Баир Жамбалов - Империя мечты

Рыцарский турнир, набравший все обороты, неуклонно двигался к самой кульминации. Не могла вся эта чернь, да возвышенная трибуна аристократии не заметить, не отличить особенно всё же одного рыцаря, так и блиставшего мастерством своим, вышибая уверенно раз за разом противников своих, так и продвигаясь настойчиво, но к тому же легко к вершине рыцарского турнира, к самой долгожданной награде. То был рыцарь с изображением чёрной змеи, которого оглашали при выходе не иначе как «чёрный призрак дьявола».

Всё, что начинается, когда-то кончается. Так и этот длинный рыцарский турнир подходил к закономерному концу. Вот и обозначился финал.

«Слуга ада» и «Чёрный призрак дьявола» выжидали гонг, каждый в своей стороне полосы. Устрашающие образы рыцарей, казалось, уже вели состязание. Дракон и чёрная змея внушали зрителям всех сословий одно лишь угрожающее состояние духа и силы, готовое стереть, растоптать всё на своём пути.

Долгожданный гонг раздался уж очень громко, раскатисто, оглушая напряжённые уши. И понеслось…

Мерный цокот тяжёлых копыт был главной музыкой в этом акте завораживающего, увлекательного действия, что являли собой начало, неотвратимое начало всей кульминации.

Сошлись две точки в этом мериле пространства, в этом мериле времени. И были точные удары в грудь турнирных копий, и удержались оба всадника. Но даже неискушённому взгляду видно было, скольких усилий и воли стоит это «огненному дракону», самому «слуге ада». Другой на его месте так и слетел бы ветром с разукрашенного седла.

Тихий ужас покрывал холодом, когда «Чёрный призрак дьявола» неспешной рысью направил тяжеловесного коня обратно к линии старта для повторной схватки. О, этот истинный гладиатор рыцарского турнира знал себе цену, знал тончайшие перипетии этого театрального мероприятия.

Багрово-красная мантия развевалась от широких плеч чёрного силуэта, как огненные языки огромного костра, а то и пожарища. Сочетание чёрного и красного заставляло невольно заострить внимание, да и вселиться в душу трепету неведомому, взволновать, всклокотать её струны. Кровь и тьма!

Но не только сочетанием этих тонов цвета брал неистовый рыцарь. Было и другое, даже более зловещее сочетание в этом успешном гладиаторе рыцарского турнира. Змея и конь. Изображение змеи на груди рыцаря и сам тяжеловесный конь рыцаря с разукрашенным седлом.

У восточных народов всегда противопоставлялись эти два существа животного мира, как самые несовместимые твари всего белого света. Конь, завидев в поле извивающуюся змею, мгновенно, повинуясь тысячелетнему инстинкту, взбрыкнет, вскочит на дыбы, самого умелого наездника, да и сбросит с седла. Змея же лишь учуяв лошадиный запах, конский пот, постарается изо всех сил, извиваясь чрезмерно усердно, удалиться из этого пространства, будто от самой смерти.

Вот такую несовместимость вобрал в себя «чёрный призрак дьявола». И было в этом что-то дьявольское, но ведущее от успеха к успеху, от победы к победе.

Гонг возвестил о начале повторного забега на всесокрушающий таран, на такую открытую схватку, скорее грубой силы, что мог выказывать лишь истинно рыцарский дух воинов бесподобного турнира.

Но это был, в данный момент, забег далеко не равных соперников, ибо «слуга ада», так и не оправившийся от первого удара, вёл совершенно неуверенно своего верного спутника, своего тяжеловесного коня. Исход поединка был предрешён, и это не было для всех какой-либо тайной за семью печатями, такой уж неразрешимой загадкой.

Чему должно было случиться, то и случилось, как и ожидалось. Столкновение оказалось лишь в одну сторону, да и только. Турнирное копьё «Чёрного призрака дьявола» трезубцем своим неотвратимо прикоснулось к груди соперника, как тот, именуемый «слугой ада», был стремительно вышиблен из седла и теперь же, в отведённый миг, под непомерным грузом тяжёлых железных доспехов, спиной ринулся вниз стремглав на песчаную полосу, отведённую под рыцарский турнир.

Победитель торжественным жестом вздёрнул вверх турнирное копьё под восхищённый рёв беснующейся толпы. «Чёрный призрак дьявола» стал совершать победный круг, и проезжая мимо поверженного соперника, который тщательно старался к этому времени привстать, ткнул тупым концом того в грудь, будто пригвоздил обратно в сырой песок. Это было лишне. Лишь благородные сердца оценили и осудили подлый поступок, от которого так и запахло гнилой гарью и не больше того. Где же твоё благородство? О, доблестный рыцарь! Доблестный ли?

Неистовый рёв, такие вопли безумного восторга взбесившейся толпы продолжали свой безудержный ход. Она хотела зрелищ, она их получила. А что до тонкостей высокой этики, то ей совершенно наплевать.

Тем временем через воина-переводчика объясняли хану Аурику предстоящие перипетии рыцарского турнира. Наставало не менее интересное представление – сама церемония вручения главной награды, такого своеобразного приза, который был неведом нанголам, но по красоте своей и достоинству, такому вот духу, заслуживал пристального внимания и такого, же, уважения.

На полосу рыцарского турнира вышел человек невысокого роста, торжественно вынося на вытянутых руках поднос, покрытый непроницаемым тканью. То был королевский казначей, в чьи обязанности входило и вот это вручение главного приза.

Неспешно подходил конь «Чёрного призрака дьявола» к королевскому казначею за главным призом. По всему видно было, что это для коня не в диковинку, а скорее привычный ритуал.

«Чёрный призрак дьявола» брал наконечником турнирного копья венок, сотканный из ярких цветов самого королевского сада, и торжественно вознёс перед собой. Понимал хан Аурик, как и все его воины, что этот приз был известен всем, кроме них, чужеземцев, для которых этот красивый обычай кранцозов конечно же был в диковинку. Потому как понимали, что это ещё не всё, что это лишь предыстория к более важной части этого церемониала, несомненно, красивого по сути своей.

И вот наступила эта важная часть всего церемониала. «Чёрный призрак дьявола» оглядел ряды возвышенной трибуны аристократии. И затаили дыхание юные красавицы, и не красавицы аристократических сословий, и не было тайной, что каждая из них желает в душе получить заветный венок, преподнесённый на наконечнике копья, твёрдо вознёсшегося в крепкой руке самого сильнейшего, самого доблестного рыцаря турнира в честь «праздника цветения». Хотя, духом доблестного ли…

По широким ступеням, по красному драповому ковру, ступал медленно, иноходью неторопливой и даже надменной, тяжеловесный конь победителя. Чёрная змея оглядывала вокруг, так и источая холодный ужас. Но кому, какой красавице предназначен главный приз турнира?