Владимир Хачатуров - Вторая попытка

– Молчать! Смирно! Всем выйти из класса!

Подполковник стоял красный, как рак, свирепый, как бык, и растерянный, как маршал Груши, упустивший Блюхера.

– Отставить! – брызнул слюной бедняга. – Выйти из класса Брамфатурову!

– За что, Анатолий Карпович?

– За… за… за… – военрук был в явном затруднении с формулировкой проступка.

– За то, что знаешь больше, чем в учебнике написано, – пришел преподавателю на выручку Борька Татунц.

– А это уже военная тайна, – сделал напрашивающийся вывод Седрак Асатурян.

– Да не переживайте вы так, Анатолий Карпович, – попытался успокоить военрука возмутитель спокойствия. – У нас, куда ни кинь, всюду военные и государственные тайны. Это потому что государство бюрократическое. А бюрократа хлебом не корми, дай только свои канцелярские секретики засекретить. У этой мании секретности нет никаких разумных пределов. Перед войной, например, так всю новую технику засекретили, что первым сбитым самолетом будущего трехкратного героя Советского Союза Покрышкина стал наш же новейший бомбардировщик СУ-2. Он просто не признал в нем своего. И только сбив, заметил на крыльях звезды. Хорошо еще, что экипаж спасся, выпрыгнув с парашютами. А если бы не спасся, виноватым оказался бы Покрышкин, а не те чинодралы, которые не удосужились ознакомить истребителей хотя бы с контурами новейших отечественных самолетов. Или вот наш новейший танк Т-72, который приняли на вооружение Советской Армии в прошлом году… Ну и кто же не знает, что производят эту замечательную по всем характеристикам машину на «Уралвагонзаводе» в славном городе Екатеринбурге?..

– Вов, а это где? – прошептал класс в гробовой тишине всеобщего шока.

– Это в Свердловске, – так же шепотом поделился своей эрудицией Седрак Асатурян.

– Или взять, к примеру, смерть маршала Неделина, – продолжал между тем свою филиппику Брамфатуров, – что погиб вместе с кучей технического персонала во время запуска стратегической ракеты Янгеля 8К64. Так этот клоун Хрущёв додумался в целях секретности объявить, что маршал Неделин погиб в авиационной катастрофе. Об остальных приказал молчать. Военных хоронить в запретной зоне ракетного полигона, конструкторов Южмаша – в Днепропетровске, но не в одном месте, а на разных концах кладбища в разное время, дату смерти на могильных плитах не писать, только год: 1960-й. Чтобы никто не вычислил, что сразу многие умерли в один день. Вот такая вот тотальная секретность и тотальная показуха. И вообще, создается такое впечатление, что будь это в их власти, то наши бюрократики не только кое-какие подробности на географических картах скрыли бы, но и шарообразность Земли под шестью ромбами высшей секретности упрятали. Пусть думают, что она, плоская и горемычная, на трех китах стоит, так спокойнее…

– Ракета Янгеля… Южмаш… Шестью ромбами… – прошептал подполковник и едва не промахнулся седалищем мимо стула, на который обессилено опустился.

– А выше просто нет, Анатолий Карпович, а то бы они хоть двадцать нарисовали. Уж такая это публика… Да что там говорить, если скрывается даже то, что прототипом этого автомата послужила немецкая штурмовая винтовка StG-44 конструкции Хуго Шмайссера. А о том, что конструкция основных узлов знаменитого пистолета ТТ скопирована с американского пистолета Кольта образца 1911 года, лучше вообще не заикаться: обвинят в преклонении перед Западом. Хотя все об этом знают, правда, ребята?

– Правда! Правда! – поддержал успокоителя класс. – Все знают, что советское – значит лучшее!

– Да там за нашими «жигулями» и «москвичами» знаете какие очереди стоят! – вклинился со свежей информацией в общий хор Татунц. – Как в блокадном Ленинграде за хлебом! Вот, Гасамыч не даст соврать…

Гасамыч, то бишь Гасамян Артур, усиленно изучавший английский в виду скорого легального переезда всей семьей в Калифорнию, убедительно кивнул как очевидец невиданных очередей американских автолюбителей, жаждущих приобрести советские иномарки. Кивнул, подумал и добавил в качестве решающего аргумента, что за нашими «волгами» очереди еще длиннее, особенно за «двадцать первыми»: американские фермеры используют их вместо тракторов; стоят они дешевле, а служат дольше…

Рачик по кличке «Купец» (в классном журнале «Рачия Авакян»), как любимый сын обладателя такого американского трактора, ревниво поинтересовался на малопонятном для военрука армянском языке, правду ли глаголет Гасамыч, или для общей хохмы лапшу на уши вешает. В ответ Гасамыч двусмысленно подмигнул, чего для удовлетворения проснувшегося у купчины любопытства оказалось недостаточно. Авакян пожелал узнать, сколько стоит в американских магазинах двадцать первая «волга» и сколько за нее дают на тамошнем черном рынке. Он поменялся с соседом Гасамыча, Игорем Деридухом, местами и у них завязалось оживленное торгово-экономическое перешептывание на той русско-армянской смеси, какой пользовались школьники для неформального общения.

– Товарищ подполковник, – поднял руку по своей несносной отличницкой привычке Седрак Асатурян, – можно вопрос Брамфатурову?

– О чем? – бдительно насторожился военрук.

– Об АК-47. Можно?

Военрук от разрешения воздержался, но и запрещать не стал, по-соломоновски рассудив, что если что, он был против, а если ничего, то – не возражал. Седрак так и понял.

– Каким образом пистолет-пулемет «Шмайссер» мог послужить прототипом автомата Калашникова, если у них не только конструкции разные, но даже патроны у одного пистолетные, а у другого автоматные?

– Честно говоря, Асатурян, ты меня удивил тем, что чуть раньше не поинтересовался с присущей тебе въедливостью, каким образом основные узлы конструкции пистолета можно скопировать с револьвера…

– А то я не знаю, что кроме револьвера, Кольт изобрел и пистолет, – усмехнулся Асатурян язвительно. – Ты давай, Брамфатуров, не увиливай от моего прямого вопроса по существу…

– Чтобы я увильнул от прямого вопроса, да еще и заданного по существу! – возмутился отвечающий. – Мой тебе совет, Седрак: меньше доверяй киношникам. То, что с их легкой руки известно тебе как пистолет-пулемет «Шмайссер», на самом деле именуется МП-38/40. И Хуго Шмайссер не имеет к нему никакого отношения, поскольку сконструировали его в конструкторском бюро фирмы «Эрма», возглавлявшемся Гельмутом Фольмером. Кстати, пехотные части вермахта этими пистолетами-пулеметами практически не вооружались, это оружие было предназначено для парашютистов, танкистов, артиллеристов и саперов…

– А чем же тогда их пехота воевала, прототипами Калашникова? – не сдержал сарказма Асатурян.

Класс загудел, выражая недовольство провокаторской деятельностью отличника. Кто-то даже умудрился процитировать скороговоркой народную армянскую частушку, в которой повествовалось о том, как бабушка означенного Седрака (Սեթոյի տատը) обделалась (քաքելա տակը), захотела привести обгаженное в прежний гигиенический вид (ուզումա մաքրի), однако, как ни старалась, не смогла обнаружить соответствующего для выдворения дерьма отверстия (չի գտնում ծավը). Седрак за бабушку в душе, конечно, обиделся, но виду не подал. И то сказать, если бы он реагировал на каждое критическое замечание своих завистников, то давно бы скатился из отличников, из единственного в классе претендента на золотую медаль, в ударники, а то и ниже…