Елена Версэ - Пыль, пепел, кровь и песок

Однако мысли младшего Аскуро оставались лишь его мыслями, что никоим образом не мешало приториям гудеть и дальше.

– Брат Эдэрэра достоин этой чести!

– Да не оставят тебя Вечные Силы!

Кто-то процитировал часть девиза на гербе Аскуро:

– «En irim Reunione – Ruayome Aetene, Aetenie Ruayome e erdene en liim!» [45]

И голоса на разный лад подхватили:

– «Remor remorenisu, fier fieriu, lian lianenisu, cailian etraienisu!» [46]

Единство разбил еще очень молодой приторий, покинувший свое место и вышедший в самый центр залы с ритуальными словами:

– Во имя Вечности и Вечных Сил к тебе, Владыка, обращается Ее слуга! Позволь мне высказаться перед Сыновьями Звезд и перед равными себе!

Никто не мог лишить притория права слова, хотя данный порыв неизвестного Сидалю члена Совета явно стал для отца неожиданностью, которую тот тщательно попытался скрыть.

– Говори, – с достоинством повелел отец, утвердительно кивнув. – Но прежде пусть к нам присоединится мой младший сын. Я хочу видеть его среди равных ему. Сидаль, займи положенное тебе по рождению место!

Остальные чувства, вспыхнувшие румянцем на щеках, вытеснил восторг, нахлынувший на Сидаля, когда он под взглядами полусотни знатнейших мужей вошел в заветный Полукруг и сел рядом с Рийоном. Отец нарушал правила специально ради него? Искал его поддержки? Хотел показать семейное единство? Как бы то ни было, сейчас он был здесь, и он сидел рядом с братьями! В трудный для Царства момент семья нуждалась в нем.

Одинокий приторианец вскинул голову, и взгляд его стал вдохновенным:

– Уважаемый Приториорат, я бы скверно исполнил свой долг или даже счел его неисполненным вовсе, если бы не напомнил досточтимому Совету, что изначально Вечность все же выбрала исполнителем своей воли не Властителя Земли. И все мы знаем имя того, кого она предпочла взамен всем остальным!

Имен друг друга притории, как повелось с древности, на Совете не называли, так как все слуги Вечности были перед ней равны, а жаль… Сидалю хотелось бы узнать, как звали этого человека! Если младшему Аскуро не изменяла память, его часто видели в обществе Скараменти. Вроде какой-то его родич.

А молодой человек тем временем продолжал говорить, и голос его рвался под самые своды:

– …и выбор сей оказался верен, ибо само время доказало его правоту! Немногим дано мужество сражаться, когда враг в большинстве, стоять насмерть, когда истекаешь кровью, знать, что за спиной – Вечное Царство и нельзя отступить, понимая, что никто не придет на выручку и шансов спасти свою жизнь нет! Мало того, полководец стал первым в истории римерианином, для которого открыли Врата Вечности, чтобы выйти навстречу врагу, в то время как он мог преспокойно дожидаться подмоги, не покидая стен крепости. Так признаем же во всеуслышанье, что Тансиар Аскуро пал смертью храбрых, закрыв своей жизнью и жизнями своих людей Багряный Бастион!

– Это Джулиано Ллеато, – коротко пояснил Рийон, наклонившись к младшему брату. – Племянник этра [47]Чиаро.

В отличие от Сидаля Властитель Ветра был введен в Совет более двух столетий назад и заседал там достаточно долго, чтобы знать всех его членов поименно. Брат вообще был талантлив, вот только расточал он свои таланты исключительно на вино и подруг. Разумеется, за две сотни лет в Эссельсе сменилось по меньшей мере четыре поколения приторианцев, неизменными в нем оставались только члены семьи Аскуро, возраст самого старшего из которых равнялся времени, за которое успевают родиться и умереть порядка двадцати поколений людей.

Выходит, Джулиано – сын сестры Батисто Скараменти, чей муж занимал кресло в Совете и недавно скончался, иначе молодой человек не смог бы претендовать на это место.

Сидаль смутился, подумав про себя, что ему и вправду следует серьезнее заняться генеалогией и выучить если не всех представителей знатных семей, то хотя бы их глав. Отныне он тоже член Совета, а это обязывает. Вот Чиаро наверняка знал всех приториев не только пофамильно, но и по именам. Младший Аскуро не раз замечал, как легко и непринужденно брат вступал в диалог с тем или иным придворным, когда последний обращался к нему. Чиаро… Они все говорят и думают о нем, как о живом, а его – нет! Это какая-то жестокая шутка! Или немыслимая подлость… А, может, и то и другое? Брат больше не появится, улыбаясь своей знаменитой улыбкой, не взъерошит младшему светлую шевелюру, не расскажет что-нибудь до жути захватывающее и интересное. Его нет и больше не будет. Но как такое возможно? Как?!

Младший из Сыновей Вечности посмотрел на бывшего наставника Альентэ – Батисто Скараменти победно улыбался, не сочтя нужным скрывать свое торжество.

– Отец недоволен, – Рийон стрельнул глазами направо от себя. – Подобная дерзость Скараменти дорого обойдется. Странно, никогда не замечал за ним склонности к необдуманным поступкам! Если, конечно, у него нет запасного козыря в рукаве. Да и парень его… либо совсем рехнулся, либо знает, что делает – одно из двух. Вот только в этой семье сумасшедших с роду не водилось, в отличие от нашей. Однако Джулиано говорит, а мы почему-то молчим…

– Так вот как это нынче называется? – Послышался откуда-то из ближних рядов хрипловатый голос.

Младший приторий повернулся лицом к вставшему немолодому мужчине.

– Что именно имеет в виду уважаемый? – вежливо обратился к нему племянник Батисто.

– Ну, это же очевидно, молодой человек. Полководец, пусть даже один из лучших, совершил непростительную ошибку. Он проявил малодушие и самоуправство, нарушил прямой приказ, завел людей в ловушку и оставил там умирать.

– Оставил умирать и сам остался! Однако почтенному приторию не к лицу бросаться подобными обвинениями, не так ли, мэтр Эскамас? – смотря прямо в глаза старшему, спокойно проговорил Джулиано. – Для начала пусть досточтимый приторий приведет убедительные доказательства своих утверждений, прежде чем произносить их вслух. Уважаемый там присутствовал? Слышал собственными ушами распоряжения, которые отдавал Альентэ? Видел исход сражения?

Именуемый мэтром равнодушно пожал плечами:

– Мне достаточно и того, к чему его решения привели. Да, наш доблестный полководец отразил множество атак на границе Римериана. Он защищал нашу родину бессчетное количество раз. Его единственная вина заключается в том, что он не смог устоять перед чарами чужеземки.

А вот это уже было интересно. Обвинять Альентэ за поражение при Багряном Бастионе – еще куда ни шло, оно напрямую касалось безопасности границ Римериана и его жителей. Хотя многие бы еще поспорили, было ли поражение поражением или оно стало подвигом, обессмертившим имя полководца, когда Сын Вечности отдал свою жизнь, защищая собой жизни простых солдат из гарнизона Багряного Бастиона. Но вот вмешиваться во внутрисемейные дела Аскуро до сей поры не позволялось никому.