нам сказали, что ашесы… Мы думали… – Мальчишка захлебывался словами и переполнявшей его радостью. – Ты выжил! Как?!

– Да, брат, – вовремя прервал неуместное на Совете излияние чувств Нааяр, – мы уже и не рассчитывали увидеть тебя живым.

– Мне известно, на что вы рассчитывали, – более чем прохладно кивнул в ответ Тансиар.

– Но где Первый Воин был все это время? – донеслось из первых рядов. Ясное дело, что притории не могли упустить возможности докопаться до истины. – И как он выжил? Согласитесь, уважаемые, мы вправе это узнать!

Кажется, опять мэтр Эскамас. Или кто-то из его шайки. Никак не уймутся!

Но оказалось, что Рийон возмутился зря – Чиаро расставил все точки над «i» сам, даже не повернувшись к разгалдевшимся седовласым приториям:

– Я буду отвечать только Владыке и Эдэрэру, – красиво прозвучал в тишине одинокий и надменный голос. – Разумеется, если они сочтут нужным спросить меня.

Все верно. Дети Вечности отвечают только перед ней и перед друг другом.

Глаза Чиаро впились в старшего брата и отца. Текли, будто вживую, секунды, но никто так и не произнес ни слова и не задал ни единого вопроса. Не захотели? Не ожидали? Были не готовы?

В конце концов, заговорил Владыка. Он явно был чем-то раздосадован. Но чем? Сегодня его Второй сын, защитник рубежей и главная опора трона, был вырван из лап смерти, воскрес из мертвых, возвратился из небытия!

– Мы хотели бы узнать от тебя подробности, Тансиар. Расскажи нам, как все было. Мы внимательно слушаем Первого Воина Римериана.

– Тансиар говорит правду, отец, – дослушав речь брата до конца, подал голос Рийон, поднимаясь со своего места. Четвертый сын Владыки слишком редко выступал на Совете, чтобы его слова остались незамеченными.

Остановив синий взгляд на отце, Наследнике и Тансиаре, он обращался только к ним.

– Лишь благодаря вмешательству Альентэ и его алеарианцев нам удалось отразить нападение и сохранить Багряный и Рубиновый Бастионы. Брат, не дожидаясь помощи, бросился в бой, став живым щитом меж нами и ашесами.

– Где же твои люди, Тансиар? – поинтересовался Владыка. – Где твои конники из Крылатой гвардии?

– Они остались там, где велел им их долг, – серый взгляд словно клинком полоснул по знакомым лицам. – Думаю, что присутствующим здесь это известно.

– Тогда прикажи им: пусть алеары явятся сюда и свидетельствуют в твою защиту! – воскликнул Рийон. – Они были непосредственными участниками боя, видели все собственными глазами… Их слово многое будет значить!

– Их слово и в самом деле значило бы многое, – согласился Тансиар. Зимний взгляд Альентэ на миг потеплел, но вернувшийся холод убил его. – Вот только это невозможно.

– Но почему? – никак не мог взять в толк упорство брата Властитель Ветра.

Тансиар отвернулся, и теперь Рийон видел только профиль брата: сведенные брови, прямой нос с едва заметной фамильной горбинкой, прищуренные глаза и в этих самых глазах – Вечность. Чиаро хочет казаться безразличным, но Рийона ему не обмануть. Властитель Ветра знает своего брата. Это маска, которую Чиаро научился надевать с детства, чтобы никто не мог прочесть его мысли, понять их до конца.

– По какой причине ты не хочешь вызвать их как своих свидетелей? – задал вопрос молчавший до этого Орьен. – Ты опасаешься за их жизни? Думаешь, им будут мстить?

– Едва ли. – Ни единый мускул не дрогнул на безупречном лице Первого Воина. – Разве что они восстанут из мертвых, и их убьют еще раз.

Рийон, услышав последнюю фразу брата, осекся на полуслове:

– Неужели ты хочешь сказать, что… твои люди погибли?! Все до единого?!

Сидаль заметил, как кто-то из приториев наклонился к другому и негромко произнес:

– Алеары – мертвая гвардия… В это трудно поверить!

– Нет гвардии – нет проблемы, – последовал равнодушный ответ. – Теперь Офферион Вакка может вздохнуть с облегчением. Крылатые были ему как кость в горле…

– Слава Силам, что их предводитель остался жив, – ушел от опасной темы третий, вклиниваясь в диалог.

– Как знать, почтеннейший, как знать!

– Насколько гвардия опередила своего господина?

– И разделит ли полководец участь павших?

– Жаль, что мертвые уже ничего никому не скажут. Я бы не отказался послушать их версию!

– Уважаемый прав, мертвые умолкли навеки, но остались живые. Главный вопрос – надолго ли.

Дальше Сидаль не слушал. Голос синеглазого брата вернул в медленно становившееся кошмаром настоящее:

– Принятый нами бой и многочисленные свидетели дают мне право утверждать совершенно определенно: без Тансиара мы бы не устояли. И за то, что Багряный Бастион еще принадлежит нам, мы должны благодарить в первую очередь Альентэ. Что скажешь, Тансиар? – будь это дело только «семейным» и не сиди перед полукругом толпа приториев, Рийон назвал бы брата «Чиаро». Но не здесь и не сегодня.

– Я скажу, – бесстрастно отозвался Альентэ, – что Рийон имеет все основания, чтобы делать собственные выводы. Как из моих слов, так и из увиденного им самим. Более того, стоит добавить, что пепельные знали, какой именно из Бастионов окажется слабее, и шли именно на него.

– Ты преувеличиваешь, сын, – тут же подхватил Владыка. – Откуда они могли знать?