Анна Ло - Бог умер, да здравствует Бог

– Ты чего, звёзд никогда не видела? – вопросил Дилфо, не ожидая ответа.

– Ровера сатеру, декина сатери, – чётко и медленно проговорила Ючке мягким голосом, но в нём сквозили нотки холодного ночного серебра. Она не спускала потухших глаз с ясного звездного неба.

– Чего-чего? – не понял Дилфо, он ошеломленно захлопал глазами. На его памяти Ючке впервые за всё время своего пребывания в Орджене что-то говорила в его присутствии. – На каком это языке? Ларфа, ты не знаешь? – обратился он к сестре, совершенно отбросив только ему понятные обиды.

– Не знаю, – покачала головой Ларфа, с неясным сомнением и задумчивостью глядя на лицо Ючке, которое в это мгновение словно излучало свой внутренний холодный свет. – Нужно спросить у Пирта, должно быть он слышал этот язык, когда путешествовал по миру.

– Всё ты у Пирта спрашиваешь! – снова озлобился Дилфо. – Кто ты без него? Ничегошеньки сама не можешь. Идём, Ючке, хватит звёздами любоваться, они здесь не на одну ночь.

Мальчик цепко ухватил девушку за руку и потащил её к Торчащему зубу, та уже опустила голову обратно к земле и без сопротивлений двинулась вслед за Дилфо.

Ларфа осталась одна посреди моря изумрудной травы и одиноко бродящих мимо мохнатых овец. Ордженка подняла голову к небу, но как бы ни старалась, не могла понять, о чём говорят эти безмолвные далёкие, но такие родные звёзды.

На северном краю деревни Атто, не затронутом огнем, я нашёл в стойле лошадь, полудохлую, худую и истощенную, но всё-таки лошадь. Я впряг её в покосившуюся телегу, которая теперь вряд ли кому понадобится, и приглашающим жестом предложил Ючке занять лучшее место на моём импровизированном транспорте – в стогу лежалого сена.

Ючке окинула телегу равнодушным взглядом и с варварским благородством плюхнулась в стог, напрочь позабыв о моём существовании.

Избалованная девица. Хотя чего стоило ожидать от дочери Верховного божества? Но надо отдать ей должное: Ючке не закатывала истерик, не плевалась в мою сторону и вообще была довольно дружелюбна, если подчеркнутую холодность можно назвать дружелюбием. Но для меня даже это, по своему обширной опыту скажу, дорогого стоит. Её братья за мной по всем Юдолям с копьями гонялись, так что равнодушие их сестры меня вполне устраивало. Хотя для полного счастья ещё не помешало бы, если б свергнутая богиня сообщила мне о своих ближайших планах. Свое священное орудие, как я понял, она искать не собирается, раз уж так быстро решила покинуть деревню, тогда что, позвольте узнать, этой особе ещё может быть нужно?

– Куда вас везти, сударыня? – я непринужденно занял место извозчика, словно всегда этим занимался, но признаюсь честно, управлять лошадьми не из седла мне никогда ранее не приходилось. Все четыреста лет своего изгнания я протопал своими ножками.

– В город, – отрезала она. – Желательно крупный и многолюдный.

– Зачем тебе? Решила ворваться в местное благородное общество? Думаешь, тебя там примут с распростертыми объятьями, раз уж ты дочь такого высокопоставленного бога? Или ты считаешь, что твоё орудие утопало в ближайший город, чтобы наверстать упущенное время и повеселиться всласть? А? Так или не так? А если так, то что именно так?

Она промолчала. Неудивительно. Похоже, даже если я с этой дамочкой надолго, выуживать из неё информацию придётся по крупинкам и это в лучшем случае. В худшем – она просто воспользуется моими бесплатными услугами экскурсовода и исчезнет, а моё любопытство так и останется неудовлетворенным.

Нет уж, надо подгадать момент и все узнать. Ничего, я терпеливый, готов хоть сотню лет прождать, мне торопиться некуда, ещё шестьсот лет срок мотать, топча смертные Юдоли.

Мы двинулись вперёд с протяжным скрипом дерева и моими ругательствами, и не без труда выехали на дорогу, что вела в сторону столицы Холгоя.

– Что это за земли? – спросила богиня, когда сожженная деревня скрылась за каменистым кладбищенским холмом.

– А, мы в царстве Холгой, в южной его части. В двух днях пути на северо-восток будет столица – Холлас. Эти земли, кажется, находятся в ведении твоего старшего брата, Бо Юлуна. Сомневаюсь, что ты о них ничего не слышала.

Она промолчала. Интересная из неё выходит собеседница, ничего не скажешь. Но говорила она, всё же, больше, чем её прославленные в Юдоли Смертных братья – те вместо того, чтобы говорить, предпочитали стрелять в говорящего или протыкать его копьями. Боги вообще, если честно, полные невежды во всем, что касается общения, особенно – солнечные.

– Насколько велика столица? – послышался голос Ючке, спустя довольно продолжительный промежуток времени.

– Ты никогда не бывала во владениях своего брата? – она не ответила, а я продолжил: – Там живет тысяч десять, если не больше. Для такого небольшого царства, как Холгой, где занимаются исключительно сельскохозяйственными делами, это огромный город, самый большой в царстве.

Понятное дело, она на мои слова никак не отреагировала. Что ж, я начинаю привыкать.

Дальше мы ехали молча, что совсем неудивительно. Лошадь постоянно спотыкалась на ровном месте, а я с тревогой смотрел на её тощие бока с торчащими ребрами, которые трепетали от частого хриплого дыхания. Кляча ещё та, на два дня её точно не хватит. Надо хотя бы до соседней деревни, Лотта, добраться, а там уже пересесть на коня получше. Благо в деньгах мы пока нуждаться не будем: отколупаем от доспеха Ючке все драгоценные камушки, и на несколько десятков лет безбедной жизни точно хватит, если, конечно, она позволит – эти солнечные боги слишком горделивые и принципиальные, кто знает, как сильно Ючке привязана к своим вещам.

Пейзажи вокруг были совершенно непримечательные, типичные для Солнечной Юдоли Смертных: пустынные земли с пожухлыми кустарниками и низкорослыми деревьями, каменистые холмы – невысокие, но встречающиеся на каждом шагу, так, что дорога постоянно извивается, огибая их, отчего путь становится длиннее раза в два. Редкие птицы и пустынные звери иногда попадаются по дороге, но тут же исчезают в темных норах, скрываясь от палящего зноя.

Жарко.

– Кстати, забыл спросить, – нарушил я гнетущее меня молчание. – Солнце-то всё ещё висит на одном месте. Уже почти полдня прошло, смертные, наверное, давно заметили. В чём там дело? Отец тебя свергнул и забыл вернуть солнце на место?

Ючке в очередной раз не ответила.

– Хотя бы голос иногда подавай, а то я подумаю, что ты окочурилась или чего похуже, – я обернулся назад. Она сидела в сене, в позе лотоса, скрестив руки на груди. Лицо её выражало сосредоточенность, тонкие брови почти соединились в одну линию, а пухлые губы она с остервенением покусывала. Ючке настолько не подходила этому месту в своем ослепительном доспехе, что становилось смешно.