Лаэте Ваэль - Хвост Дракона

В замок Нимнесте вернулась обеспокоенной и встревоженной. И хотя ужин Шеэмин постаралась сделать как можно менее напряженным, неловкость ощущалась почти материальной. Не слишком помогало и то, что Ньюлен, которую попросили остаться, чувствовала себя не на своем месте.

Неста заснула лишь под утро, проворочавшись почти всю ночь. Ей хотелось кричать от бессилия и непонимания, но она могла только молча смотреть на океан за окном.

Хвост Дракона маячил впереди дурным предзнаменованием.

Грана Эсера

Неста вскрикнула и упала, кубарем покатившись вниз с песчаной горы. Владыка Морей немедленно погас в ее руках, позволяя ей потеряться в ночной темноте.

Это путешествие было проклято. Никогда еще дорога до столицы герцогства не была столь полна опасностей. Что случилось с ее землей за прошедшие дни?..

– Кассида! – раздался издалека отчаянный голос Ньюлен. Мелькнул в ночной темноте терилл ее доспеха, и очередная тень рассыпалась в воздухе.

Неста сгруппировалась и уперлась древком трезубца в склон. Крупные камни прорезали кожу на ноге, она зашипела. Что-то хрустнуло, потом кольнуло ее под коленом. Осветив пространство секундной вспышкой, Неста увидела блестящий панцирь тискариона и немедленно отскочила прочь.

Не хватало ей сражения с монстрами, ее только что ужалило ядовитое насекомое!

Ведь все было нормально днем. Ночи же стали кошмаром. Как все могло так быстро превратиться в ожившую страшную легенду? Столько черных теней, жуткое неоформленное существо за их спинами, от одного вида которого в сердце поселялся страх. Неужели все было точно так же плохо двадцать три года назад, при Самиире?

Стиснув зубы, Нимнесте перехватила Владыку Морей чуть иначе, оплетая руку по древку, упирая зубцы в песок. Стараясь игнорировать разрастающуюся пекущую боль в колене, она отдала мысленную команду трезубцу и крутанулась вокруг своей оси, очертив круг.

Владыка Морей вспыхнул, выпуская по линии сияющие лучи. Удар, горящий импульс – и Несту подбросило в воздух, позволяя придать себе скорости и запрыгнуть на склон.

Ньюлен увернулась и рассекла очередную тень. Оставалась одна. Чудовище без формы и имени стегнуло ее щупальцем, медузистое тело колыхалось. Ньюлен взмахнула клинком, но щупальце было быстрее. Обернулось вокруг ее запястья – и дернуло девушку в темноту.

– Нет!

Неста оттолкнулась трезубцем от земли, восстанавливая равновесие, и ударила им об землю, выпуская свет. А потом закричала.

Ньюлен была внутри этого чудовища, проглоченная прозрачной мерцающей массой тьмы, бьющаяся в вязком теле. Ужас на ее лице пугал не меньше образа существа.

Неста отшатнулась. Жжение в колене напомнило о себе, как и жжение в руке. Трезубец презирал ее слабую волю, и она отчаянно уцепилась за свое шатающееся, трескающееся сознание. Нет, она должна быть сильнее страха. Ради своего народа. Ради Ньюлен.

Она выдохнула, сосредотачиваясь. В этот раз помощь пришла даже легче – мир замедлился, позволяя ей перевести дух. И она вновь знала, что делать.

Волна света от Владыки Морей рассекла тело чудовища, выпуская на песок темную слизь. Неста подхватила с земли меч и протянула его кашляющей липкой Ньюлен. Капитан Лезвий Взяла себя в руки так быстро, что это казалось невозможным. Кивнула коротко и немедленно рубанула мягкое тело сверху вниз.

Вместе они рассеяли и развеяли останки в пустыне. Победа.

Глядя друг на друга, уставшие и запыхавшиеся, они, не сговариваясь, нервно рассмеялись. Кажется, бой сплотил их.

Только теперь одна была ужалена, ободрана и отравлена, а другая – с ног до головы в жалящей слизи. Пришлось ждать утра, чтобы спуститься к береговой линии и отмыться, потому что ночью воды были даже опаснее пустыни.

Обрабатывая ранку от жала тискариона, Неста мрачно думала, что все куда хуже, чем она предполагала. И о том, что ей, пожалуй, повезло со спутницей.

В пути до Грана Эсера, стараясь отвлечься, Неста разговорилась с Ньюлен. Когда она не была серьезным капитаном при исполнении, то оказалась стеснительной и легко смущающейся. Неста слышала, что в доктрине Лезвий очень важна иерархия и статусность, но она не хотела проводить несколько суток в строго формальных отношениях, и потратила все силы, чтобы разговорить Ньюлен.

Она оказалась веселой и удивительно общительной начитанной персоной. И Неста даже забылась с ней, отвлеклась. Ньюлен, казалось, тоже расслабилась… пока не увидела, кто вышел встречать их к сторожевой башне.

Он был, кажется, высоковат для шовилла. Типичные для расы блеклые глаза выцвели ещё больше из-за контакта с доспехом, а, судя по количеству белых металлических вставок, воздействие было сильным. Как и его ранг в ордене, значит.

Брызги крови на его одежде и доспехе говорили, что недавно он вступал в бой. Вот почему его терилловый доспех еще сиял.

Он удостоил Ньюлен коротким кивком, прежде чем ритуально поприветствовать Нимнесте.

– Рыцарь Дайн, сир, – предупредить Ньюлен не успела, Дайн не слушал. Он подступил к Несте, чтобы представиться, но не успел. Не успел, потому что будущую кассиду скрутило прямо перед ним, а потом грандиозно вырвало прямо на его начищенные сапоги.

Она попыталась извиниться, но излучение его доспеха было слишком сильно. Голову сдавило раскаленными тисками, в виски вкручивались сжатые, готовые сорваться пружины. Все ее внутренности будто бы перемешали огромным черпаком, кости начали плавиться, и все это не шло ни в какое сравнение с какой-то… невыразимой, невозможной болью. У этой боли не было места и происхождения. Это была боль разбитого сердца, боль потери, боль ужаса и неестественного страха, боль неохватной любви и боль величайшей обиды. Это была боль ее души.

Рыцарь Дайн непонимающе застыл. Отступил на шаг, растерянный, давая дорогу Ньюлен, которая немедленно бросилась Несте на помощь. Она потеряла сознание на руках у капитана Лезвий, лишь чудом не упав в то, что из нее же мгновением назад и вырвалось.

Увы, она не видела, как шовилл запрокинул голову, сделал пару вдохов, чтобы успокоиться, и отобрал обморочную кассиду у Ньюлен. И как сам донес ее до города.

А может, то было и к счастью.

Она очнулась на жесткой кровати в незнакомом помещении. На первый взгляд казалось, что она попала в комнату какого-то аскета, где нет ничего, кроме этой самой кровати, невзрачной тумбочки, рабочего стола и незначительного шкафа в углу. С тем же успехом здесь могло стоять еще несколько кроватей, как в какой-то казарме.

Переборов приступ тошноты, Неста села, придерживая голову. Ей было не по себе, язык словно распух и прилип к небу, и она слабо ощущала собственное тело. Кто-то поставил стакан прохладной воды на тумбочку рядом, и она мысленно возблагодарила доброжелателя. Пустынные жители Хосеш-Асада всегда знали, когда тело кричит об обезвоживании.