Анна Ло - Бог умер, да здравствует Бог

Мальчик вёл свою новую знакомую по широким улицам, заполненным селянами в лёгких хлопковых рубашках цвета свежевскопанной земли. Все вокруг были светловолосыми, краснощёкими и улыбчивыми до приторности. Парнишка здоровался со всеми, кого видел, а ему в ответ приветливо махали руками, совершенно не обращая внимания на особу, которая явно не вписывалась в местный антураж.

– Люди тут прямо светятся от доброты и счастья! – продолжал петь вдохновенную песнь мальчишка. – Ты знала, что наша деревня, Овлес, самая процветающая в царстве? Мы здесь чего только не выращиваем, а местные ткани и оружие славятся на весь Орджен и даже вайсы их покупают, представляешь? Я тебе всё покажу, только сначала батюшка вылечит твою одержимость духами.

Девушка совсем не обращала внимания на болтовню мальчишки, лишь только рассеянно окидывала потухшим взглядом одинаковые лица мужчин и женщин и безвольно тащилась за неуёмным ребёнком.

– Кстати, меня зовут Дилфо, сын Борфа, лучшего целителя в деревне. А ты своё имя не скажешь? – Дилфо заискивающе посмотрел на девушку, но та даже взгляда на него не опустила. – Ну ладно, как хочешь, потом познакомимся. Мы, кстати, уже пришли. Заходи внутрь, только осторожно, там ступеньки крутые.

Дилфо привёл свою незнакомку к низенькому беленому домику, треугольная крыша его была покрыта толстым слоем мха, а дверь была слишком низкой даже для ребенка.

– Пригнись, а то головой стукнешься, и под ноги смотри, а то упадёшь! – Дилфо, выкрикивая наставления, вёл девушку по узким деревянным ступеням куда-то вниз, в темноту и сырость. – У нас в деревне все дома такие, наполовину в земле, наполовину наружу, это чтобы от россов прятаться, они глупые, да вот только нападать на нас любят, забирают скот и маленьких детей. Только ты не бойся, россов здесь уже лет десять никто не видел, мне бабуля про них рассказывала.

Они оказались в просторной сумрачной комнате, которая освещалась тремя свечами: две стояли под огромной картиной, изображавшей печальную женщину с серпом в руке, а одна уютно пристроилась в земляном кармашке слева от двери. Стены комнатушки были сделаны из деревянных брусьев, пол был полностью земляной, утоптанный многими поколениями. Посреди комнаты стоял большой деревянный стол, заставленный склянками и усыпанный разноцветными сушеными травами, за этой кучей не сразу было заметно, что в комнате есть кто-то живой.

– Батюшка! Я привёл к тебе больную, кажется, она одержима, – Дилфо оставил свою находку и бросился за стол, за которым оказалась широкая скамья. На ней тихо постанывал старик, его голова была закутана белоснежной тканью, а по ней бесформенными пятнами расползались красноватые разводы. Рядом со стариком, в его ногах, сидел невысокий мужчина с землистым лицом, с сеткой глубоких морщин, плавно перетекавших в шрамы непонятного происхождения, круглые, словно кто-то долго тыкал пальцем ему в лицо, пока кожа не сдалась и не приняла причудливую форму.

Этот некрасивый мужчина с добрыми карими глазами оказался Борфом, отцом мальчика, и сейчас он с интересом разглядывал незнакомку. Прикрыв больного старика тонким лоскутным одеялом, Борф встал и, неуклюже прихрамывая, подошёл к девушке. Они были с ней одного роста, но Борф был шире раза в два, его покатые плечи совсем не сочетались с высотой его тела, из-за чего он напоминал квадратный плоский камень.

Борф тонкими мягкими пальцами оттянул веки девушки, внимательно осмотрел её глазницы, затем открыл рот, заглянул туда, вытянул её невесомые руки перед собой и принялся пристально разглядывать её аккуратные чистые ногти. После он присел и с удивлением обнаружил, что девушка была босая, но при этом кожа на ногах была чистая, без единой царапинки. Да и в целом, девушка не выглядела бездомной. Её волосы, подстриженные до плеч, послушно лежали волнами чёрного шёлка, а светлая рубаха, хоть и выглядела заношенной, была очень чистой, без единой складочки.

– Очень странно, – Борф удивленно откинулся назад и задумчиво вгляделся в тусклые, без малейшей искринки, глаза девушки, – она не выглядит одержимой.

– Тогда что с ней не так? – звонко поинтересовался Дилфо. Он присел к больному старику и принялся обмахивать его потное горящее лицо мокрой тряпкой. – Она же как сонная ходит. Я нашёл её посреди дороги. Она прямо на земле сидела.

– Странно, очень странно, – бормотал под нос Борф.

Сверху послышался шум и приглушенные ругательства. Борф устало протер ладонью морщинистое лицо и обернулся к сыну.

– Дилфо, иди, посмотри что случилось, наверняка матушка опять уронила горшок с супом.

Мальчик энергично кивнул, вскочил со скамьи и, забравшись наверх по темной деревянной лестнице у стены, открыл неприметный люк в потолке и поднялся в верхние комнаты.

– Ты присядь, устала, небось, с дороги, ты ведь не местная, – Борф указал девушке на табурет в углу, та последовала его совету безмолвно и отрешенно. Целитель остался стоять и смотреть на неё, не обращая внимания на то, что старик на лавке закряхтел громче.

– И откуда ты только такая взялась? – негромко вопросил Борф, не ожидая от девушки конкретного ответа.

Люк в потолке с грохотом распахнулся, и оттуда показались две крепкие ноги в мягких льняных туфлях, затем темно-синее хлопковое платье и разъяренная женская голова.

– И чего опять этот мальчишка удумал! – пожилая женщина, ещё бойкая, но уже совсем старуха, яростно замахала на Борфа маленьким загорелым кулачком. – Притащил в дом одержимую, это ж надо догадаться! Нет бы, оставить её на улице, как и подобает в таких ситуациях, а он притащил её к больному Горфу! Мало нам было того, что Дилфо свалился в горячке после одного такого одержимого, так он к нам ещё одну приволок!

Женщина громко и визгливо кричала, старик на лавке судорожно застонал, и Борф бросился менять ему примочки и обмахивать лицо обмоченными в спирту тряпками. Дилфо пристыжено спустился следом за бабушкой и уставился в пол.

– Матушка, не кричите вы так, тут же лихорадочный, а ему покой нужен, – Борф на ощупь взял со стола склянку с мутной жидкостью и аккуратно влил лекарство старику в рот.

– Вот именно! Вытаскивай эту девку наружу и лечи её там! Что соседи скажут, если узнают, что у нас в доме одержимые! – старуха бросила суровый взгляд на девушку, но внимательно приглядевшись к ней, сменила праведный гнев на греховную милость неудержимого любопытства. – Что-то не похожа она на одержимую и не буянит совсем.

Старушка неожиданно быстро успокоилась, будто не она ярилась всего пару мгновений назад, и медленно, но уверенно подошла к девушке. Присев на своих коротких коренастых ногах, она без стеснений провела загорелой морщинистой ладонью по гладкой коже незнакомки.