Роман Суржиков - Янмэйская охота. Том I

– Ну скажи, пожалуйста, что тебе стоит!

Его мальчишеские глаза так и светились синевой. Рука механически шуршала пером, слово за словом ложилось на лист. Нави не смотрел туда. Обратившись в надежду, он всем собою, душой и телом, тянулся к Дороти.

– Прошу тебя, прошу! Дай мне число, пожалуйста!

– Сто пятьдесят два! Будь ты проклят!

Дороти ненавидела его. Нави был хуже чесотки, навязчивей овода, неизбежнее войны. Он отравлял ее воздух и сосал ее кровь, и при этом сиял невинною улыбкой:

– Спасибо, спасибо тебе! А можешь еще число?.. Ну хоть одно?..

Дороти была бессильна, как мышь против змеи. Мольбы, проклятия, угрозы не помогали. Нави не боялся угроз, не замечал проклятий и честно пытался внять мольбам – но не мог. Обещал не просить чисел, но проходила четверть часа – и, подвластный невидимой силе, он вновь начинал:

– Ну хоть одно, пожалуйста. Самое последнее!

Дороти пыталась отсесть от него – Нави ударялся в крик и не утихал, пока она не возвращалась. Дороти взывала к мастеру Густаву и лекарю Финджеру – им было плевать. Плевать на нее, но не на Нави. Он выдавал тридцать семь страниц в день – идеальным почерком, без помарок. Да спасут тебя боги, Дороти, если начнешь мешать ему.

Сама она едва успевала пять или шесть страниц – половину нормы. Каждый вечер Дороти получала процедуру, ночью спала от силы несколько часов, приходила в цех изможденная, вялая – и успевала еще меньше, чем вчера. «Я сегодняшняя лучше меня вчерашней»… Где там! Сегодняшняя Дороти – сонное злое дерьмо. А завтрашняя будет только хуже.

– Скажи мне циферку, а! Очень прошу тебя! Скажи – и я отстану.

Она попросила вернуть ее в одиночную комнату – получила отказ. Во-первых, Нави бросил перо и ударился в плач, едва понял, что может лишиться жертвы. Во-вторых, одиночная комната была занята – там трудился какой-то бедолага, недавно назначенный переписчиком.

Дороти стала молиться Праматерям. Она и прежде встречала и провожала каждый день молитвою, но, как требует благочестие, не досаждала Прародителям просьбами, а лишь отчитывалась в своих деяниях и благодарила за заботу. Теперь же опустилась до откровенной мольбы: «Святые Праматери, нижайше прошу вас, пошлите спасение, избавьте меня от кровопийцы Нави!» Она адресовала молитву всем Праматерям вместе и каждой в отдельности – и всюду получила отказ. Янмэй считала, что Дороти старше и умнее, чем Нави, потому легко совладает с ним. Величавая Софья требовала полюбить юношу как младшего братика. Светлая Агата сказала: Нави несет ценный урок для Дороти, который нужно усвоить. Даже Глория-Заступница – Праматерь с бархатным сердцем, готовая помочь и нищему, и вору – даже она не вняла мольбам Дороти Слай!

– Пожалуйста, дай число.

– Пятьдесят девять.

Нави похлопал глазами, смешно нахмурился.

– Это неправильное число. Зачем ты так! Число же неправильное! Скажи другое.

Тогда Дороти ударила его. Подняла мягкую дряблую руку и бессильно ляпнула его по щеке. Нави покраснел, моргнул и заплакал.

– За что ты меня?..

Мастер Густав вышвырнул ее из мастерской. Полночи она провела в подвале стоя на цыпочках. Плохая рука была пристегнута к потолку.

– Карен… Кейтлин… скажи, что мне делать?

Дороти боялась своей соседки по комнате. Карен напоминала мертвеца; Карен почему-то звала Дороти «миледи». Дороти не знала, что из этого пугает ее больше. Однако, доведенная до отчаяния, она решилась спросить совета.

– Терпите, миледи, – ответила Карен.

– Почему он липнет ко мне, а? Почему только ко мне? – Глаза Дороти увлажнились. – Почему никого другого?..

Карен смерила ее очень холодным взглядом, будто слезы Дороти вызвали в ней отвращение.

– К вашему сведению, миледи, Нави высосал до капли каждого переписчика. Затрачивал от двух до трех месяцев, выжимал все числа, какие были известны жертве, затем переходил к следующей.

– Два месяца?!

Дороти не расплакалась лишь потому, что боялась ненависти Карен. Она провела рядом с Нави одну неделю. Одну чертову неделю – и силы уже на исходе! За два месяца она свихнется и прыгнет в море от отчаянья!

– Что же мне делать, Карен?

– Терпите, миледи.

Она отвернулась к стене, устав от разговора.

– Нет, нет, погоди! Я не вытерплю! Не смогу!

Это не волновало Карен. Тьма! Здесь ничто никого не волновало!

– Скажи хотя бы, что такое правильные числа? Иногда называю число – а он говорит: неправильное. Он издевается? Нарочно меня мучает?! Как правильное отличить от неправильного?

– Правильное число имеет смысл, миледи. Неправильное лишено его.

– Смысл?.. Какой смысл?.. Я говорю, что в голову взбредет, лишь бы отвязался. Нет там смысла!

– Вы не всегда помните смысл числа, но он всегда есть. А если нету – Нави это заметит и скажет «неправильное».

С того дня кошмар усилился многократно. Прежде Дороти не задумывалась – просто кидала Нави случайные числа, как кости собаке, и большинство чисел оказывались правильными. Теперь, когда число всплывало в уме, Дороти терзалась вопросами: правильно ли оно? Есть ли в нем смысл? Может, выбрать другое? Может, добавить единичку или двоечку?.. И она промахивалась. Числа не подходили Нави, он обижался, плакал, кричал, умолял: «Нет, не обманывай меня, пожалуйста, дай правильное!» Его перо тем временем ровно скользило по листу, перо Дороти – ставило кляксы, рвало бумагу. Листы летели в мусор, мастер Густав бил кулаком по ее столу: «Какой ты переписчик! Пойдешь у меня двор мести!» И в ее голове мелькало: ладно, пускай двор, лишь бы подальше от него. Но Нави хватал Густава за одежду: «Нет, нет, не прогоняй ее, пожалуйста! Она исправится, она хорошая. Это случайность, что число неправильное. Сейчас она подумает и скажет правильное». Дороти хотела убить его. Взять перо и воткнуть в глаз. Чтобы вылезло из затылка. Такое возможно, правда?..

Шаваны верят, что ежедневно и ежечасно Гнойный Дух Червя пожирает мир людей, разлагая и превращая в пыль все живое. Рано или поздно он сожрет все, что есть в мире, кроме бесплотной Орды Странников, которая сбежит от него в иную вселенную.

Так милый юноша по имени Нави поглощал мир Дороти Слай – ежедневно и ежечасно глотал ее мысли, ее покой, ее душу. С тою единственной разницей, что никакая Орда Странников не могла спасти Дороти, и не существовало вселенной, подходящей для побега.

Если бы Дороти сохранила способность к анализу, она поняла бы причины его власти над нею. Лишенная памяти, запуганная и задавленная терапией, вписанная в жесткий регулярный график, Дороти обитала в мире, весьма бедном эмоциями. Такие чувства, как радость, горе, печаль, интерес, азарт, похоть – не посещали ее. Все события, происходящие в лечебнице, были весьма однородны: они вызывали у Дороти страх – либо оставляли безучастной. Безумный, навязчивый, нелепый Нави оказался единственным ярким эмоциональным пятном. Он порождал в душе Дороти целую гамму: удивление, ненависть, злобу, обиду, зависть. Он был для нее тем же, чем шторм является для мореплавателя, а полуденное солнце – для пустынного странника. Могла ли она не думать о нем?