Эдда Мидгард - О чем поют камни. Земля

– Не “доброго”, а “великого” – прошептал он и впустил Синхараа к себе.

Лена так разнервничалась, пока входила, что случайно хлопнула дверью, да так сильно, как будто была полна решимости высказать своему руководителю все о загубленной молодости, голодных детях и несправедливости бытия. Испугавшись собственного грохота и увидев не менее напуганное лицо Антона, она густо покраснела и просто закрыла лицо руками. Так и стояла она: очень рыжая, с начесом на голове, в нелепом оранжевом кардигане и кожанной юбке до середины колена. Руки закрывают лицо, а на пухлых ножках маленькие замшевые зеленые мокасины.

Антон стоял молча. Лена тоже не сдавалась. Тогда Антон, решив, что он как минимум старше, подошел к ней и отвел ее руки от лица. Руки у нее были очень мягкие и горячие. Он чувствовал, как она задрожала и, казалось, даже слышал как колотится ее сердце. Глаза у нее были зажмурены, и он внимательно посмотрел в ее лицо. Пухлые милые щечки и веснушки, даже зимой. Маленький носик. И пахнет свежими булочками. Смешная. Совсем ребенок. Зачем он ее нанял, все равно ни с чем не справляется? Пора было уже что-то произнести, а то неизвестно, что она еще отколет.

– Вы себя нормально чувствуете? – произнес Антон негромко и пошел в сторону своего рабочего места.

– Да, спасибо, Антон Сергеевич. Не желаете чай или кофе? – ответила она, приходя в себя.

– Да, было бы неплохо выпить кофе. Принесите, пожалуйста, его в переговорную, у меня запланировано совещание там через десять минут.

Лена вышла из кабинета ни жива ни мертва. Что это было? Вела себя как дура. Он ее трогал? Или нет? Как от него пахнет! Он ее о чем-то просил? Да, кофе. В переговорную.

Через минут пять Лена громко объявила Галине Витальевне, что Антон Сергеевич попросил кофе лично у нее и отважно отправилась в переговорную, неся полную чашку на блюдечке как знамя победы. Войдя в переговорную, на нее обрушились обрывки воспоминаний. Волк, голый зад Антона, Лейбович, зеркало, голый зад, шнурок, голый зад, волк, шнурок. Шнурок!!!! Лена быстро взглянула на старинную деревянную оправу огромного зеркала. Шнурок весел именно там, куда его повесил голый Антон Сергеевич. Лена ринулась к зеркалу, облилась кофе, разбила чашку, схватила шнурок и замерла. В комнату зашел Он.

В голове опять все заскакало, слова начали путаться. Лена стояла у зеркала, сжимая в руке шнурок с медальоном. Посмотрела на Антона и задумчиво произнесла:

– Голый зад…

– Что-что? – не понял шеф.

– Ой, то есть, голый волк. В смысле, Вы – волк.

Подвеска была очень холодная, как будто лежала в морозилке и теплее не становилась. Антон подошел к ней, забрал подвеску и положил в карман. Он явно был расстроен. Досада читалась на его лице. У Лены путались мысли, она никак не могла собрать их воедино, не могла сформулировать ничего, не могла понять хорошо это или плохо, мысли разбегались как тараканы, как бы сильно она ни старалась. Лена схватилась за голову.

– Вы – волк.

Дверь открылась и в комнату вошли пять человек. “Вероятно, эти люди пришли на совещание”, – подумалось Лене, – “А я тут чашку разбила”.

– Кузякина! – раздался рассерженный возглас Галины Витальевны откуда-то из-за спин пришедших мужчин. – Да что ж это такое? Кузякина! Антон Сергеич, дорогой, хоть не на тебя вылила кофе?

– Все в порядке, Галина Витальевна, правда, ничего страшного, ну с кем не бывает.

– Вот тут правда! Ни с кем не бывает, а с Кузякиной постоянно, – сказала начальница секретариата и вывела Лену из переговорной.

Совещание длилось сорок минут. Все это время Лена сидела в кабинете у Рымзы и слушала нотации, что до́лжно делать хорошему секретарю и чем хороший секретарь отличается от плохого. Лена не вникала, она пыталась заставить мысли выстроиться в нужную ей цепочку. Интересно, может быть так происходит в старости? Или может она просто сходит с ума. Галлюцинации всякие. А может это из-за диеты, и отсутствие шоколада привело к слабоумию?

– У вас не будет шоколадки? – спросила Леночка Галину Витальевну, как раз в тот момент, когда та пугала ее дисциплинарным взысканием и соответствующей записью в трудовую книжку.

Рымза даже рот открыла от изумления. Но шоколадку дала. А потом спросила:

– Ты влюбилась что ли?

– В кого? – разворачивая шоколадку ответила Лена.

– В Томака, в кого ж еще?

– В кого? А кто это?

– Антон Сергеевич твой! Томак его фамилия! Хвост дракона, как же можно быть ТАКОЙ невнимательной и не знать фамилию шефа???

– Зато я знаю, что он волк – сказала Ленка и внимательно посмотрела на грымзу.

Галина Витальевна отшатнулась. Даже лицо немного побелело.

“Она испугалась”, – подумала Лена, – “Значит, она тоже знает! Конечно! Она же говорила, что знает Антона с пеленок! Конечно она знает, что он – волк!”

Лена встала из-за стола, вежливо поблагодарила обалдевшую начальницу за шоколадку и душевный разговор и, не спрашивая разрешения, вышла из кабинета.

Время было 11 утра, а в ее жизни уже столько произошло. Она отправилась в туалет, чтобы умыться и прийти в себя. Ей было совершенно очевидно, что пора перестать вспоминать все, что случилось в переговорке вчера. Именно эти воспоминания не могут сложиться в единую симфонию и лагают как битый файл. Очевидно, с ней кто-то поработал. Может, Лейбович, а может и Томак. Томак. Что за фамилия такая интересная? Точно не французская. Да кто они тут все? И чем занимаются? Насколько велика опасность расследовать это дело? То-то и оно… Очень опасно! Ее могут съесть! Хм… Как Красную Шапочку.

– Антоша, что значит она все знает?! Как узнала так и забудет. То, что можно-таки решить с помощью магии – не проблема, а просто трата магической энергии. Вот и все! – сказал Иосиф Лейбович, взметнув свои кустистые брови высоко на лоб. Он, очевидно, не видел причины, зачем Томак позвал его и Рымзу на срочное собрание.

– Милый Йося, скажи-ка ты мне, как на духу, какого дракона, она вообще что-то еще помнит? Ты же сказал, что все уладил? – возмущалась Галина Витальевна, надвигаясь на щуплого Каца своим грузным телом.

– А шо ты хотела, Галочка, шоб я ей всю память стер? Шоб ее отсюда отвезли в дурдом? Ты же знаешь, так не делается! Я спутал ей все мысли как смог. Да шо это вы мне все сахар поднимаете, как будто это я во всем виноват?! – вдруг перешел в нападение Кац. – Антоша наш тоже, знаете ли, не мамин борщ, взял да и оставил медальон болтаться на зеркале!

– Тише, тише, не горячитесь. – проговорил Антон, успокаивая старика, который уже начал сверкать глазками, – Я вас не для этого позвал. Дело в том, что мне позвонила мама. Вот прям недавно… И сказала… Эммм… Сейчас, я записал… Да вот, – он открыл свой ежедневник, – " Та, которая знает – посеет зерно. И взрастет сила. И придут великие спасители и спасут миры ". Расспрашивать маму бесполезно, вы же знаете, она после транса никогда ничего не помнит. Ну, что думаете?