Роман Суржиков - Янмэйская охота. Том I

– Где можно найти Низу теперь?

– Очевидно, там же, где и вашего Хорама, если только он ее не придушил. И не сотрясайте воздух лишним вопросом – я не знаю, где Хорам. Не имею дел с мужчинами, что прельщаются дешевкой.

– А ганту Грозу или Тимерета?

– Пх. Каждым словом, господа, вы обнажаете свое невежество. Грозу ищите под стенами Мелоранжа, ведь он – один из первых всадников Степного Огня. А Тимерет, наверное, сидит в чайной Валериона – именно там он любит вести свои дела.

Когда покинули заведение Эксила, Дейв сказал:

– Этот тип темнит, чтобы мне в земле не лежать.

– Как все типы в этом драном городе, – огрызнулся Бакли.

Они нашли Семерку и Восьмерку, потных и злых. Бакли дал им поручение, а сам с Дейвом и Девятью отправился в чайную Валериона. На счастье, Тимерет оказался там, и даже согласился побеседовать с Могером бесплатно.

– Желаешь женщину, славный? Я помогу, женщины есть. Война в Литленде испортила рынок: шаваны заняты дракой, привоза нет, девиц мало и все низкородные. Но Тимерет бы не был Тимеретом, если б оставил голодать своих клиентов. Скажи теперь, какую хочешь, а завтра приходи снова – и я подыщу тебе точно под заказ.

– Подыщи мне купчину, – ответил Бакли. – Кряжистый, бородатый, прибыл в августе из Короны, купил небесный корабль, зовется Хорамом.

– Бедолага, – сказал Тимерет.

– Я или Хорам?

– Вы оба. Хорам – потому, что не умел управлять деньгами. Монета – как конь: если не держишь в узде, то понесет свет за очи. Вот и Хорам утратил ум в тот самый день, как обрел богатство. Захотел женщину – приобрел такую дрянь, что тошно вспомнить. Захотел прибыли – купил самый гнилой товар во всем Лаэме. От козы больше удовольствия, а от тухлой рыбы больше прибыли, чем от его покупок!

Тимерет хлопнул Бакли по плечу:

– Но я-то вижу, славный: ты – не такой, как он. Он из одного теста слеплен, а ты – из другого. Ты-то знаешь, где товар на полтинку, а где – на сотню золотых. Потому скажи без стеснения: какую женщину ты хочешь?

Бакли нажал вопросами о Хораме, и Тимерет потерял к нему интерес.

– Вот что, славный: желаешь вести дела в Лаэме – приобрети альтессу. В Короне тебя не услышат без титула, на Севере – без меча, а в Шиммери – без женщины. Пока ты один, то ты не делец, а только половина дельца. Желаешь найти себе вторую половину – я помогу от всей души. Желаешь глупые вопросы про приезжего олуха – задавай их своим приятелям-мужчинам.

– Шиммерийцы – гады! – сказал Дейв на улице.

Бакли подумал, что тоже умеет быть гадом, и дал Дейву с Девяткой поручение. Оставшись один, плотно поел, снял дорогую комнату в гостинице, затем пошел в бордель и потратил две елены леди Магды Лабелин на девицу, разительно непохожую на леди Магду Лабелин. Белокурая, тонкая, изящная гетера была до того соблазнительна, что Могер поначалу ничего не мог. Он приказал ей погасить свет и грубо по-матросски выругаться. Она сделала, он потребовал еще, и она выбранилась грязнее. Тогда он влепил ей пощечину, рявкнул: «Шлюха! Дрянная шлюха!» – и сделал свое дело.

– Разбуди через час, мерзавка.

Бакли сунул шлюхе монету Магды Лабелин и захрапел.

Командир портовой стражи знал отличный пустырь. О том был один из вопросов, заданных ему Могером, и стражник ответил, и не сплоховал: пустырь оказался такой, как надо. По западному берегу гавани тянулись рыбацкие причалы и рыбные склады, и мастерские, где вялят и солят. Дальше – ямы для тухлой рыбы, тошнотворно смердящие и осаждаемые котами. А дальше начинался пустырь, открытый морю и годный для пляжа – но кто ж доберется сюда, через всю эту вонь?

На пустыре имелось несколько скальных обломков. У одного из них, невидимые со стороны города, ожидали Могера его парни. С ними было два человека. Оба валялись среди травы-колючки, связанные по рукам и ногам, с мешками на головах.

Бакли расплылся в ухмылке:

– Молодцы, принесли пользу. Вы поколотили этих гадов?

– Еще бы, – ответил Восемь и пнул своего пленника.

– Не больше, чем нужно, – ответил Дейв про своего.

– Нужно больше, – сказал Бакли и ударил лежащего каблуком. Тот захрипел сквозь кляп.

– Давайте этого.

Семь и Восемь подняли своего пленника на колени, сдернули с головы мешок. Хозяин чайного дома Эксил жевал кляп и сверкал глазами.

– Он какой-то злой, – отметил Бакли.

– Поколотили его как надо! – ответил Восемь.

– Но ему не хватило. Видишь, как зыркает!

Восемь расквасил Эксилу нос. Ударом в ухо свалил наземь, поднял за волосы, снова свалил. Нос и ухо пленника распухли, как томаты.

– Еще.

Восемь пнул в живот, Эксил захрипел и забулькал. Восемь обошел его сзади и ударил в почку. Из глаз толстяка хлынули слезы.

– Что скажешь, славный Эксил, луч твоей памяти разгорелся? Поделишься сиянием?

Бакли выдернул кляп.

– Ай-ай-ай, – запричитал хозяин чайной, и Восемь ударил его так, что клацнули зубы.

– Представь, свинья, что ты на сраном севере. Ни одного лишнего звука, или мы выбьем тебе челюсть. Только по делу и строго в точку. Уразумел?

– Угу…

– Что ты вспомнил еще?

– Да ничего особенного, ерунду. Ай-ай, не надо! В тот день с Хорамом был Онорико-Мейсор.

– Кто таков?

– Местный сводник, торговец альтессами, не слишком успешный.

– И что?

– Это Рико подсунул ему Низу. Потом они все вместе уехали.

– То есть, Рико может знать, где находится Хорам?

– Да, с… славный.

– А где найти Рико?

– Давно его не видел в городе. Но его жена, кажется, осталась тут.

– Где найти ее?

– Не знаю. Ай-ай-ай, честно не знаю! Но она Ванесса-Лилит, белокровная. Спросите людей.

– Спросим. Почему сразу не сказал?

– Я э… простите, всякому не чуждо… отчего не заработать… хотел с него денег взять за предупреждение.

– Ты на этом не заработаешь. Понял меня? Если предупредишь Рико, мы вернемся. Уж мы вернемся. Ага?

– Угу…

– Пошел прочь.

Восемь рассек веревки, и Эксил захромал с пустыря.

– Теперь того.

Другим пленником оказался Тимерет. Процедура повторилась с двумя различиями. Избивал Тимерета не Восемь, а Дейв, и Могер подначивал: «Еще, еще!» Затем Бакли добавил от себя. Раз Тимерет так увлечен бабами, то Могер вогнал башмак точно ему в промежность. Пять минут Тимерет не мог говорить, а только корчился и стонал от боли. Но Могер Бакли не сказал бы, что эти минуты выброшены зря.

– Любвеобильный друг мой, кажется, ты ошибся! Видишь – при мне нет ни одной дамочки, но сейчас ты заговоришь, и как охотно! Хорам, приезжий купчина, купил дешевую дурнушку. Что ты о нем скажешь?

– Я все уже…

Тимерет заткнулся, когда Бакли поставил каблук ему на яйца.

– Пока женщины не стали для тебя пустым звуком, следи за словами. Скажи полезные.

– Этого Хорама, спали его солнце, обхаживал Рико-Сводник.